Читать интересную книгу Смерть или слава - Сэнди Митчелл

— Не сомневаюсь, — согласился я.

— Привет, комиссар, — подошла к нам Фелиция, нагруженная перекинутой через плечо сумкой с чем-то издававшим металлическое звяканье, которую она поддерживала одной рукой и механическим хвостом.

Как я предположил, там были инструменты. За ней следом плелись двое гражданских, оба с подобными же тюками, которые они затем передали ей, а техножрица закинула один за другим через бронированный задний борт грузовика с грохотом, достаточным, чтобы несколько наиболее нервных рекрутов обернулись к ней с оружием на изготовку, тут же, впрочем, расслабившись и изо всех сил постаравшись изобразить на лицах полную невозмутимость. Двое мастеровых, как я предположил, ныне рекрутированные в качестве ее помощников, похоже, стали ее подручными на более или менее постоянной основе.

— Явились напутствовать перед отправлением?

— Просто убеждаюсь, что все в порядке, — возразил я. — Например, что вы не опоздаете на наш маленький поезд.

Она рассмеялась, карабкаясь на борт грузовика, сопровождаемая гораздо менее грациозными подручными. В теории, путешествуя на последней машине в колонне, они могли вовремя остановиться и прийти на помощь любой из остальных, случись какая-то поломка, без того, чтобы разворачиваться и возвращаться. А это, как нас проинформировал Колфакс, было как раз тем, чего лучше избегать на избранных нами окольных дорогах; учитывая, что его гражданской обязанностью было следить, чтобы они вообще оставались проезжими, я был склонен доверять его мнению на этот счет.

— Не опоздала бы и за целую галактику, — заверила она меня, в то время как ее внимание уже было поглощено поврежденным воксом. — Ух ты, досталось же этой штуковине.

— Вы можете ее починить? — спросил я, ибо мысль о такой возможности только что пришла мне в голову.

Если бы ей это удалось, мы могли бы использовать вокс-установку в качестве передающей станции, увеличив таким образом радиус действия наших микрокоммуникаторов, а также получив возможность прослушивать возможные передачи от каких-то еще оставшихся в округе имперских боевых единиц. Если поблизости были еще отряды СПО, то они должны, как и мы, направляться к складам, так что допустимо было предположить, что они окажутся в зоне приема, по крайней мере в какие-то моменты времени.

— Могу попробовать, — живо откликнулась Фелиция, уже тыкая куда-то внутрь корпуса вокса своим механодендритом. — Но, учтите, без обещаний.

— Конечно же. — И я двинулся дальше.

Следующий грузовик был занят Эриоттом и самыми тяжелыми с медицинской точки зрения пострадавшими, по большей части просто до крайности истощенными выпавшими на их долю злоключениями, но в некоторых случаях и с более выраженными последствиями плохого обращения со стороны орков: переломами, вывихами и внутренними кровотечениями. Наш дружелюбный ветеринар поднял на меня взгляд, едва я подошел.

— Комиссар, — поприветствовал он меня таким тоном, будто мы встретились на какой-нибудь официальной вечеринке.

Несмотря на растущее во мне нетерпение закончить обход, мне пришлось замедлить шаг.

— Доктор, — отозвался я, заставив его иронически улыбнуться, — как ваши пациенты?

Он лишь пожал плечами, на секунду показавшись совершенно вымотанным свалившейся на него ответственностью. Затем благодушный вид вернулся.

— Если бы они были моими обычными клиентами, половину я уже усыпил бы. — Улыбка его стала немного менее натянутой. — Но, учитывая особенный характер этих среднего размера пациентов, мне приходится рассчитывать на время и анальгетики. Небольшая молитва Императору тоже не мешает. — Он понизил голос. — Для наиболее тяжелых случаев я мало что могу сделать, честно говоря. Лишь держать их в стабильном состоянии до того момента, пока мы не найдем нормального медицинского оборудования.

— Значит, их шансы выше, чем были бы без вас, — заметил я, оставляя его, насколько можно судить по лицу, немного более вдохновленным, чем ранее.

Несколько следующих багги были набиты гражданскими. Затем я достиг грузовика, занятого тем, что осталось от отряда Браво. С Тайбером я уже переговорил, так что теперь прошел мимо, обменявшись лишь несколькими словами и кивнув Норберту, который путешествовал с ними, надзирая за некоторыми наиболее ценными из наших запасов. Их машина была примерно в середине колонны, подобно начинке в сэндвиче, между двумя группами гражданских машин и двумя грузовиками ополчения. Когда я проходил мимо беженцев, волна радостных приветствий, казалось, преследовала меня, раскатываясь на моем пути, и я на секунду задумался, не следует ли мне утихомирить их, но, едва мы запустим двигатели, любая попытка скрытного передвижения все равно не будет иметь смысла. Лучше уж позволить людям спустить лишний пар. Вскорости дела наши должны были снова пойти много хуже, так что следовало дать им испытать довольство собой, пока это возможно.

