Потому что она была уверена в себя. Могу поспорить, что Петрович до сих пор искренне ее любил. Как можно не любить королеву? А именно ей Светлана в этих владениях и была.
Какой бы ты бандос и душегубец ни был, а когда такая женщина посмотрит на тебя, сразу залезешь под каблук. Либо ей надо искать такого же мужика с титановым стержнем внутри. Только есть вариант, что они поубивают друг друга.
— Добрый день, — сказала она, мельком оглядев меня. Но в отличие от мужа не сделала выводов на основе увиденного и не стала раскидывать пальцы веером. — Вы, видимо, Матвей?
— Добрый день, да, а вы Светлана, супруга Владимира Петровича. Простите, не знаю отчества.
— Можно просто Светлана, — улыбнулась она. — Присаживайтесь, супруг сейчас подойдет. Могу я поприсутствовать при вашем разговоре?
— Если Владимир Петрович не будет возражать.
— Не будет, — уверила меня госпожа Рыкалова.
Нет, эта Светлана окончательно рвала мне все шаблоны. Я ожидал увидеть испорченную истеричку, которая перетерпела все тяготы грозных девяностых и теперь имела моральное право уйти в отрыв. А встретил умную и образованную, судя по всему, женщину.
— Светлана, простите, пожалуйста, мое любопытство, но как вы с Владимиром Петровичем познакомились?
Вопрос Рыкалову откровенно повеселил.
— Я была завучем в школе, где училась его младшая сестра. У них с Аней большая разница. Отец погиб, мать много работала, вот Володя часто и наведывался в школу. Вы, наверное, будете смеяться, но это была вспышка, любовь с первого взгляда. Я о таком только в книжках читала. А когда узнала, чем он занимается, было уже поздно.
— И чем он занимается? — сделал я удивленное лицо.
— Не пытайтесь быть глупым, Матвей, вам не идет. Володя занимался делами, которые нашим уголовным кодексом не особо поощряются. Хорошо, что ему хватало ума и удачи вовремя легализоваться.
— Почему-то мне кажется, что не без вашей помощи.
— А вот быть умным вам очень идет, Матвей, — блеснули глаза Рыкаловой.
Мне всегда доставляло удовольствие разговаривать с приятным людьми. К примеру, так я познакомился и подружился с Васильичем. Именно из-за этого и ощущал сейчас себя словно елеем обмазанным, как сказал бы Григорий. Того, кстати, я в наказание оставил в машине. Точнее, засунул портсигар в бардачок.
Будь моя воля, я бы разговаривал со Светланой столько, сколько это вообще было возможно. Вот нравилась она мне и все. Не в сексуальном плане, а именно как человек. Было в ее глазах нечто магнетическое. Мне подумалось, что школа ходила по струнке, когда она работала в ней завучем.
А еще я представил, как Петрович назвал ее блядиной. Он, наверное, за всю жизнь в сторону жены косо не посмотрел.
Однако все хорошее когда-нибудь заканчивается. И магическое ощущение нереальности разрушил Петрович. Вот, наверное, зря я о нем подумал.
Коротко стриженный крепыш ворвался в гостиную с телефоном в руке.
— Здорово, — пожал он мне руку. — Че, есть новости?
— Есть, — сказал я спокойно. — Может, присядем за стол? Разговор будет непростым.
А что, не пропадать же столу из красного дерева? К тому же, как-то не удобно сидеть на одном диване в линию и обсуждать важные вопросы. Хотелось видеть собеседника.
— Хорошая новость в том, что я знаю, что у вас и как от этого избавиться, — сказал я. — Плохая — надо остановить стройку.
— В смысле остановить? — вскочил на ноги Петрович. — Ты знаешь, сколько там бабок⁈ Ты вообще представляешь, что со мной после всего этого сделают⁈
— Сядь.
Светлана не рявкнула, а произнесла это тихо, почти вкрадчиво. И у Петровича сразу же подкосились ноги. Я даже посмотрел на нее новым взглядом — у женщины точно нет рубца?
— Матвей, нет ли какого-нибудь компромиссного способа? — спросила она. — Этот проект очень важен для нас.
— Это и есть компромисс. Если не вдаваться в подробности, то в нашем мире есть очень много странного и непознанного. И вот это непознанное Владимир Петрович и потревожил. И теперь проклятие, которое сидит в нем, будет лишь набирать силу.
