Читать интересную книгу 25-й - Степан Ларин

- Хищник, я не хочу, чтобы твоя травма сказалась на боеспособности отряда.

- Я просто буду держать пулемёт в другой руке.

Видать, после похода к лагерному хирургу он решил держаться подальше от медицины, а вот Раш-Фор засел в больнице надолго, решив не разбираться самостоятельно с засевшей в плече пулей. Он лишь велел Танкреду проводить всех нас туда, где расквартирована центурия. Скрывшись под крышей, мы направились по коридорам к лестнице, а я постарался не смотреть по сторонам - палаты по обе стороны от нас заполнены ранеными. Не на что мне там смотреть - я не врач. Одно дело - увечья в бою, когда ты сам наносишь их другим. Твой разум заполнен и ослеплён злобой, и тебе не жалко ни себя, ни других, но когда кровавая пелена исчезает, ты видишь результат своей работы, который лучше бы никогда не видеть. В бою просто гибнут, а в госпитале страдают. Уж лучше под пулями сидеть, чем здесь наблюдать за болью каждого человека, глядеть умирающим в глаза и обещать, что всё будет хорошо. Это вовсе не лицемерие; доктора помогают пациентам, как могут, и дарят надежду, как могут. Это у меня не тот склад души, чтобы сохранять жизнь. Мне предначертано прерывать её. Каждый должен заниматься своим делом. Я занимаюсь своим. Пусть так и будет.

Пришлось опять прокатиться, только на сей раз в салоне тяжёлого бронированного скиммера с пулемётом на крыше. Как меня достала эта бесконечная ночь...Я успел избавиться от Хугеля, украсть лошадь, удрать от всадников, поспать, поохотиться на снайпера, помочь друзьям отбиться от врага и пролететь в левитаторе, а ночь ещё не кончилась? ПРП на запястье Эришкигал показывает только третий её час, а кажется, что уже вовсю должен полыхать рассвет. Зато я хорошо разглядел Нюрнберг "изнутри", не с крыши больницы, а со стороны улиц, бережно сохранивших следы недавних городских боёв. Хоть некрианские части закрепились здесь год назад и столь же давно немцы вывели из города гарнизон, в Нюрнберге нашлось, кому защищаться от имперских воинов, когда Рейх предал нас. Столбы дыма от горящих домов было видно за километры, и всё же город пострадал несильно. Легионеры справились с задачей быстро и без лишнего мочилова. Кое-где штукатурка облезла, слизанная языками огнемётов; кое-где черепицы крыш оказались на земле, стоило кладкам просесть от снарядных разрывов, а уж пятна крови, зелёной и красной, на земле и стенах собьёшься считать. Но город стал нашим окончательно, ещё и не слишком изуродован.

Моим бойцам и парочке других центурий досталась целая гостиница в центральной части города. Отсюда землян выбивали особенно долго, раз уж пришлось подкатить артиллерию. Снаряд полевой пушки "Алебарда" откусил от здания приличный кусок размером с гараж на уровне десятого этажа, а ещё больше камня отвалилось от одной только ударной волны. Вдобавок к этому, все стены в дырках, точно сыр. В чёрном глубоком проломе на месте кладки я, приглядевшись, заметил силуэт часового. Или снайпера. Каменная скульптура ангелочка, украшавшая фонтан во внутреннем дворе, отломилась и упала в грязную воду, а уж парковка выглядит так, будто её плотно заминировали, а потом на неё кто-то сунулся. Но само-то здание осталось почти целым. Никто не просит селиться возле разлома (вернее, отлома), и легионеры заняли уцелевшие комнаты. В некоторых даже осталась мебель - не всю её защитники города успели пустить на баррикады. Им просто не позволили укрепиться настолько.

Клоны могут обходиться без сна несколько суток, но это не учитывая тяжёлые физические нагрузки. Напряжение, нервное и физическое, которое я перенёс в последние дни, сказалось особенно сильно, стоило оказаться в безопасности. Мозг на подсознательном уровне дал понять: "Вот теперь можно и расслабиться. Хорош быть таким серьёзным". Так что, заставляя себя подниматься по лестнице на верхние этажи, я еле двигал ногами. Эришкигал ушла вместе с центурионом, по зову Танкреда сбежался весь оставшийся в живых контуберний и, сразу же увидев, что я в порядке, опять рассосался по номерам. Декурион и сам объяснит, что я теперь опцион. Никто не приставал с расспросами и не помешал доплестись до своей комнаты и упасть на кровать, не раздеваясь. Какая мягкая...В жизни подумать не мог, что когда-нибудь буду спать на настоящей перине...Я не потрудился снять даже шлем и устроил закованную в него голову на подушке прямо так. Едва ощутив под собой хоть что-нибудь мягче земли, тело отключилось. Начнись сейчас перестрелка прямо за дверью - я бы не заставил себя подняться. Именем богов, пусть бы лучше убили...В течение недели я только и делал, что выбирался из одной огромной задницы. И если бы после этого враг настиг меня даже здесь, это значило бы, что я полнейший неудачник. Смысл жить с такой обидой? Нет, не поднялся бы...Вроде бы меня из-за стресса должны мучить кошмары, но я заснул намертво, стоило ткнуться забралом шлема в подушку.

