Читать интересную книгу Человек, который съел «Боинг-747» - Бен Шервуд

К Джей-Джею подошел аудиотехник. Парню нужно было поправить чуть сбившийся наушник, прицепленный к уху регистратора рекордов.

— Извините, — сказал он, — тут это… у вас в ухе что-то застряло.

Джей-Джей поковырялся в ушной раковине и вытащил оттуда кусочек яичной скорлупы. Поглядев на него, он улыбнулся. Чувствовал себя Джей-Джей просто великолепно. Он прекрасно понимал, что обязан этим состоянием не чему-нибудь, а электрическим сигналам, исходящим из левой предлобной доли подкорки своего головного мозга. Уж чем-чем, а нейротрансмиттерами его мозг был сегодня накачан сверх всякой меры. Поток эндорфинов, участвовавших в сложных химических реакциях, вызывал у него чувство привязанности к вполне конкретному человеку. Ему хотелось вернуться на то поле вместе с Виллой, забросать ее яйцами и, может быть, даже попытаться установить другой мировой рекорд — из тех, что по этическим и моральным соображениям не фиксировались в Книге.

— Минутная готовность, — прошептал аудиотехник. — Я дам сигнал, когда мы выйдем в эфир.

Эти слова парня из съемочной группы вернули Джона Смита к реальности. Как-никак зрители по всей стране ждали его появления на экране и были готовы слушать все, что он скажет. «Что ж, вот оно, время больших продаж. Впаривай им все, что хочешь!» Над объективом нацелившейся на него камеры загорелась красная лампочка.

— Мистер Лотито, — обратился ведущий к гостю. — У нас вопрос от зрителя из Северной Каролины. Он спрашивает: что хуже на вкус — сам самолет или еда, которую обычно подают в самолетах?

Француз понимающе улыбнулся и с самым серьезным видом произнес:

— Можете мне поверить: резиновые покрышки с шасси на вкус гораздо хуже, чем самая пригоревшая лазанья. От них омерзительно пахнет, и к тому же, чтобы проглотить пережеванные куски резины, их приходится даже не запивать, а заливать огромным количеством воды.

— А как же металлические части? — спросил ведущий.

— Знаете, по правде говоря, они абсолютно безвкусные, — заявил Лотито. — Глотаешь металл и толком не понимаешь, что съел. Другое дело — потом, когда начинается отрыжка. Тогда во рту и появляется металлический привкус. В поедании металла самое главное — затупить все острые кромки, которые образуются при нарезке крупных предметов на части. Если все сделать правильно, то нет никакого риска повредить ваши внутренние органы. Кусочки металла просто попадают в ваш организм и выходят из него, не усваиваясь. Самой большой проблемой в этом случае становится слишком быстрое появление ржавых пятен в вашем туалете.

Ведущий несколько смущенно усмехнулся и сделал вид, что все идет по плану.

— Скажите, это правда, что однажды вы съели целый комплект столовых приборов и посуды в одном ресторане в Нормандии? — поинтересовался ведущий у гостя.

— Да, было дело. Я тогда съел со стола все: тарелки, фужеры, вилки, ножи — абсолютно все.

— И что, никаких проблем у вас не возникло?

— Да что вы все время спрашиваете меня о каких-то проблемах и опасностях? Полотняная скатерть, например, в этом отношении не менее опасна, чем ножи и вилки, — заявил Лотито. — Ею, в конце концов, можно подавиться. А если не пытаться ее проглотить, то на ней можно с успехом повеситься.

— А есть что-то такое, что вы есть не будете или не сможете? — после некоторой паузы задал очередной вопрос ведущий.

— Если честно, от бананов и яиц меня просто тошнит. Ну не люблю я их, — признался зрителям Мишель Лотито.

Ведущий повернулся к следующему гостю программы, доктору Гамильтону Джи из некоего Центра контроля и изучения неинфекционных заболеваний. Худющий человек с тонкой, почти прозрачной кожей выглядел не слишком здоровым. Если честно, он больше походил на временно оживленный труп, чем на еще не умершего смертельно больного человека.

— Мишель абсолютно прав, — с умным видом заявил доктор Джи. — Металл инертен. Он проходит через пищеварительный тракт достаточно быстро и не абсорбируется пищеварительной системой в сколько-нибудь значительных количествах.

— Вы хотите сказать, что поедание металлических предметов в больших количествах абсолютно безвредно для здоровья? — словно не веря своим ушам, уточнил ведущий.

— Ну, я бы не стал говорить, что от этого нет совсем никакого вреда, но в любом случае такая «диета» гораздо меньше вредит здоровью, чем, например, курение или неумеренное употребление алкоголя. И все же я бы хотел обратиться к нашим зрителям: не стоит начинать есть железо и другие металлы без надлежащего врачебного наблюдения. При отсутствии опыта можно нанести себе серьезные увечья, устранить последствия которых будет трудной врачебной задачей.

