Читать интересную книгу Личный врач Кощеюшки (СИ) - Хилинская Любовь

Но сбыться моим желаниям было не суждено - в пятницу вечером позвонила бабуля и сказала, что ей срочно, прям жизненно необходимо, и именно в эти выходные, привести в порядок свою библиотеку. Ну, чтоб вы понимали, бабуля будет сидеть с бокалом вина, рассуждая о своих былых заслугах, одновременно покуривая на длинном мундштуке сигарету и рассуждая о бренности бытия, а любимая внучка Дульсинея, как раб на галерах, сначала будет перетаскивать книги из шкафа на пол, потом мыть шкаф, потом протирать каждую книжечку, а потом составлять обратно как было. И не дай мамонты хоть одну поставить не так, как она должна стоять - бабуля выгрызет мозг до печени. В общем, так себе выходные. А в следующие по графику у меня стояло дежурство в субботу, значит, сутки я буду в приемнике, а в воскресенье отсыпаться. Ни на что другое у меня просто не хватит сил. Но отказать бабуле было невозможно - выйдя на пенсию, она страшно скучала и требовала к себе повышенного внимания. Ее звали преподавать на кафедре, но получили отказ, так как нынешняя молодежь, по словам моей бабушки, была совершенно неспособна усвоить простейший материал, а вдалбливать в тупые головы знания ей не хотелось. Куда как лучше мучить в единственные выходные горячо любимую внучку. Нет, я, конечно, бабулю любила, но на расстоянии эта любовь была гораздо крепче.

Если вы думаете, что можно по-быстрому перемыть все и свалить, то ошибаетесь - книг у бабушки было великое множество, квартира большая, одна комната отдана целиком под библиотеку, а потому работы предстояло много, я рассчитывала управиться за эти выходные, а то как бы не пришлось еще и в следующее воскресенье после дежурства продолжать.

Итак, проснувшись в субботу в 9 утра - кто б мог подумать, что с возрастом я буду вставать так рано! - я привела себя в порядок и поехала к бабуле.

Если вы помните, бабушка моя была стоматологом-ортопедом, в далекие девяностые открыла частный стоматологический кабинет, занималась протезированием зубов, а потом и новомодными имплантатами, но недавно, а если точнее, то около полугода назад, решила отойти от дел. Нет, клинику она не закрыла, там работали толковые врачи, ею лично отобранные, был грамотный управляющий, руливший процессом, а саму бабулю привлекали только в особо сложных случаях. Поначалу она радовалась жизни, съездила в Европу, взяв с собой старинную подругу, но потом осела дома и заскучала. Такой деятельной даме нельзя было проводить время в одиночестве, а потому единственная родная внучка превратилась в компаньонку для нее. Не сказать, конечно, что меня это сильно обременяло, но периодически приходилось выслушивать ворчание, а если вдруг бабуле казалось, что внимания недостаточно, она могла и «заболеть» внезапно, тогда я после работы неслась к ней, варила морсы, бульоны, поправляла подушечки, а она, вздернув бровь, укоризненно упрекала меня в невнимательности.

Мама, кстати, благополучно отказалась от этой святой обязанности, и навещала бабулю редко, а потому на мои плечи лег весь груз ответственности. Недавно, кстати, мне закралась мысль, что пора бы выдать бабушку замуж. С дедом она разошлась еще до моего рождения, а вскоре он умер, о чем с ехидством отзывалась бабушка, проходясь по персоне бывшего мужа вдоль и поперек с издевкой в голосе. Уж не знаю, какой мужчина выдержит такой подарок, но должен же где-то быть этот герой?

Консьерж проводил меня осуждающим взглядом - как же, молодежь же! - пока я не зашла в лифт, тот домчал меня до верхнего этажа, который был занят исключительно бабулиной квартирой, а там я уже подошла к двери, нажала звонок и нацепила на лицо самую приятную улыбку.

- Долго спишь, Дульсинея! - дверь отворилась, являя бабулю в длинном шелковом халате, с высокой прической, в туфлях на каблуках.

В руке она держала сигарету, пуская кольца дыма, чем напоминала мне гусеницу из мультика про Алису в стране чудес.

- Доброе утро! Я тоже рада тебя видеть! - пропыхтела я, затаскивая в квартиру сумку с деликатесами.

