— Мера предосторожности. Никаких звонов и никаких встреч. Ситуация немного вышла из-под контроля, — Давид иронично улыбнулся, посмотрев на себя и свои гематомы. — Поэтому пока что ты вернешься в свою жизнь.
— Давид…
— Пойми, Ло. Это не шутки. Поэтому ты должна слушаться меня. Хотя бы раз, но послушайся. Ты же у меня умница, — он погладил меня ладонью по щеке.
— Я боюсь за тебя. Очень. И… Не знаю, справлюсь ли.
— Справишься, — твердо ответил Давид. — Поверь мне. Как только всё наладится, я выйду на связь. Договорились?
Я лишь кивнула, потому что в горле застрял ком и не получалось произнести ни слова.
— Иди сюда, счастье мое, — Давид снова подался вперед и поцеловал на этот раз уже настойчивей и глубже.
Я безропотно подчинилась ему, пытаясь заглушить в его поцелуях и объятиях вновь пробудившийся страх, что вот-вот потеряю Давида.
Глава 28
Месяц спустя
После слишком громкой музыки на корпоративе у меня немного ломило в висках. Хотелось уже поскорей сесть в машину и поехать домой.
Месяц назад мне удалось влиться в проект, связанный с детским кафе. Меня взяли в команду из восьми человек. Я еще не работала в партнёрстве. Это был совершенно новый опыт, который помог мне на время отвлечься от проблем в личной жизни.
Всё сложилось так, как должно было. Давид не шутил, когда говорил о том, что должен залечь на дно. Мы не виделись, не созванивались и не списывались. Сначала было сложно. Невыносимо. Я не могла ни на чем сосредоточиться. Мне снились всякие страшные сны, после которых не получалось снова заснуть. Поэтому я подолгу сидела за ноутом в поисках работы, понимая, что сойду с ума, если не сумею отвлечься. И мне повезло. Коллектив оказался сплочённым, а начальник — очень хорошим человеком.
Сегодня у него день рождения, поэтому я и оказалась на этом небольшом, но шумном корпоративе. Не хотелось откалываться от общей компании и проявлять неуважение к приглашению начальства.
Я старалась веселиться, наслаждаться вкусными безалкогольными коктейлями и танцевать. Но веселье это было какое-то пластиковое. От коктейлей меня мутило, хотя и вид, и запах были прекрасными. А из-за танцев я натёрла себе кровавый мозоль на левой ноге. Танцевать в новых туфлях, оказалось, не самой удачной идеей.
— Ло, ну нельзя находиться в зависимости от мужика, — вещала мне в трубку Сонька, когда я шла к своей машине. — Эх! Была бы я на корпоративе, так отожгла, что еще неделю все об этом помнили.
— Нет никакой зависимости, — упрямо парировала я.
— Да-да. Конечно. Именно поэтому тебе невесело и вообще ничего не хочется. Прячешься в работе, а затем стопроцентно по ночам в подушку ревёшь, — пошутила Сонька.
Чёрт! Как же она была права. Я поджала губы, мысленно ругая себя и умоляя не расклеиваться. Было слишком много неразрешённых моментов: деятельность Давида; его спланированное временное исчезновение; моя тревога. Всем этим я ни с кем не могла поделиться. Для начала мне самой следовало всё расставить по своим местам. Но это невозможно сделать, пока Давида нет рядом.
С его исчезновением я перестала ощущать себя цельной. А еще складывалось такое ощущение, будто меня выбросили на берег необитаемого острова под палящее солнце. А вход в океан забаррикадировали.
— Мне пора. Я уже подхожу к машине, — тяжело вздохнув, оповестила я Соньку.
— Ло, ты не обижайся. Всё у тебя наладится. Главное — не зацикливайся.
Сонька на днях спрашивала у меня про Давида, заметив, что я одна. Пришлось соврать, что он весь в работе и из-за этого вынужден был уехать. Подруга мой ответ трактовала по-своему. Думаю, она решила, что Давид меня бросил, а я боюсь в этом признаться.
— Хорошо. Я постараюсь.
