Саша.
– Когда и если он откажет, тогда и будем думать. А пока – набирай, Скоморохов, номер этой мадам. А мы послушаем.
Саша размеренным шагом перемещался по тротуару Садового кольца в неровном потоке пешеходов, неся в себе странное ощущение отстраненности от окружающей действительности. Или же полной нереальности происходящего – будто шел он не по мягкому от жары асфальту, а вяло перебирал конечностями внутри виртуальной картинки, которая была, кстати сказать, халтурно слеплена.
Над головой небо и солнце, справа – дома, слева – редкие деревья, бордюр, автомобили.
Три поливалки ступенчатой шеренгой проехались по магистрали, освежили асфальт. Электронное табло возле автобусной остановки мерцает цифрами, указывая время прибытия общественного транспорта. Под козырьками остановки – люди на скамейке. Небольшая толпа у светофора в ожидании зеленого сигнала.
Все обыденно и непоколебимо надежно.
Однако в этой будничной, наполовину праздной, наполовину деловитой среде Саша ощущал себя временщиком и пришельцем.
Страха не было в ожидании назначенного звонка – тот будет всего-навсего стартом работы. Основное начнется следом. Но и этой части Саша не боялся. Обычная операция под названием «взять на живца».
«Отчего же ты вареный такой? – думал с иронией Саша. – Волнение командира передалось? Не о тебе беспокоилась Аня, не надейся. Она о деле тревожилась, ей так полагается».
Племянница колдуна новую заявку оформила быстро. Видно, любит денежки Регина. Прошло минут десять, не больше, после их с Левкой разговора, как она перезвонила и обрадовала, что заказ на его условиях принят, однако мобильный номер дяди она дать не может, Витольд Александрович свяжется с ним сам. Левка попытался ее разговорить, дабы выяснить, когда конкретно маэстро приступит к работе, но Регина пробормотала в трубку что-то по поводу мигрени и отключилась.
– Ну, мальчики, – проговорила Марианна звенящим голосом, – ну, удачи.
Оба поднялись из-за столов, молча взяли под козырек, вышли.
Пастухов на ходу проверил громкость звонка в смартфоне и убедился, что та включена на полную мощность. Спрятал телефон в поясную сумку. Передумал, вытащил и поместил в нагрудный карман рубашки.
– Эй, эй, погоди, братан, – со смехом притормозил его Левка, когда тот направился к остановке электробуса. – Нам позавтракать велено, а только потом круги по Москве наматывать. Пойдем-ка вон туда, отличная обжорка.
– Ты перекуси, Лева, а я плотно дома поел, – спокойно и с улыбкой ответил коллеге Саша. – Я тебя на остановке подожду, хавай не спеша.
– Так не пойдет, – сурово сказал Скоморохов. – Ты должен быть у меня на глазах. Поэтому сядь в углу, чтобы я тебя видел.
Пастухов послушался. Вошел вслед за Левкой в пельменную и, устроившись за свободным столиком у дальней стены, терпеливо ждал, пока Скоморохов закажет и поест.
Потом они добрались по пробкам до Садового кольца, войдя и выйдя в разные двери электробуса. На тротуаре Скоморохов поотстал.
Такая конспирация была явной перестраховкой, поскольку звонка от колдуна пока не поступило, но они решили, что лучше перезаложиться, чем рисковать. Они действительно не знают, какими возможностями владеет Сушков-Ягин.
Началась их странная прогулка, замешенная на ожидании.
Саша был спокоен и сосредоточен. Кроме того, он знал, что напарник где-то поблизости, а это немало. Но странное сочетание наружной невесомости и внутреннего напряжения не исчезало.
Нужно отвлечься. Но аккуратно. Если он, предположим, затеет размышлять о командире, то может в мыслях улететь, а это сейчас совершенно излишне. О чем тогда? Или о ком? Да, например, о деле, которое они расследуют. Не о звонке – он может сегодня и не поступить, хоть Ягин намеревался. А о его сообщнике, который вскоре после звонка должен появиться в поле Сашиного зрения.
Теперь понятно, почему свидетельница, с которой вчера беседовал Скоморохов, Римма Прибылова, что ли, осталась цела и невредима после «проклятия». Ей повезло накануне объесться фруктами, отчего случилось пищевое отравление. Римму забрала неотложка в больницу, а там женщина сделалась недоступна для неготового к такому повороту исполнителя.
Жаль, что потерпевших не опросишь, все в гробу. А кто выжил, про тех ничего не известно. На Прибылову выйти повезло лишь потому, что та курица, любовница ее мужа, настолько глупа, что написала заяву прокурору.
Вспомнив о заявлении гражданки Кулагиной, Пастухов призадумался, а так ли он прав, что не все рассказал Марианне. Ей было бы проще вести дело.
Или она все видела с самого начала? И ничего не сказала, потому что и так все понятно. В этом случае раскрывать глаза командиру на ситуацию – все равно что обвинить в некомпетентности. Засада.
Кстати, а почему ты думал, Саня, что она мечтает забросить расследование? Она же не из-под палки за него взялась, а по дружбе. Были бы у тебя друзья, старик, ты бы ее понял.
Но друзей у Пастухова не имелось, да и приятелей – раз-два и обчелся. Он трудно сходился с людьми, трепачи и сплетники его бесили. А какая мужская тусня обойдется без смачного трепа и грязных историй про бывших, вплоть до теперешних? Никакая. Зачем же терпеть неприятное, если можно избежать? Он и дистанцировался.
Левка мог бы стать исключением, но тот женат, а, по мнению Пастухова, дружить холостому с женатым – неправильно и нехорошо.
Зато у Саши была Раиса Павловна – тетя Рая, добрая и заботливая. А он, кабан ленивый, до сих пор не съездил с ней в магазин за новой стиралкой. В эти выходные непременно нужно сделать это. Вызвать такси к подъезду, усадить тетю Раю на пружинистое сиденье, обтянутое искусственной замшей, самому сесть рядом с водителем и прокатиться по ближайшим маркетам. И денег добавить, если пенсионерке не хватит на хорошую машинку. А он перекрутится как-нибудь, не впервой.
С тетей Раей ему повезло, однако, если рассуждать по справедливости, то и ей с квартирантом – тоже. Их отношения не были дружескими, но приближались к родственным. Саша помогал ей разобраться с мелким бытовым ремонтом, тетя Рая взяла на себя заботу о его носильных вещах и стряпала ужин, и, надо заметить, делала это тщательно и на совесть, хоть и за отдельную плату. Но здесь без обид, любой труд должен быть оплачен. За замену буксы в смесителе или за вкрученный шуруп на дверце шкафа Саша счет, естественно, не выставлял, раз и навсегда запретив Раисе Павловне заговаривать на эту тему.
Однако с благостной квартирной хозяйкой Саша тоже был закрыт наглухо, на все пуговицы. Тетя Рая была сотрудницей таможенной службы в отставке и, может, поэтому отнеслась с пониманием к желанию квартиранта строго соблюдать границы общения. Тем не менее поначалу все же пыталась втянуть его в доверительные беседы. Ей даже удалось выведать,