Уточнять я не стал, зато у друга поинтересовался, используя жаргон в доступном мне объёме:
- Ты что-то зыришь сверху, над каракулями надписей? – почему-то мне показалось важным не вмешивать в этот процесс познания наших спутниц.
- Замётано, чувак! – подстроился под меня Найдёнов. – Секу какие-то символы, в виде закорючек или циферок.
- А ещё выше рисунки рассмотрел?
Ответ прозвучал в виде сравнения с индейским национальным жилищем. То есть был упомянут вигвам. Это меня заинтриговало ещё больше. Как такое возможно? Местные не видят это вообще, или нечто доступно только йети? И грифонам, в том числе? Или нас вводят в очередное заблуждение? А если нет, то, что это нам даёт? Наши уровни с Лёней, тоже несопоставимы. Поэтому я вижу не в пример больше, чем он. А он – больше чем местные?
Только и мелькнула позитивная мысль:
«Если нечто видится только таким носителям симбионтов, как мы с Лёней, значит и отсюда имеются лазейки в наши миры. Просто местные аборигены, как и временные гостьи, об этом могут не знать!»
Напрягало повышенное внимание полиглотов к каждому нашему слову, к каждой нашей интонации, к каждому жесту. В ауре красавиц так и вспыхивала досада, когда мы вставляли в свою речь новые, несуразные слова или их производные из нерусской и нелитературной речи. Так что мы забыли о стеснении и правилах куртуазного поведения, мололи что попало, не гнушаясь самыми пошлыми словечками. Главное было при этом не рассмеяться и делать рожу, несоответствующую сказанному.
Ну и мост продолжали исследовать, пройдя по нему с полкилометра и осмотрев обе стороны. Благодаря усиленной памяти, я старался запоминать все символы и все рисунки, к соответствующим надписям. Но и я благоразумно отбросил это дело, когда количество сфотографированных памятью картинок перевалило за две сотни. Для начала и этого хватит для обработки и анализа.
На что ещё обратил внимание: весьма неравномерно, через десять, а то и сорок пролётов, на перилах оставались свободные места, куда по логике можно было нанести новую таблицу. Что это? Нечто даже для меня невидимое? Недоработка строителей? Или свободные места для новых порталов? Как-то последнее размышление выглядит самым спорным.
Зато с самого моста, мы теперь прекрасно осмотрели на только основание для крайней опоры, но и всю отвесную стену пропасти, ограничивающую каньон. Там, на всех плоскостях, практически до самой поверхности долины внизу, просматривались тысячи и тысячи окошек!
Из последовавших объяснений, стало понятно, что мы видим город грифонов, расположенный в толще континента. Точно такой же город находился и с другой стороны моста. На вопрос, сколько там жителей, Грейя подумала, вспомнила наши обозначения цифр, и нарисовала «восемьдесят тысяч». Естественно, что стало нам интересно и количество йети с этой стороны. Тех оказалось в четыре раза меньше, всего двадцать тысяч.
Попытки нам объяснить, почему и для чего происходят поединки у моста между грифонами и йети – ни к чему не привели. Рисование каких-то ящиков или сундуков, детей рядом с ними – только вносило ещё большую путаницу. На их фоне наш недавний поединок – смотрелся вообще каким-то недоразумением. Следовало срочно учить местный язык. Или иметь под рукой не в пример больше бумаги.
Что я ещё понял, благодаря своему «оку волхва», так это неоднородность каменного массива, из которого состоял мост. В его внутренностях имелись многочисленные пустоты, тоннели и переходы. Однозначно, по ним можно легко пройти вдоль всего моста и выйти на другую сторону. Да там и окошки виднелись, если лечь на перила, перегнуться и глянуть Займа с нескрываемой досадой, пустилась в объяснения. Расшифровывались они примерно вот так:
- Ну сколько можно вам повторять?! Если ребёнок остаётся у йети, они его бросают в нужный мир с перил моста. Если дитя отвоёвывают грифоны, они его проносят во внутренние переходы, где существует дублирующая система возвращения омолодившихся лиц домой. Только там не бросают, а сажают дитя на выступ, и оно проваливается вниз. А уже потом…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Дальше вновь начинались непонятные сложности с сундуками.