Впервые мне не хотелось возвращаться домой. Впервые тишина моей небольшой квартирки меня пугала. Я быстро пресекла все эти депрессивные мысли и завела двигатель. Оставив машину на парковке возле дома, я отписалась ребятам в мессенджере, что уже благополучно добралась и поплелась к подъезду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кто-то сидел на лавочке. Внутри меня на секунду взвился необъяснимый страх, но он быстро исчез, когда в темной фигуре я распознала Давида. Он поднялся и быстрым стремительным шагом подошел ко мне. Кажется, я даже не успела полноценно осознать реальность происходящего. Давид крепко обнял меня и поцеловал. Ни приветствий, никаких других реплик. Ничего.
Когда мы оказались у меня дома, хотелось поскорей скинуть всю одежду и немедленно почувствовать Давида внутри себя. Но в последний момент, когда мои немного дрожащие пальцы начали стаскивать с его широких плеч рубашку, я резко остановилась.
— Подожди, — прошептала я горящими после безумных поцелуев губами. — Подожди, Давид.
Он будто не слышал меня. Его руки ласкали, забирались под блузку, нащупывая застёжку лифчика. Сбитое горячее дыхание опаляло нежную кожу на шее. Я почти не дышала, а сердце так безумно билось в рёбра, что в груди становилось тесно и больно. Между ног всё ныло в приступе тяжелого жаркого возбуждения. Мое сознание, мое тело инстинктивно тянулись к Давиду. Хотели его на всех возможных и доступных уровнях.
Его этот немного резкий аромат мужского шампуня дразнил нос. Колючая жёсткая щетина царапала кожу. Жадные губы целовали, забирали и стоны, и воздух.
— Пожалуйста, — выдохнула я. — Давид. Подожди.
Он остановился и взглянул на меня. В полутьме его синие глаза, поддёрнутые поволокой, казались какими-то немного другими. Словно я уже и отвыкла от них.
— Всё разрешилось? — тяжело дыша, спросила я.
— Да, — Давид наклонился ко мне, чтобы поцеловать, но я опустила ладонь на его губы.
— Нам нужно поговорить.
— Ло, я так соскучился, — Давид поцеловал мои пальцы и аккуратно убрал руку. — И я так сильно хочу тебя.
— И всё же нам нужно поговорить, — упрямо стояла я на своем.
Давид прижался лбом к моему плечу.
— О чем же? — он снова выпрямился и включил свет в коридоре.
— О том, что сейчас происходит в наших жизнях.
Сложно было вот так сразу сфокусироваться на разговоре. Особенно сложно потому, что Давид слишком близко и его руки всё еще на моей талии.
— А что происходит? Всё наладилось, и я первым делом помчался к тебе, — Давид немного нахмурился.
— Да, но…
Мне вдруг понадобилось чуть больше свободного пространства. Близость Давида путала все мысли и слова. Сложно было думать о чем-то другом, когда его обнаженная грудь почти вжималась в мою.
— Мы же не будем в коридоре говорить, правда?
Продолжая немного непонимающе смотреть на меня, Давид отошел назад и быстро застегнул рубашку. Я, пригладив пальцами волосы, быстро ушла в комнату.
— Ло, что-то случилось? — уже серьезным тоном спросил Давид.
— Нет, — я села на диван. — Знаешь, я на работу устроилась.
— Правда? Это замечательно! — Давид улыбнулся, но взгляд всё равно остался какой-то выжидающий и напряженный.
— Да, замечательно, — эхом отозвалась я. — А что насчет твоей работы?
— А что не так? — совершенно с искренним недоумением, спросил Давид.
Я не знала, как правильно обрисовать всё то, что творилось со мной. Как вместить в слова все те чувства, мысли и страхи что изо дня в день методично болью пульсировали в голове на протяжении всего месяца?
— Ты вернулся, — осторожно начала я. — Но надолго ли? Или потом снова придется залечь на дно? И как долго мы не будем видеться в следующий раз?
— У меня всё под контролем. Это просто была вынужденная мера.
— Хорошо. Допустим. А в чем же заключается главная цель твоей… работы? — спокойным голосом задала я следующий вопрос.
— Выбить деньги из должников, — коротко ответил Давид.
— Ты бандит, я права?
— Нет, — он отрицательно качнул головой. — Не совсем.
— Но ты убил человека.
— У Толика всё выпытала, — Давид невесело улыбнулся. — Послушай, Ло. Жизнь такая штука, что черного и белого не существует. И просто никогда ничего не бывает. Я тот, кто я есть. Уверен, что ты сразу поняла, кто я.