Инженер счел нужным осведомить председателя и секретаря Уэлдонского ученого общества, что на их долю выпала счастливейшая возможность лицезреть владыку Судана – город Тимбукту, который в ту пору находился во власти туарегов из Таганета.
– Тимбукту, господа! – провозгласил он тем же тоном, каким двенадцать дней назад возвестил: «Индия, господа!»
Затем Робур продолжал:
– Тимбукту находится на восемнадцатом градусе северной широты и пятом градусе пятьдесят шестой минуте западной долготы по Парижскому меридиану; город этот расположен на высоте двухсот сорока пяти метров над уровнем моря. Это важный центр с двенадцатью – тринадцатью тысячами жителей, некогда знаменитый развитием науки и искусства. Быть может, вы захотите остановиться здесь на несколько дней?
Подобное предложение инженер мог сделать лишь в насмешку.
– Однако, – продолжал он, – для чужеземцев было бы небезопасно очутиться среди негров, берберов, фулланов и арабов, захвативших этот город, особенно если иметь в виду, что наше прибытие на воздушном корабле может им весьма не понравиться.
– Сударь, – отвечал Фил Эванс в том же тоне, – ради удовольствия расстаться с вами мы охотно подвергнем себя опасности столкнуться с дурным приемом со стороны здешних туземцев. Если уж выбирать себе тюрьму, – то лучше Тимбукту, чем «Альбатрос»!
– О вкусах не спорят, – возразил инженер. – Во всяком случае, я не отважусь на столь рискованное приключение, ибо отвечаю за безопасность своих гостей, которые оказывают мне честь, путешествуя в моем обществе…
– Я вижу, инженер Робур, – вмешался дядюшка Прудент, задыхаясь от негодования, – вам мало быть нашим тюремщиком. К покушению на нашу свободу вы прибавляете еще и оскорбления!
– О, всего лишь иронию!
– Неужели у вас на борту нет оружия?
– Конечно есть, целый арсенал.
– Двух револьверов хватило бы, сударь, если бы один из них был в моих руках, а другой – в ваших.
– Дуэль! – вскричал Робур. – Дуэль, которая может привести к гибели одного из нас!
– Которая непременно к этому приведет!
– О нет, господин председатель Уэлдонского ученого общества! Мне куда приятнее видеть вас живым!
– Чтоб быть уверенным в том, что вы и сами уцелеете! Да, это весьма похвальное благоразумие!
– Похвальное или нет, – об этом разрешите судить мне. Вы же вольны смотреть на вещи, как угодно, и жаловаться, кому угодно, если только вам это удастся.
– Уже удалось, инженер Робур!
– Вот как?
– Разве так трудно было бросить вниз документ, когда мы пролетали над густо населенными странами Европы…
– И вы посмели? – вскричал Робур, охваченный неодолимым порывом гнева.
– А что, если посмели?
– Если вы это сделали… вас следует…
– Что, господин инженер?
– …Отправить за борт вслед за вашим документом!
– Так выбрасывайте нас! – воскликнул дядюшка Прудент. – Мы это сделали!
Робур двинулся к своим узникам. По первому его знаку подбежали Том Тэрнер и несколько членов экипажа. Инженера охватило яростное желание привести свою угрозу в исполнение, и из боязни поддаться гневу он стремительно удалился к себе в каюту.
– Отлично! – проговорил Фил Эванс.
– Я не остановлюсь перед тем, на что он не отважился, – заявил дядюшка Прудент. – И когда придет мой черед действовать, я его сокрушу!
Тем временем жители Тимбукту толпами собирались посреди площадей, на улицах, на террасах построенных амфитеатром домов. В богатых кварталах Санкор и Сарахам, как и среди жалких конических хижин квартала Рагиди, священнослужители с высоты минаретов встречали воздушное чудовище самыми свирепыми проклятиями. Но эти проклятия были много безобиднее ружейных выстрелов.
По всему Нигеру, вплоть до порта Кабара, расположенного в излучине реки, экипажи туземных флотилий пришли в движение. Вздумай «Альбатрос» спуститься на землю, его несомненно разнесли бы на куски.
На протяжении нескольких километров стаи крикливых цапель, ибисов и лесных куропаток сопровождали «Альбатрос», состязаясь с ним в скорости; однако быстроходный воздушный корабль вскоре оставил их позади.
С наступлением вечера воздух наполнился трубными звуками: внизу, по местности, которая отличается воистину чудесным плодородием, проходили многочисленные стада слонов и буйволов.
За сутки вся область, заключенная между нулевым меридианом и вторым градусом, в изгибе реки Нигер, пронеслась перед глазами пассажиров «Альбатроса».
Если бы какой-нибудь географ располагал подобным летательным аппаратом, с какой легкостью мог бы он провести топографическую съемку местности, получить данные о ее высоте над уровнем моря, точно определить путь рек и их притоков, отметить местоположение городов и деревень. Тогда не осталось бы больше неизученных мест на картах Центральной Африки, ни расплывчатых белых пятен, ни пунктирных линий, ни всех этих туманных обозначений, приводящих в отчаяние картографов.
Одиннадцатого утром «Альбатрос» пересек горы Северной Гвинеи, зажатой между Суданом и заливом, носящим ее имя. На горизонте смутно вырисовывались горы Конг, расположенные в королевстве Дагомея.
Дядюшка Прудент и Фил Эванс отметили, что «Альбатрос», оставив позади Тимбукту, все время двигался с севера на юг. Из этого они заключили, что, преодолев расстояние, равное шести географическим градусам, воздушный корабль должен достичь линии экватора, если только направление его полета не изменится. Неужели «Альбатрос» намеревался вновь покинуть пространство над материками и устремиться в воздушные сферы, лежащие на этот раз уже не над Беринговым, Каспийским, Северным или Средиземным морем, а над Атлантическим океаном?
В таком предположении не было ничего утешительного для обоих коллег, ибо тогда их шансы на побег свелись бы к нулю.
Между тем «Альбатрос» летел не спеша, словно раздумывая, стоит ли ему расставаться с африканской землей. Не собирался ли инженер повернуть назад? Нет! Но его внимание неспроста привлекала страна, над которой в то время парил воздушный корабль.
Читатель знает, так же как это знал Робур, что королевство Дагомея – одно из наиболее могущественных на западном побережье Африки. Достаточно сильное, чтобы вести борьбу со своим соседом, королевством Асшантис, оно тем не менее потеряло часть своей территории и теперь насчитывает всего лишь сто двадцать лье в длину и шестьдесят – в ширину; однако, с тех пор как Дагомея присоединила к себе прежде независимые области Ардра и Уида, население ее составляет от семисот до восьмисот тысяч человек.