Решила ответить шуткой:
– Знаешь, почему настоящие женщины никогда не выходят за настоящих мужчин?
Уставился. Ждет продолжения. Ну, продолжаю:
– Потому что настоящая женщина никогда с первого раза не соглашается. А настоящий мужчина никогда не повторяет предложение дважды.
Кажется, ему не смешно. Смотрит на меня. Я – на него.
– А что такое – выходят?
Гм-м… Ладно, объясним.
– Если мужчина в нашем мире любит женщину и серьезно к ней относится, он предлагает выйти за него. То есть жить вместе, вести общее хозяйство, хранить верность, рожать и воспитывать детей. Эти отношения регистрируются в специальном месте. После этого двое считаются мужем и женой. – Вздохнула. – Женщина может принять такое предложение или отказаться – это ее право. И еще. Женятся не обязательно навсегда. Если пара перестала с годами любить друг друга или не сошлась характерами, можно обратиться в то же место, где регистрировался брак, и его расторгнуть. Понятно?
– Странно как. Эриналэ – это навсегда.
Так. Непонятные отношения с непонятным человеком. Зато навсегда. Ой, а надо ли? Вот и корове выжигают клеймо на шкуре навсегда, а хорошо ли это? Посмотрела на него твердо.
– Через два месяца я тебе отвечу. Обещаю, ни с кем другим по доброй воле целоваться не стану.
Вот так. Либо через пару месяцев я вернусь домой, либо уже станет видно, могу ли я чего-то добиться здесь. А у Арвиса появится достаточно времени, чтобы обдумать свое предложение, в чем бы оно ни заключалось.
– А я не спрашиваю твоего согласия. Это – уже факт.
Что-о?! Это как? Так не бывает! Что, укусила, ткнула вилкой, поцеловались пару раз – и какая-то эриналэ? Расслабилась, а потом рывком подтянула коленки к животу и брыкнулась, как могла. Ширина, точнее ужина, кровати и неожиданность нападения сыграли в мою пользу. Арвис шлепнулся на задницу рядом со своей койкой. Я, понимая, что лишнего времени нет ни секунды, как из катапульты метнулась к подоконнику – до двери бы не допрыгнула.
– Как думаешь, в твоем сне я летаю или нет? Проверим?
Как сказал призрачный гонщик: «Нельзя жить в страхе!»
– Стой! Чего ты хочешь?
– Два месяца на раздумье и равноправия всегда. Я – не твоя собственность. Если мы будем вместе, то бок о бок, как волк с волчицей или орел с орлицей. Но я не корова и не овца, понимаешь? Меня в хлеву или овине не запрешь. А если хочешь запереть – лучше туда, – кивнула на темное окно.
– Как женщина может быть равноправной с мужчиной? – Арвис оперся руками о край кровати и, легко отжавшись, переместился с пола на свое лежбище.
– Вот и посмотришь заодно. Может, что-то новое увидишь, – вздернула подбородок я. – Да, с мечом мне за тобой не угнаться, я его скорее на ногу себе уроню – не учили меня такому. А ты наверняка не умеешь брать интегралы и определенно не можешь рожать.
Отвисшая челюсть была мне наградой за пламенную речь. Клара Цеткин мной бы гордилась. Или она была не феминисткой, а кем-то еще? Вот беда, не помню… и Википедии под рукой нет. Эх-х!
Так. А теперь боком, боком к двери. А то поймает и поцелует. И будут мозги, как у той лягушки. Не сказочной, а обыкновенной, болотной.
– Ну за что же мне такое? Девушка, одетая как мужчина! Я должен был понимать, что это – не только внешнее…
Я почувствовала, что обиделась. Дома меня никто и никогда не упрекал в недостатке женственности. А для этого женственность – синоним покладистости. Во всех смыслах. Переживет!
Вот поцеловать на прощанье или не надо?