- Ладно, ладно, - отмахнулся я от второстепенных сейчас знаний. – Самое главное скажи: мне с другом можно побывать внутри этих тоннелей и обследовать их?
Обе наши сопровождающие печально помотали головами. Ещё и на себя пальчиками указали. Мол, даже нам туда хода нет, табу. Только дети там бывают, и то не все. И не всегда. Нам – так и не довелось. Но, с другой стороны, там и нет ничего интересного. Только чуть иная форма возвращения домой, а суть совершенно одинаковая.
Осознав это, пришлось советоваться с другом и принимать решение:
- Надо пройти весь мост. До конца. Осмотреть обе стороны. Вдруг где и мелькнёт знакомый символ или рисунок. Как-никак, здесь около восьмисот порталов в иные миры и, скорей всего, не всеми здешние аборигены пользуются…
- Может в следующий раз? – засомневался Леонид.
- Ага! И опять драться с этими гуттаперчевыми грифонами? - напомнил я очевидное. – А если они против нас десяток выставят? Или два? Похоже, тут правила меняются в угоду обстоятельствам, о честной борьбе речи не идёт. Да и про удар током не забывай. Вдруг он вдвое сильней станет? После такого удара – я точно лысым останусь, а ты – полным импотентом.
- Чего так сразу я? – возмутился друг. – Почему не ты?
- Потому, что недавние обещания и брезгливость уже выветрились из твоей головы! – не стал я стесняться очевидного. – Не вижу, что ли, как старушки за твои локти ухватились и сиськами по ним отираются? И как глазки твои блудливые только одно желание высвечивают?
Найдёнов не стал отрицать, улыбаясь, как Чеширский кот:
- Плевать, сколько им лет. Главное – что выглядят потрясно.
После чего не удержался, и фривольно ухватил обеих нимфоманок за упругие попки. В связи с отличной доступностью последних (юбки-то - одно название!), лицо самца стало окончательно глупеть, переходя в состояние «раскатанная губа и слюни на подбородке». Только тогда я сообразил, что экскурсоводы наши вновь шалят с гипнозом и воздействием феромонами. Само собой, что рассердился, обозлился и не стал деликатничать. Ударил невидимыми эрги’сами по плечам Леонида, на какое-то время отсушивая ему руки и вызывая немалую боль по всему телу.
Ух, как он заплясал и задёргался! Прямо неистовый шаман у костра, обкурившийся мухоморами. Ещё и ошибочно принял полученное отрезвление, за какой-то коварный удар со стороны девушек. Потому отпрыгнул от них метра на три, а потом и за спину ко мне сместился, извиваясь и пытаясь выяснить:
- Ч-ч-ч-чё это?!
- Сам понимаешь, пытались тебя гипнозом затолкать с головой в медовую ловушку.
- Ч-ч-ч-чему так б-б-б-больно?
- Ну так, батенька! В ином случае, ты уже развернулся бы и ушёл в пещеры с этими старыми профурами.
Естественно, что Лёня всё понял, осознал, одумался и даже поблагодарил меня за дружескую помощь. Правда благодарность прозвучала на таком суржике, замешанном на фене, что даже я не всё понял. Наверное, так мой друг ещё больше пытался запутать наших надзирательниц и шпионок в освоении нашего великого и могучего русского языка.
И что ему на такое рвение ответить? Хвалить, почему-то, не хотелось.
Зато в дальнейшем Найдёнов вел себя как истинный паинька. Двигался резво впереди меня и старался оставлять между собой и коварными соблазнительницами дистанцию не меньше метра. Хорошо я ему мозги прочистил от разных воздействий. Да и шли мы на этот раз быстро, просматривая вначале одну сторону моста, а потом и другую.
Правда, на противоположной оконечности пришлось два раза задержаться. Первый раз – по причине появления возле нас двух йети с человеческим ребёнком. Выглядели они помятыми в прошедшем поединке, но довольными. И на нас демонстративно не обращали малейшего внимания. А мы сподобились вплотную рассмотреть весь процесс отправки омоложенной особи в её мир. Смотреть вроде было не на что: йети отыскали нужную надпись, помогли взобраться друг другу на парапет, да и бросили дитятко в пропасть.