— Проклятие? — побледнел Петрович.
— Материализованное проклятие. Можно сказать, что в вашем теле теперь обитает кто-то очень маленький, но довольно живой.
Забавно, что нежить создало живую икотку. А еще смешно, что Петрович мог бы подать заявку на миллион долларов. Ведь столько готовы были заплатить первому беременному мужчине? Вся беда в том, что он вряд ли родит икотку. Если она работает так же, как и спиритус, то итог Петровича тоже будет неутешителен.
— Чем это грозит? — серьезно спросила Светлана.
— Думаю, со временем Владимир Петрович начнет болеть. Все чаще и чаще. А потом в один из дней умрет.
— Слышь ты… — вновь поднялся на ноги бандос.
Нет, меня он и раньше раздражал. Можно сказать, с того самого момента, как вошел в гостиную. Особенно на контрасте с женой. Но я терпел. Но каким бы выдержанным я не был, всему приходит конец.
Я зло поглядел на Петровича, чуть придавив хистом. Даже икотка внутри недовольно зашевелилась. И тут же опустил.
— Это ты слушай, — сказал я. — У тебя один выбор выжить и остаться здоровым. Именно такой, о котором я рассказал. Причем, ты не просто остановишь стройку, а сделаешь все, чтобы эта земля получила какой-нибудь природно-охранный статус. И ответ мне нужен прямо сейчас. Либо ты соглашаешься, либо я встаю и ухожу. А вы уже будете разбираться с последствиями.
Когда наступило гнетущее молчание, я сам пожалел о своей вспышке гнева. Светлана здесь была совершенно не причем. С другой стороны, ведь правильно говорят, что муж и жена — одна сатана. Она же не развелась с Петровичем, когда узнала, чем тот занимается. Напротив, помогла выйти из всего этого.
Да и нельзя с бандосом по-другому. Он человек примитивный. В его мире силу может победить только еще большая сила.
— Мне пиз… — коротко выругался Петрович.
— Нет, можно кое-что придумать. — погладила по спине мужа Светлана. — Самое простое — найти краснокнижные растения и перенести туда. Какая-нибудь общественная организация совершенно внезапно узнает, что там растет, к примеру, карликовый незабудочник. Новость подхватят региональные СМИ, в этом будь уверен, за этим одно-два упоминания в федеральных. Твои инвесторы не дураки, поймут, что лучше отступить и найти более подходящее место.
Петрович слушал жену внимательно, а я смотрел на нее восхищенно. Нет, с такой женщиной вообще ничего не страшно. Эх, как же бандосу повезло. Не встреть он Светлану, уже бы гнил в земле. Инфа сотка!
— Матвей, точно ниче нельзя сделать? — посмотрел он на меня взглядом побитой собаки. — Если дело в бабках, я за ценой не постою.
Я глубоко вздохнул. Вот тяжело общаться с людьми, которые искренне верят в то, что в жизни могут все купить. Нет, в том, своем, чужанском мире, может так и было. Но имел честь стать рубежником. И здесь все чуть сложнее. И в то же время проще.
Пришлось даже встать, чтобы обойти стол. Я положил руку на плечо Петровичу и вновь подтолкнул икотку. Как в прошлый раз.
— Вы че тут удумали, выблядыши? Ты худощавый говнюк бери свою шкуру старую и валите на хер отсюда!
Я убрал руку. Короткой демонстрации было более, чем достаточно. В том числе потому, что пусть икотка и забирала пульт управления, но Петрович помнил и понимал все, что «она» говорила.
— Хер с ним, Матвей, — махнул он. — Мы согласны.
Светлана, которая не убирала одной руки с мужа, кивнула. Ну вот так бы сразу, а то пока не припугнешь, русского языка не понимают.
Я сел обратно, достал телефон и набрал Митю.
— Привет, ты как? Все в порядке?
— Да, дяденька, музыку слушаем, поем немножко. Этот Грыц отличный мужик. Хоть и нежить.
— Скажи ему, что я все уладил. Он может отозвать икотку. В смысле, снять проклятие.
— Хорошо, сейчас скажу.
Я повесил трубку.
— Надо подождать, — объяснил я Рыкаловым.
Более неловкой паузы и придумать было нельзя. Петрович буравил меня злым взглядом. И я его понимал. Он нанял человека, чтобы решить свою проблему. А в итоге я его прогнул так, что проблем стало еще больше.