Зато меня очень просто поднял на ноги Надаск, заглянувший с сообщением от Раш-Фора:

- Касур, центурион зовёт к себе. Сказал, чтобы привели себя в приличный вид и через четверть часа были у него.

Это заставило вскочить с кровати быстрее, чем вой сирен воздушной тревоги. Пятнадцати минут мне на что угодно хватит, но всё же я решил прийти заранее. Надаск принёс униформу и сапоги, не новые, явно снятые с кого-то из погибших клонов, зато целые. Настоящим удовольствием было просунуть стопу, ранее обёрнутую в куски ткани, в удобное голенище. Нечувствительность к боли имеет и недостатки - можно запросто обжечь рот горячей пищей. Или натереть жуткие мозоли, даже не заметив. Вот я и натёр на отросшей ноге. Покоя от неё нет. То пришлось отрезать, то теперь она в волдырях...Но бодрящий душ, который я в последний раз брал ещё в казарме, и удобно севшая одежда расслабили не хуже сна на мягкой кровати, а уж мозоли я обработал и залепил пластырями, забыв о них через секунду. Ещё на подобную ерунду не хватало отвлекаться...

Раш-Фор стоял у парадных дверей как-то не по-офицерски просто, откинувшись спиной на украшающую вход изгрызенную пулями колонну и попыхивая сигаретой. Вроде бы обычное дело, но, оказывается, прежде я и подумать не мог, что сам центурион может предаваться нехитрым солдатским развлечениям вроде курения. Он ведь всегда был таким хмурым и серьёзным, а тут вдруг курит в сторонке от дежурящих у входа солдат! Не знаю, что в моём мозгу могло поменяться за ночь, но Раш-Фор перестал казаться мне отцом. Он стал казаться братом. Пусть старшим, пусть всё равно начальником, но...всё-таки не отцом. Первый, кто заменит его, случись что - это я, прямо как младший брат заменяет старшего. И теперь он обратился ко мне, как к живорождённому:

- Доброго утра, опцион. Как себя чувствуете?

Если не считать очешуевания, я в полном порядке. Уж чего, а того, что сам Раш-Фор когда-нибудь будет называть меня на "вы", я ожидал в последнюю очередь. Однако мне хватило ума и самообладания, чтобы ответить прямо и вежливо, как и положено в разговоре двух офицеров, а не хлопать глазами:

- Проспал бы весь день, касур.

- Куда ж спать? А воевать кто будет?

- Мы многое пропустили, пока гуляли по немецкому тылу?

- Я и сам ещё не успел разобраться. Мне спать хотелось не меньше вашего.- Мощной затяжкой Раш-Фор заставил оставшуюся часть сигареты истлеть, затушил окурок о металлическую бляху на перчатке, закрывающую кулак, и резким движением пальцев отправил бычок куда подальше. Потянувшись в карман бронированного набедренника, центурион достал пачку какого-то курева и извлёк наружу ещё одну сигарету, но вовсе не для себя, а протянул мне.- Что скажете насчёт этого?

- Я не курю. И не помню, чтобы вы курили раньше.

- В тылу - можно. Расслабляет.- Получив отказ, Раш-Фор убрал сигарету, но не слишком далеко - в нагрудный кармашек разгрузочного жилета.- Тем более, это не так вредно, как алкоголь.

- У курящих при стрельбе трясутся руки. Один промах в бою может стоить жизни.- Раш-Фор разбудил меня явно не для того, чтобы обсуждать сигареты, и я напомнил ему об этом.- Так чего вы хотели, касур?

- Убедиться, что у вас всё хорошо. Сегодня сюда прибудет легат, чтобы наградить отличившихся в боях, и я намереваюсь при нём и при всём легионе объявить вас опционом. Это не шутки. Ещё ни один клон не удостаивался подобной чести.

- Так ведь прошло мало времени. Мы только родились. Повоюем ещё - обязательно найдутся другие достойные.

- Но вы станете первым. И должны вести себя соответствующим образом.

Прихлопнув по наплечнику, Раш-Фор отвёл за угол, подальше от часовых и вообще от кого-либо.

- Послушай, Брах...Ты ведь не обидишься, если я продолжу называть тебя по имени?

- Вы - мой командир. На всё воля ваша, а Первый Догмат на то и Первый Догмат.

- Ладно тебе, хватит этих заученных фразочек. Солдат поблизости нет, можно на чуть-чуть и забыть о формальностях. Сейчас я хочу поговорить с тобой так, будто...ну, будто нет клонов и нет живорождённых, а есть только некрианская раса.