Читать интересную книгу Вне закона - Дональд Уэйстлейк

Они собирались поселиться где-нибудь в приморском городке на севере Калифорнии. Мечтали об этом. Он был студентом-медиком и терпеть не мог, когда на него давили. Она избрала более легкий путь — стала учиться на медсестру. Но когда забеременела, пришлось бросить.

Позже он скажет: «Да, женщина ты красивая, но я тебя больше не люблю. Любовь — она как шмотка, знаешь ли. Изнашивается. Человек должен двигаться дальше».

Но была Мариса. Плод их спаривания, Мариса.

Леа с радостью променяла бы его, да и любого другого мужчину, лишь бы дочь была сейчас с ней рядом.

Если б она не задержалась по дороге из клиники домой! Если бы отправилась прямиком к своей девочке…

Она знала: придется рассказать в полиции, где была перед тем, как вернуться домой. Почему задержалась. Придется признаться в том, что она задержалась. Отныне вся ее жизнь будет выставлена на всеобщее обозрение, вывернута наизнанку, точно карманы старых брюк. Все личное, самое дорогое и сокровенное, все теперь напоказ.

Всего лишь один раз за многие недели, даже месяцы… И надо же, выкинула фортель, который совсем не в ее характере.

Заехала по пути домой в «Севн-илевн». В начале вечера там было очень людно. Это совсем не в ее правилах, обычно Леа заходила в маленький продуктовый магазинчик, что в двух кварталах от дома. А тот индийский джентльмен, что сидел за кассой, наверняка будет говорить полиции о ней только самое хорошее. Тогда и узнает, что звать ее Леа Бэнтри и что у нее пропала дочь. Узнает, что и живет она поблизости, на Пятнадцатой улице. Узнает, что она мать-одиночка, что вовсе не замужем. И что многочисленные упаковки с баночным пивом она приобретала вовсе не для мужа. Для себя.

Он определенно видел ее вместе с Марисой. Он бы наверняка запомнил Марису. Скромную белокурую девочку, волосы иногда заплетены в косички. И еще он наверняка пожалеет Леа, поскольку у него не было причин жалеть ее прежде, лишь восхищаться ею на расстоянии, любоваться блестящими светлыми волосами, типично американской, пышущей здоровьем красотой.

Леа допила пиво, бросила банку в мусорное ведро под раковиной. Она уже подумывала о том, что не мешало бы вынести мусор, выбросить в большой контейнер во дворе, потому что полиция непременно обыщет дом, но времени не было. И без того слишком затянула со звонком в тайной надежде, что Мариса появится и все у них будет как прежде. Покоя не давала еще одна мысль: «Почему я не купила Марисе мобильный телефон, неужели эти затраты не стоят моих нервов?»

Она подняла трубку и набрала 911.

И проговорила, задыхаясь, точно после бега:

— Я… я хочу сообщить… о пропаже ребенка.

ОДИНОКИЕ ВОЛКИ

У меня особое предназначение! Да! Он жил напряженной работой мысли. Она столь же напряженно жила своими мыслями. Он — бывший идеалист, она — непоколебимая реалистка. Ему исполнился тридцать один год. Ей было тринадцать.

Он был высоким жилистым мускулистым парнем, рост пять футов десять дюймов (в водительских правах, выданных в штате Нью-Йорк, рост был указан: 5 футов 11 дюймов), весил сто пятьдесят пять фунтов.

Росту в ней было четыре фута одиннадцать дюймов, вес — восемьдесят три фунта.

Втайне он был о себе очень высокого мнения. Она тоже была о себе высокого мнения и не скрывала этого.

Он работал учителем математики, а также вел компьютерные классы в школе Скэтскил-Дей. Она была ученицей восьмого класса той же школы.

Официальный его статус в школе гласил: «преподаватель с неполной занятостью».

Ее официальный статус в школе можно было бы обозначить так: ученица с полной занятостью, без каких-либо исключений.

Неполная занятость означала, что он не получал выплат по медицинской страховке, что платили ему за час работы меньше, чем преподавателям с полной занятостью, что срок пребывания его в должности не был строго определен. «Ученица с полной занятостью, без каких-либо исключений» означало: никакой помощи в плате за обучение, перевод в следующий класс (курс) с обязательной сдачей задолженности.

В Скэтскиле на Гудзоне, что находился в восьми милях к северу от Нью-Йорка, он поселился недавно. Ее же можно было назвать старожилкой, она переехала сюда двухлетней малышкой в 1992 году, вместе с овдовевшей бабушкой.

Для нее он был мистером Залманом, за глаза она называла его мистер 3.

