– Что это у тебя на голове? – спросил он. – Может быть, ты тоже болен, как и твоя мать?
– Что за чушь? – заорал Рэшли, появляясь в прихожей. – Мать Джима Томаса уже десять лет как покоится в могиле. Откуда взялся этот мальчишка?
Что случилось с кораблем?
Дона стряхнула с плеча руку Годолфина и опрометью кинулась бежать через площадь, еще раз крикнув им напоследок, чтобы они шли на пристань, пока не начался шторм. Она мчалась по улице, с трудом удерживая рвущийся из горла нервный смех, а по пятам за ней с лаем неслась одна из собак Рэшли.
Добежав почти до самого берега, она вдруг резко остановилась и юркнула в ворота ближайшего дома – у лестницы, ведущей к воде, стоял какой-то человек. В руке он держал фонарь и, повернувшись лицом к ручью, пристально всматривался в темноту. Дона поняла, что это ночной сторож, совершающий обход по городу, которого угораздило в самый неподходящий момент забрести на причал. Она не решалась выйти из своего укрытия, догадываясь, что и Пьер Блан, заметив сторожа, постарается отплыть подальше.
Застыв в воротах, она нетерпеливо покусывала палец и наблюдала за сторожем, а он все стоял и смотрел на ручей, словно обнаружил там что-то интересное. Ей вдруг стало не по себе – а что, если они не смогли захватить корабль? Что, если противник оказался сильней и сейчас на борту идет отчаянное сражение, шум которого и привлек внимание сторожа? Она почувствовала досаду от того, что стоит здесь и ничем не может им помочь. Да что там – помочь! Похоже, она сама попала в ловушку: за поворотом послышались шаги, голоса, и через минуту на пристань вышли Рэшли с фонарем в руке и Годолфин – оба в длинных плащах.
Рэшли окликнул сторожа, и тот торопливо затрусил ему навстречу.
– Ты не видел мальчишку, пробежавшего в эту сторону? – спросил Рэшли.
Сторож покачал головой:
– Нет, сэр, мальчишку я не видел, а вот в ручье творится что-то неладное. Похоже, ваш корабль оторвался от бакена.
– Оторвался от бакена?! – воскликнул Рэшли, подходя вместе с Годолфином к краю причала. – Значит, парень все-таки не соврал!
Дона прижалась к стене. Мужчины прошли мимо, не заметив ее. Выглянув из-за угла дома, она увидела, что они стоят к ней спиной и пристально всматриваются в залив, точь-в-точь как сторож несколько минут назад. Дождь струился по их непокрытым головам, плащ Годолфина трепетал на ветру.
– Смотрите, сэр, – воскликнул сторож, – они поднимают паруса!
Наверное, капитан хочет отвести корабль подальше от залива.
– Он спятил! – заорал Рэшли. – На борту почти никого не осталось, все матросы ночуют сегодня на берегу. Он посадит корабль на мель! Беги быстрей, Джо, созывай народ. Нужно срочно что-то делать. Черт бы побрал этого болвана Дэна Томаса! Видно, он совсем потерял голову от страха.
Он приложил руки ко рту и принялся вопить:
– Эй, вы там! Эй, на "Удачливом"!
Ночной сторож тем временем подбежал к корабельному колоколу, висящему под фонарем, и дернул за веревку. Громкий, тревожный гул разнесся по окрестностям, будя горожан, которые, ни о чем не подозревая, мирно спали в своих кроватях. Не прошло и минуты, как в крайнем доме распахнулось окно, и чей-то голос испуганно спросил:
– Что случилось, Джо? Почему ты поднял такой трезвон?
Рэшли, который в ярости носился туда-сюда по причалу, остановился и прокричал:
– Одевайся быстрей, черт тебя подери, и буди своего брата! "Удачливый" сорвался с якоря!
Из соседнего дома, кутаясь в плащ, выскочил какой-то человек, следом за ним бежал второй. А колокол все звонил, Рэшли орал как сумасшедший, ветер хлестал его по лицу, рвал полы плаща и раскачивал фонарь, который он сжимал в руке.
Возле церкви замигали огоньки, отовсюду слышались крики и взволнованные голоса. Люди выбегали из темноты и стекались к причалу.
– Эй, кто-нибудь, живо спустите на воду лодку! – вопил Рэшли. – Я должен срочно попасть на корабль!
В доме, возле которого притаилась Дона, послышался шум, по лестнице застучали шаги, и ей пришлось отойти от двери и выбраться на причал. В темноте и суматохе, среди завываний ветра и потоков дождя никто не обратил внимания на мальчишку, остановившегося неподалеку и вместе со всеми наблюдавшего за кораблем, который, подняв паруса и развернувшись ко входу в залив, выплывал на середину ручья.
– Смотрите, смотрите! – закричал кто-то. – Отлив несет его прямо на скалы! Не иначе матросы сошли с ума или напились вдрызг!
– Почему они плывут к заливу, вместо того чтобы уйти в верховья, подальше от греха? – воскликнул второй голос.
Из толпы ему тут же ответили:
– Ветер недостаточно силен. Корабль не сможет плыть против течения.
И снова чей-то голос закричал прямо у нее над ухом:
– Смотрите, отлив подхватил его и несет вниз!
Несколько горожан побежали к лодкам, намереваясь спустить их на воду.
Дона слышала, как они, чертыхаясь, возились с замками, а Рэшли и Годолфин, перевесившись через перила, ругали их на чем свет стоит.
– Лодок нет, сэр! – наконец прокричал снизу один из горожан. – Кто-то перерезал ножом веревки!
Доне представился Пьер Блан, который, ухмыляясь, отплывает от причала, в то время как колокол над его головой гудит и звенит.
– Ну так догоните их вплавь! – ответил Рэшли. – Да пошевеливайтесь, лодка нужна мне немедленно. Эх, попадись мне только негодяй, сыгравший с нами эту шутку, я бы живо вздернул его на первом суку.
Корабль тем временем приближался. Дона видела матросов, карабкавшихся вверх по реям, огромный марсель, трепетавший на ветру, и человека, который, запрокинув голову, стоял у штурвала и отдавал команды.
– Эй, вы там! – закричал Рэшли. – Эй, на "Удачливом"!
– Поворачивайте! – завопил вслед за ним Годолфин. – Поворачивайте, пока не поздно!
Но "Удачливый" упрямо плыл вниз по течению, взрывая носом высокие волны и держа курс прямо на залив.
– Он сошел с ума! – закричали в толпе. – Смотрите, он хочет выйти в залив!
И действительно, теперь, когда корабль был уже совсем близко, все увидели, что его тянут на перлинях три шлюпки, плывущие в ряд перед ним.
Матросы изо всех сил налегали на весла, но марсель и нижние паруса, выгибаясь под напором налетевшего с холмов ветра, тянули корабль в противоположную сторону.
– Они ведут его в море! – воскликнул Рэшли. – О Господи, они ведут его в открытое море!
В эту минуту Годолфин неожиданно обернулся. Взгляд его выпученных глаз упал на Дону, которая, забыв обо всем, подошла к самому краю пристани.
– Вот этот мерзкий мальчишка! – заорал он. – Хватайте его, это он во всем виноват!
Дона повернулась и, прошмыгнув под рукой у какого-то старика, ошарашенно вылупившегося на нее, кинулась со всех ног с причала. Она бежала все дальше и дальше: мимо дома Рэшли, мимо церкви, мимо городских окраин, к спасительным холмам, видневшимся вдалеке, а за спиной, не отставая, стучали шаги и чей-то голос пронзительно кричал: