Значит Дара всё же убили… Как обухом по голове, где — то в области висков билась мысль, что теперь незачем жить. Смысл моей жизни умер вместе с демоном! В глазах потемнело от гнева, уставшие на весу руки, словно налились свинцом и тяжестью давили меня к земле, хотя цепи не давали рухнуть замертво на холодный каменный пол.
Более или менее адекватное сознание постепенно покидало моё бренное тело, оставляя после себя боль и разрушения. Кажется, от горя даже сердце моё стало биться реже, гораздо реже. Позвольте мне покинуть этот свет. Я больше не хочу видеть то голубое небо, под которым Дар носил на руках моё израненное тело, ту луну, при свете которой он признался мне в любви, тот мир, что неизменно будет напоминать мне о нём…
Каменным изваянием застыла я у стены маленькой сырой камеры. Мысли больше не копошились в моей голове, мышцы — не шевелились, глаза не глядели, а уши не слышали.
Все кто за последние сутки посетил моё скромное жилище, а это пара стражников с куском хлеба и плошкой какой-то похлёбки, убежали второпях, видимо, желая оповестить своих хозяев о полной невменяемости «дорогой гостьи».
Когда же появились господа, собственной персоной, мне было также не интересно обращать на них внимание, как и на предыдущих посетителей. Все мысли, и жизненные ресурсы сосредоточились лишь на нескольких вдохах в минуту. Даже глаза оставались закрытыми, не подавая никакой активности. Поэтому, взбучка, которую устроил герцог своему сыночку, стала неким катализатором активных действий. Я чуть приоткрыла один глаз, оценивая пагубность всей ситуации. Хотя ушедшая на покой душа, успела возвести вокруг нервной системы толстенную каменную стену А тело, осознав, что ещё живо, тоскливо заныло…
Сколько времени прошло, сутки или больше с тех пор, как узнала о смерти любимого, я уже не понимала. Я стала даже забывать своё имя и имена друзей. Ничего не ела и не пила. В голове включился односторонний механизм самоуничтожения. Когда за мной пришли люди в серых балахонах, не понимала, кто они и чего хотят от меня, да и не хотела этого понимать, если честно. Я даже не понимала, что они говорят. А они точно говорили со мной! Но отрешённый взгляд бездумно смотрел в пустоту, не проявляя никакого интереса к жизни.
Меня сняли с цепей. Ноги не удержали, и я со всего маха рухнула на острые камни, лишь слегка поморщившись от физической боли. Идти не могу, поэтому какой-то огромный детина закинул меня на плечо и словно мешок муки потащил по длинным тёмным коридорам.
Не будь на руках и шее антимагических украшений, возможно, попыталась бы побороться за свою свободу и жизнь, но при наличии оных не было не просто сил для борьбы, но и минимального резона.
Спустя примерно десять минут, меня аккуратно сгрузили на кучу соломы. Наконец-то что-то мягкое… Хотя, даже это не повлекло должной радости. Пролежав около часа неподвижно, в моей голове появились первые мысли о побеге. А куда мне бежать? К кому?
— Честно сказать, я думал, что ты по натуре борец! — брызжа сарказмом, ко мне приблизился ни кто иной, как сам герцог. — Надеялся на честный поединок двух боевых фей. Но судя по всему можно сразу скормить тебя волкам и дело с концом. По всей видимости на арене будет не магическая битва, а банальное убийство…
Я продолжала молча лежать с закрытыми глазами, но поймала себя на мысли, что при первых же звуках этого ненавистного голоса мои зубы крепко сжались, а перед глазами вновь появилась картинка издевательств над моим принцем. Вспомнила всё! Его боль, стоны, звуки ударов и искусанные от боли губы.
Нет, я никогда не прощу Лийским и их приспешникам того, что довелось пережить моему любимому! Я обещала ему отомстить, и я отомщу, чего бы мне это ни стоило!
Вдруг, я почувствовала, как где-то внутри стал зарождаться совсем маленьких огонёк гнева. Подпитанный душевной болью он быстро креп и прорастал во все мои клетки, даже волосы, казалось, превратились в орудие мести.
