тому, что она попытается надавить силой, чтобы поставить меня на место. Тут очень простые законы. Первушникам по их мере и статусу всё бесплатно, но каждого свободного может любой припахать. Мои размышления прервал воин на ящерице, которого я отслеживал боковым зрением и не решался в упор его разглядывать. Местные правоохранительные службы? Досадно.
— Челеу, — попытался я ей растолковать, что с караваном направляюсь в другой город, и у меня никак нет времени возиться с её заданиями.
Но и тут меня ждал сюрприз — она тоже туда едет и, судя по всему, тем же караваном. При упоминании Челеу она несколько раз одобрительно кивнула. Меня прямо сейчас из охранения каравана делают личным слугой в этом же самом караване, но у местной аристократки, что также следует в этот город? Тяжело мне с женщинами работать, вечно какие-то проблемы на ровном месте, но боковым зрением заметил, что к первому ящеру подъехал ещё один, и уже вдвоём они явно направились в мою сторону. Я быстро согласился с местной, что всё понял и перехожу в её личное подчинение.
На появление воинов и их речь, я просто показал повязку на руке. Бегло осмотрев её, они удалились. Кого-то ищут… Может, не меня? Потому что меня только по одним шрамам на лице легко распознать, а по внешним вещам и подавно. Накидка первушника это не сильно скрывала.
Девушка была зверем со второй мерой. С третьей мерой Изула называла деревьями либо кронами. Судя по всему, девушка была личной служанкой своей госпожи, куда меня и пристроила. В дорогу ей нужны были первушники, которые будут таскать личные вещи и выполнять любую работу в дороге.
Помимо меня она нашла ещё одного первушника и приказывала тому следовать за ней, и тот беспрекословно подчинился. Итого нас было четверо, и мы везде следовали за ней. Захоти я убежать, то запросто смог бы это сделать: затеряться среди местных жителей куда проще. Она привела нас в высокий огороженный дом и оставила во дворе, только махнув рукой в сторону открытого барака, напоминающего местные гостиницы для первушников. На входе нас встретил погонщик и провёл по местным уголкам, где нам выдали новую одежду и зарегистрировали по нашим повязкам — приложили их к камню и в журнал что-то записали.
Остаток вечера мы были грузчиками и таскали разные бурдюки. Часть складировали на улице, а часть грузили на ездовых ящеров. Это было несложно, только непривычно. Но меня всё устраивало. Ужин нам накрывали на улице возле нашего барака, где мы все вместе уселись. Еду разносили девушки-первушники и местные. В который раз я уже это замечаю, что встречают их улюлюканьем. Те на внимание отвечали вполне приветливо, и за столом градус настроения явно скакнул вверх. Быть в услужении у местных аристократов для первушников за благо. Вскоре и я в этом убедился.
Поев первым, меня перед входом в барак встретила первушница с полотенцем и указала рукой следовать за ней. Помыться я только за, только захвачу нужные вещи. Заскочил в барак, из-под кровати достал рюкзак и извлёк все принадлежности для ванной. Ванная комната напоминала то, что я уже видел в гостиницах, но каждая бочка с водой была изолированной. Моё внимание привлекло зеркало, почти две недели не видел себя в отражении, и я подошёл к нему и не узнал. Вроде и мои черты лица, но они явно изменились. Белки глаз едва заметно светятся внутренним светом. Лицо имело бронзовый загар, но главное, шрамы — их не было. Вот почему местная стража не обратила на меня более пристального внимания.
Только сейчас я сообразил, что всё это время нахожусь в доспехе духа и снял его. Свет в глазах погас, а на лице стали заметны шрамы. Они уменьшились и стали тоньше, но всё ещё были со мной. Местная сила благоприятно сказывается на здоровье местных. Так-то я не присматривался, но не мог вспомнить ни одного дефекта на теле у окружающих. Всё со временем полностью заживляется. Почему доспех духа у меня вызывает свечение белков, я понять не мог. У других я такого не наблюдал. Либо мой доспех духа чем-то отличается от того, что создают они, либо он вообще другой. Может, есть такой, в котором и поглощать силу можно и высвобождать её? Кажется, этим я и привлёк к себе внимание той служанки: она посчитала, что я сильнее обычных первушников?
Мне понадобилось пять минут, чтобы побриться, а когда я развернулся, чтобы окунуться в бочке, то понял, что всё это время первушница ждала меня в ней. Что с ней делать, я не знал. Точнее, знал, но не хотел. Разрешить ей помыть меня, как того требуют местные правила, тоже не вариант — я же не железный. Так что выгнал её и помылся сам. А она всё это время стояла и ждала меня, так и не поняв, что мне от неё ничего не нужно.
После помывки пошёл на выделенную мне кровать в бараке. Наклонился под кровать, чтобы достать свой рюкзак, но не обнаружил его. Он оказался у местного погонщика, тот даже не пытался это скрыть, и всё моё содержимое, которое смог достать из отделений, закрытых непривычными для него замками, он изучал тут же на одной из кроватей… я так понял, чтобы выбрать себе сувенир от пришельца из другого мира. А вот это правильно. Сувенирами нужно обмениваться, а ещё — культурными ценностями. За следующие полчаса я пытался обогатить его культурными ценностями своего мира, и не знаю, насколько преуспел в этом. Он устал, и я уложил его в кровать спать и набираться сил… Завтра с утра продолжим!
Глава 10 Дом Аммий
— Гуйнара, ты кого в дом привела?
— Не знаю, госпожа, с виду он был на редкость «чист», и этим он привлёк моё внимание. Но он с самого начала не хотел идти со мной и явно куда-то торопился. Согласился только после того, как понял, что он нужен для поездки в Челеу.
— Насколько он послушный?
— Полностью! Всё что поручаем — выполняет без пререканий, но эта работа ему непривычна. Ящеров вообще сторонится, и не знал, как вещи к ним крепить. Он явно делал это впервые.
— Кто с ним был в помывочной, много дефектов обнаружилось?
— Лиина была, госпожа. Он её не принял, а дефектов у него нет.
— Вообще нет, ни одного?!
— Два небольших шрама, госпожа. Но