Солдат Тарвил в переднем грузовике более или менее управлялся со своей импровизированной командой бойцов. Если что и было плохо, так это их лишняя уверенность в себе и горячечное желание поскорее начать мстить зеленокожим, поэтому я отозвал их командира, чтобы переговорить с ним наедине.

— Вам, возможно, придется немного их приструнить, — сказал я.

Он кивнул:

— Знаю. В том настроении, в каком они сейчас, можно вести себя опрометчиво. Я подожду до тех пор, пока один из них слишком занесется, и осажу перед всеми, прежде чем что-нибудь случится. Таким образом, мне придется облаять одного, а научатся все.

— Может сработать, — согласился я. — Но если хотите моего совета, вам придется быть с ними как можно более жестким, едва мы отправимся. Это разведка боем, а не увеселительная прогулка.

Он оказался достаточно умен, чтобы послушаться, — это я могу про него сказать точно. Когда все-таки началась стрельба, несмотря на мое дурное предчувствие, он построил их в бой гораздо лучше, чем я мог ожидать.

Следующим был наш собственный багги, где уже ждал готовый к отправлению Юрген, так что мне оставался лишь ведущий грузовик, где обретался ополченский сброд, ведомый солдатом Хаскомом, и наш местный проводник Колфакс. Я кратко переговорил с обоими, подчеркивая жизненно важный характер нашего предприятия, но стараясь при этом не внушить им большей напряженности, чем они и без того чувствовали.

— Я вас проведу, будьте спокойны, — заверил Колфакс, забираясь в грузовик на место рядом с водительским.

Хаском с сомнением посмотрел на дорожного рабочего:

— Уверены, сэр, что не хотите взять его в свою машину? Я полагал, вы собираетесь сами вести колонну.

Я покачал головой:

— Лучше мне немного приотстать, чтобы точно знать, если где-то возникнут проблемы, и иметь возможность вмешаться. К тому же, если дороги заминированы, не думаю, что мне стоит убеждаться в этом лично.

Хаском кивнул, принимая эти слабые оправдания за чистую монету.

— Как пожелаете, сэр. — Он четко отдал честь. — Мы вас не подведем, обещаю.

Едва он запрыгнул на борт орочьей развалюхи, несшей его отряд, этот сброд приветствовал его так радостно, будто они были на гуляньях сектора,[63] а не в преддверии битвы, и до меня вдруг запоздало дошло, что они полагали право идти на острие честью.

«Ну что же, тем лучше для них, если уж им досталось заслонять меня от линии огня, то никто не будет мешать им чувствовать от этого удовлетворение».

— Проверка связи, — произнес я, возвращаясь к своей машине, забираясь на борт и включая передатчик в ухе. Пространство кузова теперь, когда основная часть наших припасов была распределена между машинами колонны, казалось гораздо просторнее, и я свободно распахнул шинель, пока Юрген, Тайбер, Гренбоу, Тарвил и Хаском по очереди докладывали о готовности. Становилось все теплее, и я наконец просто свернул тяжелую ткань в качестве импровизированной подушки и положил ее на одну из коробок с болтерными зарядами. Секунду я слушал шипение статики в своем наушнике, пока перестегивал оружейный пояс и устраивался как можно более комфортно, втиснувшись в угол между ящиками. — Колфакс, слышите меня?

— Да. — Ответ дорожного мастера был настолько же кратким, как и обычно. — Не сразу понял, как управляться с этой штукой.

— Ясно. — Я легко скрыл раздражение. — Если все готовы, можем выдвигаться.

Рев запускаемых двигателей нашей колонны разорвал тишину пустыни. Шум поднимался скачками, когда дурно отрегулированные двигатели один за другим с натугой оживали. Каждый раз, когда я было думал уже, что грохот ни при каких условиях не может стать еще громче или еще нестерпимее, он увеличивался едва ли не вдвое, и вечное эхо от барханов, окружавших нас, только ухудшало дело. После того, что показалось мне вечностью, грузовик впереди нас, покачиваясь, тронулся с места. Затем с рывком, который будто специально был предназначен для того, чтобы подчеркнуть тщету моих усилий поудобнее устроиться на сложенной шинели, Юрген тронул и наше транспортное средство. К добру или к худу, но теперь мы были обречены идти вперед, к судьбе, которая с тех самых пор направляет течение моей жизни.