Единственным городом, оказавшим упорное сопротивление Ольге, стал Искоростень — главный город Древлянской земли. Его жители более других были виновны в Игоревой смерти, а потому хорошо понимали, что их ждет в случае сдачи. «Ольга же устремилась с сыном своим на Искоростень град, ибо те убили мужа ее, и встала около города с сыном своим, — рассказывает летописец. — А древляне затворились в городе и боролись крепко из града…»
Искоростень (в некоторых поздних летописях он назван Коростень или Скоростень)[97] располагался на правом высоком берегу реки Уж, притока Припяти, на гранитной скале, возвышавшейся над уровнем реки почти на тридцать метров. (Ныне это город Коростень в Житомирской области; город новый, лишь возникший на месте старого и перенявший его название.) Исключительно удачное местоположение, естественные укрепления делали его почти неприступным — во всяком случае, так считают современные украинские археологи{105}. Овальное в плане городище было небольшим по площади — менее полгектара, но его защищала тройная линия валов и рвов, примыкавших к реке (высота верхнего вала достигала 2,3 метра, среднего — 3,6 метра, нижнего — 4,2 метра; перед каждым валом проходил ров шириной 8 метров). К тому же город со всех сторон был окружен водой: с запада его прикрывала река, с севера и юга — впадавшие в нее притоки, а с восточной, противоположной от реки стороны — заболоченная низина. Примерно в двухстах метрах вверх по течению реки находилось еще одно, совсем небольшое городище, площадью 150—200 квадратных метров, также на высоком скалистом выступе. Хорошо укреплены были и дальние подступы к Иско-ростеню: археологами обнаружены городища IX—XI веков при впадении реки Уж в Припять, на берегу Старой Припяти, а также выше Искоростеня, где проходили так называемые Змиевы валы, прикрывавшие город с юго-запада. Понятно поэтому, что осада Искоростеня была сопряжена со значительными трудностями. «И стояла Ольга лето (год? — А.К.), и не могла взять город», — констатирует летописец.
И вновь лишь хитрость помогла Ольге захватить столицу Древлянской земли. Заметим, что именно она, Ольга, а не киевские воеводы, оказывается главным действующим лицом событий. И это не случайно. Ольга побеждает не силой оружия, не с помощью дружины и своих воевод, но с помощью присущих ей мудрости, сверхъестественной хитрости, изворотливости — то есть качеств, которыми обладают не столько реальные люди, сколько мифические, сказочные герои. Когда летописец описывает собственно военные действия, он ограничивается вполне трафаретными фразами. («И победиша древляны, и возложиша на них дань тяжку», — читаем, например, в кратком изложении событий в Новгородской Первой летописи.) Когда же речь идет об Ольге, под пером летописца возникает яркий рассказ, в основе которого — народное предание, легенда. По мнению исследователей, сюжет со взятием Искоростеня является вставкой в первоначальный летописный текст и принадлежит иному автору, не тому, который внес в летопись рассказ о первых трех местях Ольги (на это, в частности, указывает его отсутствие в Новгородской Первой летописи младшего извода){106}. Но тем показательнее, что образ Ольги не претерпел существенных изменений: рассказ этот построен на тех же законах сказочного повествования.
Древний Искоростень (по И. М. Самойловскому). Римскими цифрами обозначены городища (I, II — укрепления времен Ольги); арабскими — могильникиУбедившись, что взять город силой не удается, рассказывает летопись, Ольга «умыслила» следующее. Она послала в город с такими словами: «До чего хотите досидеть? Все города ваши сдались мне, и согласились на дань, и возделывают нивы свои и земли свои. А вы что, хотите голодной смертью умереть, отказываясь платить дань?» Древляне же отвечали: «Рады бы мы платить дань. Но ты хочешь мстить за мужа своего». На это Ольга возразила: «Я уже мстила за обиду мужа своего, когда приходили вы к Киеву, и во второй раз, и в третий — когда устроила тризну по своему мужу. Уже не хочу мстить, но хочу взять дань небольшую — и, помирившись с вами, уйду назад». — «Чем же хочешь дань взять у нас? Рады дать тебе медом и мехами», — отвечали древляне. «Нет у вас ныне ни меду, ни мехов, — сказала им хитроумная Ольга. — Но немногого у вас прошу: дайте мне от двора по три голубя и по три воробья. Ибо не хочу на вас тяжкую дань возлагать, как муж мой; потому-то и прошу у вас мало. Вы ведь изнемогли в осаде — потому и прошу у вас мало».
(Иное, но явно книжное, объяснение этой «малой дани» — и даже не одно объяснение, а сразу несколько, — приведено в Летописце Переяславля Суздальского. «Мало у вас прошу, — сказала будто бы Ольга жителям Искоростеня, — принести богам жертву от вас и ослабу вам подать себе на лекарство [от] головной болезни. Дайте мне от двора по три голубя и по три воробья, потому что у вас есть те птицы, а я везде уже собирала, и нет их [нигде]. А в чужую землю не шлю»{107}. Более ни в каких письменных источниках о «главной» болезни Ольги ничего не сообщается. Любопытно, однако, что в позднейших преданиях об Ольге, бытовавших в окрестностях разоренного ею Искоростеня, — а они никак не могли отразиться в составленном в XV веке рассказе Летописца Переяславля Суздальского, — есть упоминание о том, что княгиня во время осады города болела глазами{108}. Еще одно уточнение имеется в Львовской летописи XVI века: древляне не ограничились тем, что собрали со всего города птиц, но послали к Ольге еще и «сребро с поклоном с мольбою»{109}.)
Предложение Ольги чрезвычайно обрадовало изнемогших в осаде древлян. Как и подобает эпическим «антигероям», сказочным глупцам, — а именно эту роль древляне и исполняют во всех летописных рассказах о мести Ольги, — они опять не заподозрили подвоха, не поняли смысл необычного требования киевской княгини, а потому охотно согласились на дань[98]. «Древляне же рады были и собрали со двора по три голубя и по три воробья и послали к Ольге с поклоном. Ольга же сказала им: “Вот, уже покорились мне и моему дитяти (что опять-таки было совершенной правдой. — А.К.). Идите в город, а я завтра отступлю от города и вернусь в град свой”… Древляне же рады были, вошли в город и поведали людям, и обрадовались люди в граде».
Однако радоваться было рано. Ольга действительно собиралась «назавтра» прекратить осаду. Но птицы понадобились ей конечно же не для излечения от мифической «главнбй» болезни и даже не для жертвоприношения, хотя то, что она намеревалась сделать с древлянской столицей, можно назвать и жертвоприношением — еще одной, последней, тризной по мужу. С помощью голубей и воробьев княгиня вознамерилась уничтожить неприступную древлянскую крепость. И ей это удалось — о том, что произошло дальше, большинство из нас хорошо помнит из школьного курса истории: слишком уж запоминающимся оказывается летописный рассказ.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});