Для него… он поначалу просто не отличал ее от других. Для него она была одной из многочисленных учениц школы Скэтскил-Дей. Классы его посещали девочки самых разных возрастов, и он обучал их работе на компьютере, ну и при необходимости проводил дополнительные занятия.

Даже шестиклассницу Марису Бэнтри с длинными прямыми волосами золотисто-кукурузного оттенка он так бы сразу и не вспомнил.

Дети, называл он их. И в голосе то слышалась сдержанная симпатия, то вдруг звучало крайнее раздражение. Ох уж эти дети! В зависимости от дня недели. В зависимости от настроения.

Те, другие, называла она их, и голос при этом дрожал от укоризны.

Они были чужеродной расой. Даже своих верных «учениц», маленькую и сплоченную шайку, она считала неудачниками.

В личном ее деле, что хранилось в кабинете директорши школы Скэтскил-Дей, имелась характеристика: «Впечатляющие рекомендации, тяга к общению с наиболее способными учениками. Склонна проявлять нетерпение. Не командный игрок. Несколько необычное чувство юмора. (Грубоватый, что ли?)».

В личном ее деле (по 1998 год включительно) цитировались также другие характеристики, порой взаимоисключающие.

«Впечатляющее происхождение (бабушка по материнской линии официальная опекунша — миссис А. Трейерн, бывшая питомица, а затем спонсор школы, профессор в отставке; впечатляющий ай-кью (149, 161, 113, 159, возраст соответственно 6, 9, 10, 12); временами демонстрирует блестящие способности; учится неровно; склонный к одиночеству ребенок; общительный ребенок; плохо ладит с одноклассниками; прирожденный лидер; наблюдаются тенденции к антисоциальному поведению; на занятиях активна; оказывает отрицательно влияние на класс; гиперактивна, апатична; склонна к фантазиям; трудности в общении с ровесниками; отмечается незрелость; речь прекрасно развита; воображение стимулируется новыми проектами; склонна скучать на уроках; мрачна и молчалива; слишком зрелая для своего возраста; плохая координация движений. Диагноз: синдром дефицита внимания в возрасте пяти лет. Прописан риталин. Результат хороший (средний); диагностика: пограничная дислексия в возрасте семи лет, предписание: обучение по специальной программе с результатом хорошим (средним). В пятом классе попала в список лучших учеников; седьмой класс — низкие оценки по английскому; на последней неделе октября 2002 года временно отстранена от занятий за угрозы в адрес одноклассницы, восстановлена через три дня после прохождения специального психологического курса с хорошими (средними) результатами».

На обложке папки с личным делом приписка, сделанная рукой директрисы школы: «Вызов!»

Кожа у него всегда была смуглая, словно загорелая, на щеках румянец. У нее была бледная, почти прозрачная кожа.

Он бывал в школе по понедельникам, вторникам, четвергам. Исключение составляли дни, когда приходилось заменять другого преподавателя, и случалось это в среднем один раз в пять недель. Она ходила в школу каждый день, пять раз в неделю. Скэтскил-Дей была для нее беговой дорожкой.

Ненависть — любовь — вот как можно было охарактеризовать ее отношение к Скэтскил-Дей. Любовь — ненависть.

Часто, как отмечали преподаватели, она вдруг «исчезала» из класса, а позже «появлялась» опять. Бывала мрачной (надменной) без видимых причин.

Он был одиноким волком и в то же время правнуком эмигрантов, евреев из Германии, перебравшихся в Соединенные Штаты в начале 1900-х. Был внуком и сыном партнеров из Клиари, основавших компанию «Маккоркл, Мейс и Залман». Все они занимались брокерством на Уолл-стрит. Она была единственной внучкой Элиаса Трейерна, председателя Верховного суда США, который умер еще до ее рождения и интересовал девчушку не больше, чем портрет генерала Джорджа Вашингтона—в парике и с сильной выдающейся вперед челюстью, эдакий очень идеализированный образ.

Кожа у него была усеяна родинками. Это не слишком уродовало, однако он всякий раз испытывал неловкость, видя, как люди разглядывают эти родинки. Точно ждут, что они вот-вот снимутся с насиженных мест и улетят неведомо куда.

Ее кожа страдала от угревой сыпи. Сыпь была нервного происхождения, как уверяли врачи, и она только усугубляла дело, пытаясь выдавливать угри ногтями.

У него начали редеть прежде такие густые темные волосы, и заметил он это не сразу. А когда заметил, что на висках стали образовываться пролысины, начал отпускать волосы, и теперь они доходили почти до воротника. Пряди на висках истончились, приобрели ржавый оттенок и опушали худое заостренное лицо, отчего оно немного напоминало одуванчик.