жутко мондражировала, перед предстоящим и хотела, что бы всё это поскорее закончилось.
Ну и апофеозом всего этого действа, по классике жанров были долгие, нудные и ни кому не интересные речи, ректора, наших педагогов, декана и кучки ещё каких-то незнакомых мне высокопоставленных лиц Бельвала. Единственным, знакомым, высокопоставленным лицом, среди выступающих, для меня был отец.
Он прибыл сюда, ради меня, не смотря на то, что должен быть сейчас на церимонии в столичной аккадеми. С одной стороны это очень приятно. Сегодня здесь присутствовали практически все мои родные и близкие: отец, брат, Йонет, учитель — Цуруока Мацумура и даже Теон явился. Небыло только мамы и няни. Все они сейчас смотрели на меня, гордились мной, потдерживали. Но с другой стороны, сегодня для меня очень важный день, именно сегодня я откроюсь всему миру и врятли мир этому будет рад, врятли я после этого услышу в свой адрес, хоть что то хорошее. Я бы совсем не хотела, что бы они видели всё это.
После всех нудных речей, наконец то началась сама церимония. К ритуальной чаще вызывали по одному боевику, ему зачитывались хвалебные речи, наш декан объявлял, что считает его достойным звания Ишиват, адепт опускал левую руку в ритуальную чашу, зачитывал клятву и если вода в чаше начинала светиться голубым светом, значит бог засвидетельствовал, что он действительно достоин и на запястье боевика появлялась руна — знак Ишиват. Меня по традиции оставили на десерт. Это даже хорошо, не хотелось бы портить церимонию остальным.
— Амиран Кевот. — провозгласил ректор. — Прошу подойдите.
Я сделала глубокий вздох и пошла, сердце бешено колотилось, все внутренности сжались в комок, тело как-будто одеревенело. Ректор что то говорил, но я сособо его не слышала. Я смотрела на присутствующих, на отца, на брата, на учителя, на друзей. Я видела волнение и на их лицах. Они отлично понимали, что я собираюсь сделать. Потом что то добавил декан, а когда он объявил что считает меня достойным и предложил опустить руку в чашу и зачитать клятву, сердце пропустило удар, я по-моему и дышать перестала. Сейчас, или ни когда. Я решительно заглянула в глаза широко улыбающимуся мужчине и схватилась рукой за свой амулет.
— Мистер Роян, вы подтверждаете, что считаете меня достойным? — уточнила я.
— Конечно. Что за вопрос Амиран? Иначе ты бы здесь не стоял.
— И даже так?
С этими словами я нажала на кристал по центру амулета, являя публике, подготовленный заранее, облик девушки. Свой истинный облик, я показывать не решилась.
Музыка стихла, среди присутствующих доносились редкие шепотки. А рядом со мной стояли двое мужчин, которые сейчас не верили своим глазам и молчали.
— Мелкий действительно девчёнка! — разрезал тишину изумлённый вопль Ито. — Я же говорил.
— И чему ты радуешься?! — одёрнул его Кудо. — Эта девчёнка, столько раз набрала тебе зад.
— Ну так что скажете мистер Роян? Вы по-прежнему считаете, что я достойна? — с вызовом обратилась я к декану. А он просто стоял и молчал.
Я впервые за все время видела, этого серьезного, сильного, даже немного сурового мужчину, таким растерянным. Он просто не знал что сказать. Ведь он давал мне слово, а от своих слов он никогда не отказывался. Но по всем неписанным законам этого общества, не мог дать своего одобрения девушке. Поэтому всё что ему оставалось просто молчать.
— А вы? Что вы скажете? — обратилась я к ошарашенному ректору, который всё это время шептал, что то вроде "это немыслимо!" Или "этого не может быть!". На что, он отрицательно покачал головой.
— Не может баба быть воином!
— Не быть ей равной мужчине!
— Как посмела посягнуть на это?!
Начали раздаваться выкрики из толпы.
— Ты не можешь быть Ишиват. — взяв себя в руки твердо ответил он. — Как такое вообще могло произойти?! Девушка не может иметь боевую магию. Такого вообще ни когда не было.
— А так ли никогда? Что скажете мистер Ленистер? — обратилась я к учителю истории. — Или может вы как все запамятовали, что когда то давно женщины, на равных с мужчинами могли владеть боевой магией и могли вступать в боевые ряды и им присваивалось звание Иштар? И как и все вы позабыли о существовании покровительницы всех воинов, богини Киты?
— Но… Но это было несколько тысячелетий назад. — растерянно ответил он мне. — И богиня давно покинула этот мир.
— Это не правда! Вас обманули! — воскликнула я.
И в этот момент в чистом небе, без единой тучки, громыхнуло так, что земля сотряснулась, прямо перед нами с жутким треском, ударила ослепительно яркая молния, а на этом месте появился жутко злой бог Бисмон. Он очень не добро сверлил меня своим взглядом и давил своей аурой, под которой невольно подкашивались ноги, хотелось упасть на колени и прижаться к земле, собственно как и поступили все присутствующие. Но я взяла все свои силы в кулак и заставила себя стоять. Я с вызовом смотрела ему прямо в его фиолетовые глаза, в которых искрились маленькие молнии.
— Я смотрю она все таки нашла лазейку. — ухмыляясь произнес он. — Ради того, чтобы показать мне свой несносный характер, она нашла иномтрянку и отдала ей последние крохи своей силы и свой огонь. Но ни ей, ни тебе это не поможет…
Так Кита не просто дала мне боевую магию, она отдала мне остатки своей. Отдала мне свой огонь. Вот почему Игнис к ней так ластился, именно она его изначальная хозяйка.
Он трижды ударил своим посохом о землю и выкрикнул имя богини смерти. И через секунду рядом с ним стояла эффектная молодая брюнетка. По ней и не скажешь, что она имеет хоть какое-то отношение к смерти. Единственное, что её выдавало — это леденящий душу взгляд. Она по свойски прильнула к богу, положив ему на плечо свою изящную ручку.
— Посмотри, что натворила твоя непокорная сестрица. — указал он на меня, своей подельнице.
Она отлепилась от Бисмона, окинула меня оценивающим взглядом и досадливо поморщилась.
— Дитя, у тебя есть то, что тебе не принадлежит. — пропела она обманчиво мягким голоском, намекая на магию которой меня наделила Кита. — Ты должна отдать это.
— Не ты мне дала этот огонь, не тебе и забирать. — с вызовом заявила я.
— Хм. Тебе же хуже. Тогда ты умрёшь! — с этим словами Ионамине запустила в меня какой-то ядовито-зелёный сгусток. Явно смертельный. Я на автомате выставила перед собой щит, понимая, что он совершенно не спасет меня. Я уже приготовилась храбро принять смерть. Хотя было жутко страшно. Ведь я то помню какаво