вздох вызвал чувство удовлетворения.
Она застыла над ним, сжимая между костяшек пальцев ключи, готовая в любой момент и навсегда испортить ему удовольствие от просмотра 3D-фильмов.
Лежавший на асфальте Энто Келлехер раскинул руки:
— Я сдаюсь! Я сдаюсь!
Бриджит медленно выдохнула воздух, который, как она только что осознала, все время сдерживала.
— Господи, Энто. Какого черта ты ждал, когда подкрадывался к одинокой женщине на автостоянке?
— Я не подкрадывался. Я увидел, что ты вышла, и подбежал, пока ты не уехала. Ты не отвечала на мои звонки.
— Ага. Потому что ты обманом заманил меня на встречу, где мне вручили повестку в суд!
— Клянусь, я не знал! Понимаю, как это выглядело, но, честно, я тут ни при чем.
— Ну да, конечно. Я более чем уверена, что мой адвокат посоветовала бы не беседовать с теми, кто в настоящее время подают на меня в суд.
— Тогда у меня хорошие новости: не я подаю на тебя в суд. Я уволился из детективного агентства братьев Келлехеров. Навсегда!
Теперь, когда ее сердцебиение перестало выстукивать высокоскоростной техно-ритм, она смогла его получше рассмотреть. Нижняя губа Энто была рассечена с левой стороны, а вокруг правого глаза чернел живописный синяк.
— Что, черт возьми, случилось?
— Я только что вернулся с семейного собрания. Скажем так: братья не пришли в восторг от моего решения уйти из компании. Семейное Рождество в этом году будет тем еще весельем. Слушай, если я пообещаю не делать ничего столь же агрессивного, как повторение твоего имени, мне будет позволено встать?
Бриджит кивнула, и Энто поднялся на ноги.
— Дай-ка гляну.
Она мягко дотронулась до его лица, затем повернула его так, чтобы на него упал свет.
— Господи, они тебя не жалели!
— Видела бы ты, что стало с другим парнем!
— Успел дать как следует сдачи?
— На самом деле нет. Тот единственный удар, который я нанес, возможно, еще и поправил уродливую рожу Винни. Что-то испортить там очень сложно.
Бриджит никогда не считала себя поклонницей бород, но трогать мягкую бороду Энто оказалось очень приятно. Бриджит подумала, не пользуется ли он каким-нибудь кондиционером для волос.
Она быстро отдернула руки:
— Тебе нужно приложить что-нибудь к губе.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он с огоньком в глазах.
— Веди себя прилично. Я знаю еще три приема, которых ты пока не видел.
— Уверен, все твои движения производят впечатление.
— Заткнись и заходи.
Она направилась обратно в офис, и Энто последовал за ней.
Глава двадцать первая
Прижав телефон к плечу, Бриджит рылась в сумке. У нее определенно были где-то салфетки. Похоже, она опять заболела простудой, что случалось практически каждое Рождество.
— Итак, — продолжила Нора Стокс, — я провела беседу с Шивон Доэрти, адвокатом Харрисона.
— Ясно, — ответила Бриджит, — ну и как все прошло?
— Ожидаемо. Пожалуй, лучше не выразить.
— А если выразить чуть менее хорошо?
— Она хочет всё. Она считает, что у них непробиваемая позиция и, если дело дойдет до суда, они выиграют.
Салфеток в сумке не оказалось, зато Бриджит обнаружила две рождественские открытки, которые носила с собой уже целую неделю, забывая наклеить марки и отправить.
— Ну и как — она права?
— Дело пока в процессе, и мы должны довести его до конца. Очень важно сохранять спокойствие.
— Черт…
— Что такое?
Бриджит бросила сумку на пол:
— Ты всегда говоришь как есть, Нора, но теперь вдруг принялась подслащивать. Это очень плохой знак. Насколько глубоко мы в жопе?
— В смысле, как обстоят дела? Отвратительней не бывает. Слушай, они сделали предложение. Ужасное предложение. Я не хочу, чтобы ты соглашалась на эту сделку, но по закону я обязана довести до тебя ее смысл.
— Окей.
— Они сказали, что заберут всю компанию — со всеми потрохами. Включая название и клиентскую базу. Всё.
— Харрисон хочет владеть детективным агентством? На кой черт оно ему понадобилось?
— Понятия не имею, но, судя по всему, он настроен серьезно. Может, решил, что раз он и так уже мудак, то почему бы не стать мудаком патентованным? Кроме того, вам запретят заниматься детективной деятельностью на ближайшие десять лет. И как вишенка на торте — восемьдесят тысяч морального ущерба.
— Господи!
— Говорю тебе, они просто пытаются тебя напугать.
— Им это удалось.
— Кстати, как продвигаются дела с поиском улик против этого подонка?
Бриджит откинула прядь волос с глаз. Скоро ей понадобится стрижка, если она вообще найдет на это время.
— Я поручила Филу вести наблюдение исключительно за Харрисоном, а сама в одиночку пытаюсь разгрести остальные дела, которые у нас пока что остались.
— Есть успехи?
— Нет. Последнее, что докладывал Фил, — ничего такого, о чем стоило бы сообщить.
— Понятно.
— Хм-м… — Бриджит заколебалась. Она знала, что ей придется об этом сказать, но немного побаивалась реакции. — Короче, не хочу, чтобы ты слишком остро это восприняла, но вчера поздно вечером ко мне подошел Энто Келлехер.
— Тот огромный волосатый ублюдок? Ну и как все прошло?
— Ну, я вроде как ударила его ногой.
— Господи, ты сумасшедшая сука! Кажется, я начинаю в тебя влюбляться.
— Прекрати! Он застал меня врасплох, и я…
— Надрала ему задницу!
— Вовсе нет! Он пришел извиняться. Сказал, что понятия не имел, что его брат выкинет такой фортель на встрече. В общем, он покинул семейную компанию. Фактически они буквально подрались. У него был синяк под глазом и все такое.
— О-о-о, как интересно!
— Я говорю тебе только потому, что он не согласен с тем, что происходит. И хочет нам помочь.
— Он хочет помочь тебе.
— Ты не могла бы уже остановиться? Я рассказываю тебе как своему адвокату.
— И как твой адвокат я советую тебе оседлать этого дикого мустанга и ускакать на нем в закат.
— Серьезно, Нора, прекрати! Ты ведешь себя непрофессионально.
— И это говоришь ты! Чье детективное агентство швыряет людей с балконов. Я бы не стала на твоем месте бросать камни. Ну и где это все произошло?
— На автостоянке за офисом. — Нора издала непристойный смешок так громко, что Бриджит пришлось на секунду отвести телефон от уха. — Все было совсем не так. Мы вернулись с ним в офис.
— Неужели?
— Просто чтобы я могла приложить немного льда к его припухлости. — Бриджит тут же пожалела о своих словах. Ей пришлось перекрикивать вой автомобильного клаксона, в который превратился хохот Норы. — На его глазу. На! Его! Глазу!
— Ну да, — обрела, наконец, дар речи Нора. — Ты сбила его с ног, а потом исполнила роль Флоренс Найтингейл[48], исцеляющей раны.
— Я раньше работала медсестрой, ты же знаешь.
— О да! У тебя осталась