Явиться в гости в этот дом без продуктов - день насмарку. Причем, не абы каких продуктов, а самых деликатесных деликатесов, которые только может представить себе человек. В общем, доволокла сумку до кухни, разгрузила ее, поставила чайник на плиту, сварила молочную кашу, и только потом, сервировав стол в столовой, позволила себе чуток расслабиться. В выходные бабушка отпускала свою домработницу и оставалась одна.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Отчего ж домработница не разберет книги, спросите вы? Так я отвечу - книги - святая святых, трогать их своими грязными лапами, как выражалась бабушка, она не позволяла никому. Никому, кроме меня. Ну и себя, конечно.

- Опять ты сварила эту дрянную кашу! - скривила она губы, царственно усаживаясь за стол.

- Это не дрянная каша, - спокойно возразила я, - это обычный здоровый завтрак.

- Вот он где мне стоит, твой здоровый завтрак! - бабуля полоснула ребром ладони по горлу.

- Ешь и не выпендривайся! - я разозлилась.

- Как ты разговариваешь с родной бабушкой! - ахнула бабуля.

- Да уж явно не так, как с неродной! Чем тебя твоя Галина кормит по утрам, что ты такая привередливая?

Я тоже села завтракать. Вкусная каша получилась, это меня вторая бабушка научила, простая учительница. Если честно, она была диаметральной противоположностью бабушки №1, а потому я любила у нее бывать, частенько и с удовольствием оставалась на даче, где она стряпала потрясающие блинчики и варила вкусную кашку.

- Дульсинея! - гаркнула бабуля и закашлялась. - Ты витаешь в облаках! Заканчивай поедать это… это безобразие и изволь выполнить то, за чем пришла!

- Ох, бабуля, и я тебя люблю! - я со вздохом поднялась и заслужила укоризненный взгляд в ответ.

День мой затянулся. Сначала я разбирала труды великих медицинских умов, осторожно вынимая каждую книгу отдельно и перенося ее на пол, потом долго терла шкафы, сначала тряпкой, потом специальной тканью с полиролью, в общем, развлекалась на всю катушку. Попутно выслушивала от бабули наставления в личной жизни, коей мне предстояло озаботиться, по ее велению, в ближайшее время. Угу, было б чем озабочиваться! Кавалеров на моем пути не предвиделось.

Ближе к вечеру моя спина ныла, руки отваливались, а голова вспухла от ненужных сведений. Как бы пережить завтрашний день?

Будто уловив мои мысли, бабушка поднялась с кресла.

- Завтра можешь не приходить, - сказала она. - Я вижу, тебя тяготит эта обязанность, займусь книгами сама и позже.

Обрадовавшись, я не успела скрыть улыбку.

- Рано радуешься, - скривила губы бабушка, - завтра я приду к тебе в гости, хочу посмотреть, во что ты превратила мой подарок, и как можно исправить сие недоразумение.

Ох! Про подарок она имела в виду квартиру, презентованную мне еще в студенчестве. А там такое творится! В общем, уборки мне на всю ночь.

- Ступай, Дульсинея, утро вечера мудренее, жди меня утром.

Выскочив от бабули, я перевела дух. Эх, одно другого хуже! Ну ничего, где наша не пропадала!

47

Выступать было решено рано утром, пока враг нежится в постели. Для такого случая Змею Кощей разрешил отлучиться с Калинова моста, а тот обрадованно кружил над замком Бессмертного, разминая крылья и периодически выдыхая струи пламени то одновременно из всех трех глоток, то по очереди. Левая его глотка порывалась запеть, но Средняя шикала на нее, после чего Левая ненадолго замолкала. Но все равно то и дело из нее вырывались охальные песни вперемешку с огнем. Природа от такого катаклизма периодически вспыхивала, но тут же гасла, а Змей на всякий случай отлетал подальше, делая вид, что он ни при чем. В результате, множество сосен стояли с опаленными вершинами, птицы возмущенно галдели, а редкие белки грозили кулаками Змею и цокали, пытаясь шибануть орехом по толстой попе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Волк ночевал в своем доме и явился на рассвете, бледный, подтянутый, гладко выбритый, готовый биться до конца, потому как считал себя виновным в исчезновении Дульсинеи. Плюхнувшись на диван, он замер со страдальческим выражением лица, в то время как Баба Яга с умиротворенным видом сидела в кресле, поглаживая за ухом Василия. Весь облик ее выражал спокойствие и безмятежность, но глаза настороженно следили за всеми.