Излишне говорить, что определение абортов как одного из самых значительных в американской истории факторов, снизивших преступность, покоробило общественность. Подобные выводы звучали не по-дарвиновски, а, скорее, по-свифтовски. На ум приходит давнее язвительное высказывание, принадлежащее английскому писателю Гилберту Честертону: “Отрубание нескольких голов не решает проблемы нехватки шляп”. Снижение преступности стало на языке экономистов “непреднамеренной выгодой” от легализации абортов. Невероятно, но личное горе здесь превратилось в общественное благо. При этом, чтобы почувствовать потрясение от осознания этого, не обязательно быть противником абортов по моральным или религиозным убеждениям.
В действительности многие люди считают сами аборты жестоким преступлением. Один ученый-юрист даже утверждал, что легализованное прерывание беременности хуже рабства (так как оно всегда предполагает смерть ребенка). [11.10] По его словам, оно хуже Холокоста (так как количество абортов в США к 2004 году составило примерно 37 миллионов, что намного больше шести миллионов евреев, убитых во время второй мировой войны в Европе). При этом, как бы тот или иной человек ни относится к абортам, эта тема остается весьма скользкой. Энтони Боуза, бывший начальник полиции Бронкса и Миннеаполиса, убедился в этом, когда в 1994 году решил стать губернатором штата Миннесота. Несколькими годами ранее он написал книгу, в которой назвал аборты “едва ли единственным эффективным методом предотвращения преступности, принятым американским народом в конце 1960-х”. [11.11] Когда же это мнение было обнародовано перед самыми выборами, он, по всем опросам, стал резко терять популярность среди избирателей. А затем Боуза проиграл и выборы.
Как бы человек ни относился к абортам, рано или поздно ему на ум придет вопрос: сколько именно нужно абортов, чтобы преступность стала меньше? Возможно ли выразить столь сложную взаимосвязь цифрами?
Так повелось, что экономисты имеют странную привычку выражать цифрами любые сложные явления. Давайте рассмотрим деятельность по спасению от вымирания полярных пятнистых сов. Результаты исследования показали, что для защиты пяти тысяч сов требуется примерно 46 миллиардов долларов, или почти 9 миллионов на каждую сову. [11.12] Эта цифра равна доходу, который дает американскому государству лесозаготовительная и другие виды промышленности. После утечки нефти из танкера Exxon Valdez в 1989 году и загрязнения побережья Аляски была подсчитана сумма, необходимая для избежания другой такой катастрофы. По утверждениям экономистов, среднестатистическая американская семья должна была уплатить для этого 31 доллар. [11.13] Экономисты могут определить даже ценность отдельных частей тела человека. Ниже вы найдете таблицу, используемую в штате Коннектикут, для начисления компенсаций при производственных травмах. [11.14]
Потеря или повреждение Оплачиваемые недели
части тела нетрудоспособности
Палец (указательный) 36
Палец (средний) 29
Палец (безымянный) 21
Палец (мизинец) 17
Палец (большой, рабочей руки) 63
Палец (большой, нерабочей руки) 54
Кисть (рабочей руки) 168
Кисть (нерабочей руки) 155
Рука (рабочая) 208
Рука (нерабочая) 194
Палец ноги (большой) 28
Палец ноги (любой другой) 9
Нога 125
Нос 35
Глаз 157
Почка 117
Печень 347
Поджелудочная железа 416
Сердце 520
Молочная железа 35
Яичник 35
Яичко 35
Пенис 35—104
Влагалище 35—104
А теперь, в продолжение нашей дискуссии, позвольте задать один жестокий вопрос: какова сравнительная стоимость человеческого зародыша и новорожденного? Если бы вам пришлось принимать Соломоново решение — принести в жертву жизнь одного младенца ради неопределенного количества эмбрионов, то сколько последних вы бы выбрали? Это всего лишь своеобразная умственная гимнастика — очевидно, что на этот вопрос нет и не может быть правильного ответа. Но, возможно, поиск ответа поможет прояснить степень влияния абортов на уровень преступности.