— Вставай, Селина! Пора! — послышался голос герцогского сыночка. — Думаю, скоро всё решится! Однако, не думаю, что Велине будет приятно видеть тебя в столь плачевном состоянии.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И тут мой мозг проснулся. Сестра! Она будет моей соперницей. Как сделать так, чтобы она вспомнила меня? В голове с новой силой забегали мысли, пытаясь вспомнить что-то из детства, что Велина точно не могла забыть за десять лет. И вспомнила! Я не буду сражаться с ней! Я верну её!
48. Мыши
— Вставай, Стар проводит тебя в твою комнату. Приведи себя в порядок! Не стоит шокировать окружающих. Учти, на сегодняшний бой здесь соберутся представители Ордена и подконтрольных ему магорганизаций! Но немного порадую тебя, за час до боя я сниму с тебя ограничители и накопитель, дам возможность немного восстановиться. — словно благословляя меня на битву произнёс герцог.
— Но для восстановления магического резерва одного часа очень мало! — охрипшим голосом прошептала я. — Хотя бы оружие моё верните!
За время моего молчания губы потрескались и ссохлись, горло скребло и болело, потому моя попытка возразить получилась не просто жалкой, а практически никакой…
— Безусловно! И даже более, достану для тебя новый костюм боевика! Ваш бой будет самым зрелищным за последнее тысячелетие! — торжественно заявил герцог-фанатик. Глаза его горели синим цветом, а тонкие вертикальные зрачки, как шальные бегали с меня на Стара и обратно. Фу, как противно…
Эти двое стояли рядом со мной, можно сказать, в опасной близости. И я должна была встать хотя бы для того, чтобы смотреть своим мучителям прямо в глаза, а не в область коленей. Попыталась пошевелить рукой. Мышцы тут же спазмировались и руку больно свело судорогой. Да уж, в таком состоянии мне совершенно не светит даже обратить на себя внимание Велины, не то что, переманить её на свою сторону.
Вновь попыталась пошевелиться. С трудом приподняла ногу, и несостоявшийся жених в испуге отскочил в сторону, словно в таком удручающем состоянии я была опасна для его причинных мест. Но этот факт заставил меня чуть улыбнуться. А в голове крутилось: «Бойся меня! Я твой кошмар на всю оставшуюся жизнь!»
Через несколько секунд мне всё же удалось подняться. На ослабших трясущихся ногах, сделала неуверенный шаг в сторону дворца. Оказывается я несколько часов пролежала в конюшне, у ворот которой разместился целый взвод охраны в полном боевом облачении. Когда герцогский сынок, собственной персоной, проводил меня мимо них, одни с опаской поглядывали, другие с жалостью, а третьи и вовсе опускали глаза. И тут до меня дошло. Они предатели, служили дяде с тётей много лет верой и правдой, но склонились пред герцогом.
Чем дольше я находилась в вертикальном положении, тем сильнее становилось чувство тревоги перед грядущим. Радует лишь то, что ноги перестали труситься и держат меня уже более уверенно.
— Стар, как твой отец мог связаться с самой противоречивой магорганизацией Эльрата? — тихо произнесла я, когда путь до дворца был наполовину пройден.
— Орден? Ну, тут всё просто. Его дядя ещё более ста пятидесяти лет назад вступил в орден. Он, кстати, и разработал этот хитроумный план. Представляеш? Спланировать до мелочей жизни многих людей… Изменить естественное развитие исторических событий сразу в двух мирах! Это же просто гениально! — восторгался коварством дальнего родственника этот недодемон, естественно продолжая тащить меня за локоть к чёрному входу. — Ты хоть осознаёшь всю значимость происходящих сейчас событий и свою роль во всём этом?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Мою смерть от рук сестры ты называешь значимой ролью? — съязвила я. — Прости, не могу разделить твоего восторга. Сил нет для бурной радости…
После неопределённого времени проведённого в тёмном сыром помещении в состоянии далёком к адекватному, мои глаза отвыкли от солнечного света, а лёгкие — от свежего воздуха. Сейчас же они старались наверстать упущенное, потому я сознательно замедляла шаг, чтобы сделать как можно больше вдохов и впитать кожей спасительное тепло дневного светила.