— Это верно, — поддержал врача Мишель Лотито. — Я сам шесть пинт крови потерял после того, как неудачно доел тележку из супермаркета и закусил ее горным велосипедом.

Воспользовавшись тем, что Лотито вновь вступил в разговор, ведущий задал ему провокационный вопрос:

— А вы не боитесь, что Уолли Чабб побьет ваш мировой рекорд?

— Пусть победит сильнейший, — великодушно заявил пока еще действующий чемпион мира. В подтверждение того, что он благожелательно относится к новому претенденту, Мишель Лотито широко улыбнулся, обнажив два ряда стертых почти до основания, неровно торчащих зубов.

— Время нашего прямого включения подходит к концу, — объявил ведущий. — С последним вопросом я обращаюсь к господину Джону Смиту.

Один из операторов дал панорамный вид вскрытой туши самолета с торчащими обнаженными ребрами шпангоутов, а другая камера тем временем переключилась на Джей-Джея. Готовясь отвечать на вопрос ведущего, он мысленно прикидывал, видит ли его сейчас Вилла. Ему очень хотелось произвести на нее впечатление своим ответом.

— Скажите, пожалуйста, мистер Смит, как по-вашему, Уолли удастся завершить начатое дело? Доест он свой самолет или отступит перед лицом столь грандиозной задачи?

— У меня нет ни малейшего сомнения, — с видом знатока заявил Джей-Джей, — что у Уолли Чабба все получится. Готов заключить пари с кем угодно на что угодно: этот человек знал, на что идет, когда объявил о намерении побить мировой рекорд. Он готов довести начатое дело до победного конца.

Сначала раздался собачий лай, а затем в окно спальни ударил узкий луч мощного карманного фонарика.

— Мистер Чабб, — послышался снизу незнакомый мужской голос. — Нам бы хотелось поговорить с вами. Дело срочное.

На первом этаже в гостиной Арф по-прежнему надрывался от лая у входной двери.

Все в той же красной пижаме-комбинезоне Уолли встал с кровати и привычным движением на ощупь повернул выключатель торшера, стоящего в изголовье кровати. Выглянув в окно, он немало удивился: прямо перед его домом стоял сурового вида мужчина с квадратным подбородком, гладко и тщательно причесанными волосами, а главное — в темных очках-авиаторах безошибочно узнаваемой фирмы «Рэй-Бэн». За его спиной столь же мрачным полукругом маячили еще три силуэта в одинаковых отутюженных серых костюмах.

Темные очки в час ночи. Что, собственно говоря, за хрень? Почесав в затылке, Уолли спустился на первый этаж и, против своего обыкновения, не распахнул входную дверь, а лишь слегка приоткрыл ее.

— Мистер Чабб? Приносим свои извинения за визит в столь неурочный час. — Голос незнакомца звучал по-кладбищенски бесстрастно и глухо. В его темных очках отражалась лампочка, горевшая над входом в дом. — Ситуация складывается так, что нам не хотелось бы привлекать к себе излишнее внимание. Ничего не попишешь, действовать приходится скрытно, и лишь поэтому мы осмелились побеспокоить вас посреди ночи. Уделите нам, пожалуйста, пару минут.

— А что случилось-то?

— Вы уверены, что нам будет удобно беседовать именно здесь? — Человек в очках явно напрашивался на то, чтобы Уолли впустил его со всей компанией в дом. Луг, на котором лежал самолет, и двор фермы, гудевшие днем, как пчелиный улей, сейчас затихли. Лишь несколько дежурных лампочек горели над палатками, в которых спали уставшие журналисты.

— Что вам от меня нужно?

— Мы из компании «Боинг», — сказал незнакомец таким тоном, словно эта фраза исчерпывающе объясняла все происходящее. Помолчав, он на всякий случай добавил: — Мы пришли к вам, чтобы предложить помощь.

— Охренеть, — столь же бесстрастно прокомментировал ситуацию Уолли. — Ну ладно, входите. У меня тут, правда, не то чтобы полный порядок. Но вы не обращайте внимания. Да, чуть не забыл: чувствуйте себя как дома.

Помахав в воздухе собачьей галетой, он заманил Арфа в кладовку и вернулся на кухню. Незнакомцы по-прежнему стояли перед ним полукругом. На кухонный стол легла одинокая черная папка для документов — тонкая, с одним, максимум двумя-тремя листами бумаги.

— Мы бы хотели, чтобы вы подписали этот отказ от претензий, — сказал человек в темных очках, вынимая из папки три экземпляра какой-то заранее заготовленной расписки. — Наша компания никогда не наносит на производимые у нас самолеты предупреждающую маркировку вроде: «Поедание самолетов вредит вашему здоровью». Наша юридическая служба просит, чтобы вы подписали этот документ, признавая тем самым, что компания «Боинг» не несет ответственности за какой бы то ни было вред, нанесенный…