Для ярого противника абортов или сторонника права женщины на выбор подсчитать такую сравнительную ценность не составит труда. Человек, который верит, что жизнь начинается с оплодотворенной яйцеклетки, вероятнее всего, определит ценность новорожденного и эмбриона как 1:1. Другой же человек, убежденный, что важнее права на аборт нет ничего, почти наверняка скажет, что никакое число зародышей не стоит даже одного новорожденного.
Но давайте рассмотрим мнение и третьего человека. (Если вы полностью отождествляете себя с человеком номер один или номер два, то следующий ответ может показаться вам оскорбительным, и вы захотите пропустить пару абзацев.) Третий человек не верит ни в равноценность новорожденного и эмбриона, ни в отсутствие между ними сравнительной стоимости. Предположим, что для защиты аргумента его вынуждают выразить эту сравнительную ценность точной цифрой, и он решает, что один новорожденный стоит ста зародышей.
Каждый год в Америке женщины делают приблизительно полтора миллиона абортов. Для человека, который верит, что один новорожденный стоит сто зародышей, эти полтора миллиона будут эквивалентны (делим полтора миллиона на сто) менее чем пятнадцати тысячам жизней. Вдумайтесь только: пятнадцати тысячам человеческих жизней! По иронии судьбы, эта цифра равна количеству людей в США, ежегодно погибающих от рук убийц. Эта цифра также намного превышает количество убийств, которые ежегодно предотвращаются благодаря легализации абортов. Поэтому если кто-то оценивает стоимость зародыша в сто раз меньше стоимости одного новорожденного, то это неправильно. С точки зрения экономики, такой компромисс между обилием абортов и низкой преступностью является крайне неэффективным.
Связь между количеством абортов и уровнем преступности можно выразить так: правительство предоставляет женщине возможность самой принять решение — рожать ей или нет. При этом она, как правило, просчитывает, сможет ли вырастить и хорошо воспитать своего ребенка. Если же, тщательно взвесив свои нынешние и будущие возможности, женщина решает, что это ей никак не удастся, она довольно часто выбирает аборт.
Но тут, как только женщина решает, что она будет рожать, сразу же возникает другой важный вопрос: а что родителям делать, когда ребенок появится на свет?
* * *
В трудную для себя минуту Левитт нашел огромную поддержку у коллег по работе в Университете Чикаго, совершенно несвойственную ученым мужам. Дело в том, что вскоре после начала работы там Стивена в семье Левиттов родился первый ребенок, Эндрю. Когда малышу исполнился годик, у него слегка повысилась температура. Вызвали доктора, который определил у ребенка инфекционную болезнь уха. Однако к утру у Эндрю началась рвота, и родители немедленно поехали с ним в больницу. На следующей день ребенок умер от пневмококкового менингита.
Левитт был просто в отчаянии! Но, несмотря на все потрясения, он обязан был вести занятия. И тогда Гэри Беккер — Нобелевский лауреат 1992 года в области экономики, которому исполнилось почти 70 лет, — подменил его. Другой коллега, Д. Гейл Джонсон, прислал Левитту письмо со словами соболезнования, которые так растрогали Стивена, что он до сих пор помнит их наизусть.
Левитт и Джонсон — экономист по вопросам сельского хозяйства, которому в ту пору было уже 80 лет, — начали регулярно общаться. Левитт узнал, что дочь Джонсона была одной из первых американцев, ставших приемными родителями для детей из других стран: она удочерила девочку из Китая. Вскоре Левитты решили сделать то же самое и взяли девочку, которую назвали Амандой. Через некоторое время у них родилась своя дочь (сейчас ей три года), а затем и сын, которому уже почти год. Однако смерть Эндрю сыграла свою роль, которая, впрочем, была не совсем однозначной. С одной стороны, Левитты стали близкими друзьями родителей маленькой девочки, которой они пожертвовали печень Эндрю. (Они также отдали ей и сердце Эндрю, однако это не помогло, и девочка умерла.) С другой же, для ученого, изучающего реальные жизненные проблемы, смерть стала очередным источником информации.
Стивен и его жена Дженет стали членами группы поддержки родителей, у которых случилось какое-то горе. Левитт был поражен тем, как много детей, оказывается, тонут в бассейнах. О таких смертях не пишут в газетах — там скорее напишут о ребенке, который погиб от неосторожного обращения с оружием.