А она была уже внизу. Хейке опустился на колени, обняв руками ее одетое в тонкую рубашку тело.
— Винга, — со стоном произнес он. — Оставайся со мной! Всегда! Всегда! Не могу… больше бороться. Я был глуп.
Она погладила его взъерошенные волосы, руки ее напоминали крылья птицы, которые утоляют боль.
— Но до моего восемнадцатилетия еще много времени.
— Я не об этом думаю. Не трону тебя, обещаю. Я только в мыслях заглянул в ужасный бесконечный могильник одиночества. Я… Ах, Винга, помоги мне!
«Руки твои, обвившие мой стан, лицо, прижавшееся к груди. Ты дышишь, произнося слова, твое горячее дыхание жжет меня сквозь ткань ночной рубашки. Тело мое начинает дрожать. Нельзя допускать этого, не хочу, чтобы ты сейчас заметил, как жажду я тебя, увидел именно сейчас, когда ты нуждаешься в моем серьезном отношении к тебе, в моем понимании».
Она стояла, не двигаясь, и слушала, как он, торопясь, заикаясь, рассказывал о своем посещении Гростенсхольма, и ее охватили беспокойство и страх. Она понимала весь ужас одиночества, охвативший его там, но так трудно сосредоточиться.
Сейчас она чувствовала только, что тело ее страстно жаждет его, а эта мысль в такой момент представлялась ей ужасной, мирской. И она ощущала, как там внизу начало екать тепло, влажно и требовательно, ибо это был Хейке, Хейке ее мечты, обнимавший ее, словно любовник, но думавший совершенно об ином. Хейке, дикий, несчастный, единственный, кто может зажечь ее любовь, ее страстное желание. Она любит его силу, демоническую внешность, его широкие плечи и потрясающую фигуру. Сейчас она может обладать им, если захочет. Но не имеет права обмануть его доверие. Сейчас сильной и полной понимания должна быть она!
Она услышала его слова о том, что ребенок Винга, этот лесной эльф, исчез. То существо, которое он сейчас держит в руках — женщина, каждая линия ее тела свидетельствует об этом.
Да, да! Хотелось крикнуть ей. Возьми меня всю, больше ждать я не могу! Ты, который все время сдерживал меня в моей любви. Ты, который был все время таким разумным. Сколько же мне еще ждать?
Она гладила его волосы, лоб, покрывшийся потом. Хотела, чтобы он поднялся, но вспомнила, что сейчас он не способен на это. Не только из-за физической усталости. Хейке сдался, все его сопротивление тому, что они должны быть вместе, было сломлено. Сознание того, что он не хочет больше перебарывать себя, также отняло у него много сил.
Уткнувшись лицом в ее живот, он спросил, не чувствует ли она все еще отвращения к мужчинам.
Винга, будь осторожна, не будь слишком откровенна! Ты знаешь, каким холодным душем он может облить тебя!
Но в то же время не отталкивай его чрезмерно!
Пусть дверь останется приоткрытой. «О-о, Хейке, тело мое разрывается, я не выдержу!» — подумала она.
Но она невозмутимо спросила:
— А-а, ты вспомнил ярмарку? Все прошло за пару дней. Это для нас не имеет значения.
«Не болтнула ли я сейчас лишнего?»
И тут она заметила, что он расслабился и глубоко облегченно вздохнул.
Это был трудный момент. Ей все же не следует верить в то, что сила его сопротивления сломлена, она не хочет оказаться в ловушке, не хочет, чтобы он снова оттолкнул ее. Не поклялся ли он сейчас не трогать ее? Это опасно, опасно!
Последующие его слова засвидетельствовали правильность того, что она промолчала.
— Не обращай внимания, Винга, на то, что я говорил, — прошептал он. — Я счастлив оттого, что душа твоя не повреждена, что ты терпишь мои прикосновения, но я стремлюсь не к этому, любимая. Это не самое главное. Я нуждаюсь в твоем присутствии. В твоем веселом смехе. В твоем ясном взгляде на жизнь, хочу вернуть свою неиспорченную Вингу! Хочу, чтобы мы жили вместе. Я готов ждать до твоего восемнадцатилетия, это не…
«Ох, зачем ты это говоришь? Неужели не чувствуешь как я вся горю и пылаю?»
Он крепко сжал руками ее плечи.
— Ты хочешь выйти за меня замуж… сейчас? Можешь забыть то, как я выгляжу? Так, чтобы мы могли быть всегда вместе? Чтобы никто не мешал нам. Я отчаянно нуждаюсь в тебе, Винга!
Она тут же почувствовала себя такой взрослой. Такой гордой от его доверия.
Только бы голос не выдал ее страстного желания! И она осторожно сказала:
— А что, если случится то, чего ты всегда боялся? Что я влюблюсь в другого. Тебе больше не страшно?
Он в отчаянии смял руками ее ночную рубашку:
— Да, да, я всегда буду бояться этого. Но сейчас я утратил всякую гордость, забыл, как ужасно и отталкивающе я выгляжу, забыл все, потому что не могу жить без тебя.
«Ох, Хейке, попытайся забыть хоть немного твои душевные муки и подумай о телесных! Неужели ты не чувствуешь моей близости, неужели она не влияет на тебя?»
Ей стало стыдно за себя. Такая атмосфера между ними, а она стоит и думает только об эротике! Стыдись, Винга!
Но она не может заставить тело направить мысли в другую сторону, не может справиться с этим!
Чтобы хоть немного скрыть это, она опустилась перед ним на колени, взяла его руки и легким прикосновением губ стала их целовать. Она не видела его в темноте, но могла чувствовать его дрожь, его отчаяние, его… бездонное одиночество.
— Такого не случится, Хейке, — сказала она, словно успокаивая ребенка. — Я не оставлю тебя. Почему должна я сделать это, когда ты — луч света в моей жизни, все, на чем я хочу ее построить? Я восхищаюсь тобой с того момента, как встретила тебя в лесу. Тогда ты был гротескным диким существом. Уже тогда твой вид затронул во мне таинственные струны, и я сразу поняла, что такого, как ты, необыкновенно похожего на меня, я больше не встречу. Вся моя страсть, вся любовь принадлежит тебе. Ты прав, я уже не та, что была раньше. Прав, что я повзрослела, стала более зрелой, более серьезной. Но чувства к тебе не изменились.
«Хейке, Хейке, неужели ты не замечаешь, как дрожит мое тело от желания быть ближе к тебе? Неужели не чувствуешь, как я сдерживаюсь, произнося слова?»
Она снова взяла себя в руки:
— Благодарю, я с удовольствием выйду за тебя замуж, и ты можешь уже этой ночью перебраться ко мне, в Элистранд, если хочешь. Потому что понимаешь, ты мне тоже нужен. Ночи для меня были страшными, долгими и тяжелыми. Мое одиночество также длится слишком долго. Нам, тебе и мне, как никому другому, одиночество очень знакомо. Оно стало частью нашего детства и юности. Давай сейчас покончим с ним, любимый мой. О чем мы, в сущности, сейчас говорим? Все так просто. Ты мой сердечный друг, я нуждаюсь в твоей надежной опоре. Мне необходимо знать, что ты рядом!
Он попытался поймать в темноте ее взгляд, но это было невозможно.
— Ты изменилась, Винга, — воскликнул он, испытывая огромную радость. — Ужасное обращение тех мужчин оставило на тебе свой след, ты уже не та наивная девочка. Раньше ты бросалась мне на шею, смеялась, шутила и пыталась соблазнить меня всеми способами, а сейчас ты так достойна, так разумна.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});