Наверное, не стоит…
Глава 11
Побег может стать дорогим удовольствием, но, согласись, иногда сбежать так же необходимо, как дышать.
Дж. КэрроллНаступил следующий за лидамом месяц – миарэл. У нас бы это соответствовало началу мая, но тут климат казался мягче, и шло уже настоящее лето. Я спала с тюрбаном из полотенца на голове, поверх которого нахлобучивала кастрюлю. Счастья это не добавляло, но больше по ночам меня никто не тревожил. Хотя, может быть, не тревожили бы и так. Один раз в таком виде, когда я по какой-то надобности высунулась в коридор, меня узрел К-2. Пришлось объяснить, что мне стали сниться странные, беспокойные, как бы чужие сны, а кастрюля от этого защищает, как ширма-экран от огня камина в гостиной. В таких терминах Корэнус проблему понял и обещал аккуратно узнать, что сможет. Вообще мне нравилось жить в его доме. Нам было легко и комфортно друг с другом. Да к тому же я иногда подметала, протерла все окна, что-то готовила и даже безропотно мыла посуду.
Я научилась худо-бедно читать. Купленную для меня книгу местных сказок мы одолели. Я все надеялась встретить в ней то самое «эриналэ», чтобы расспросить о нем К-2, но ничего похожего не попадалось. Девиц спасали, целовали, куда-то увозили… и в общем-то на том все и заканчивалось. Про свадьбу не говорилось ни слова. Брачные обычаи Аризенты по-прежнему были для меня окутаны тайной.
Кузнец оказался весьма деловым товарищем. Три дня назад мы опробовали уже вторую модель мясорубки, и я признала ее пригодной. Решили корпус отливать из бронзы, местного мельхиора или чугуна – посмотрим, как это будет выглядеть, и выберем лучший вариант. При надобности станем лудить или покрывать серебром. Наша задача – сделать механизм престижным, чтобы покупатель понимал, за что платит, и мог покупкой гордиться.
На глазах у изумленных мужчин я запихала в чудо-агрегат мясо, лук-репку, чеснок, черствый белый хлеб, пропитанный молоком. Прокрутила два раза. Добавила соль, перец, кипяченое молоко, яйца. Промешала. Получилась целая кастрюля настоящего фарша. Объяснила, что он будет хорошо стоять на холоде, ибо с луком. А часть тут же обваляла в тертых сухарях и пожарила – поддерживать огонь нужной температуры в печке я уже наловчилась. Результат кулинарного эксперимента пошел на ура. Отлично! Можно открывать торговлю.
Шампуры вместе с мангалами и рецептом нового блюда шли по такой цене, что все затраты уже окупились. Что забавно, местные обитатели холма, до которых дошел слух о новом ястве для пикников на свежем воздухе, стали заказывать шампуры с гербами дюжинами в расчете на количество гостей, которое обычно присутствовало на приемах. Похоже, мы вошли в моду.
Терки с горками аккуратно наструганных овощей рядом тоже пользовались успехом. До этого я никогда не видела терку с гербом на серебряной ручке. Выглядело забавно.
Вчера кузнец принес нам кошель с двумя десятками золотых. И это – самое начало, меньше чем за один месяц! Я, улыбаясь, отделила от кучки четыре и подвинула их к профессору. Тот засмеялся и взял, сказав, что закупит бумаги побольше. Тут же мы обсудили идею – нельзя ли как-то наладить выпуск карандашей и той самой линованной бумаги. Графит был в Аризенте известен и недорог, как заключать круглый грифель в склеенный из двух половинок деревянный корпус, я знала… вот только помнилось смутно, что к графиту положено что-то добавлять, чтобы карандаш не царапал бумагу, а мягко писал. Но что? Убейте, не помню. И с линованной бумагой было неясно, что делать. Представлялось, что лист стоит прокатать между красящими валиками. Если тут красят так ткани или печатают книги – можно уточнить технологию. Если не красят и не печатают – заняться и этим и решить все скопом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});