Читать интересную книгу На дальних мирах (сборник) - Роберт Сильверберг

Хираал у нас теперь один из ведущих исполнителей. Ежедневно в два часа пополудни он демонстрирует перед публикой самоубийство, а затем под звуки фанфар воскресает снова. Четверо других каллериан, попавшихкнам раньше, отчаянно завидуют его популярности, но сами они этому трюку не обучены.

Однако гвоздем программы, бесспорно, является обаятельный мошенник Майк Хиггинс. Он объявлен у нас представителем единственного инопланетного мира, идентичного земному, и, хотя мы хорошо ему платим, выгода нам от него немалая.

Забавно, что в нашем редкостном зрелище публику больше всего интересует Человек, но уж таков этот зрелищный бизнес!

Через пару недель после нашего приезда Майк отколол новый номер: нашел где-то белокурую красотку, которая выступает теперь вместе с ним как женщина с Ваззеназза. Ему так веселее, ну и сама по себе идея тоже, конечно, неглупа.

Он вообще чересчур умный. Я уже говорил, что ценю толковых мошенников,— примерно так, как иные ценят хорошее вино. Но лучше бы мне оставить Илдвара Горба на Хрине, чем заключать с ним контракт.

Вчера он после представления заглянул ко мне. На лице его была та милая улыбка, которая появляется у него всякий раз, когда он что-то затевает.

Он, как обычно, пропустил стаканчик, а затем сказал:

— Джим, у меня был разговор с Лоуренсом Р. Фиццжералдом.

— С кем? A-а, это тот зеленый мячик с Регула?

— Он самый. Оказывается, он получает только пятьдесят долларов в неделю. И у многих других ребят тоже очень низкий заработок.

Под ложечкой у меня заныло от дурного предчувствия.

— Майк, если вы желаете прибавки — я ведь не раз говорил, как высоко я вас ценю,— хотите накину еще двадцатку в неделю?

Он протестующе поднял руку.

— Речь идет не о моей прибавке, Джим.

— О чем же тогда?

Улыбка его стала еще шире.

— Вчера вечером мы устроили небольшое собрание и... в общем, организовались в союз. Меня ребята выбрали лидером. Я хотел бы обсудить с вами вопрос о повышении заработной платы всем экзотам.

— Вы шантажист, Хиггинс, ну как я могу...

— Спокойно. Вам ведь не понравится, если на несколько недель придется прикрыть всю лавочку?

— Вы хотите сказать, что устроите забастовку?

Он пожал плечами.

— Если вы меня к этому вынудите. Как иначе могу я защищать интересы членов профсоюза?

Я, конечно, еще поторговался, но в конце концов он выжал из меня прибавку для всей компании, прозрачно намекнув, что скоро поставит вопрос о новом повышении. Он не скрыл, впрочем, что готов дать мне возможность откупиться. Он хочет стать моим компаньоном и получать свою долю прибыли.

В этом случае он в качестве члена правления должен будет отказаться от профсоюзной деятельности. И значит, я не буду иметь в его лице противника.

Но я буду иметь Хиггинса в самом центре предприятия, а он ведь не угомонится, пока совсем не вытеснит меня.

Однако ему меня не одолеть! Не для того я всю жизнь упражнялся в обмане и надувательстве! По-настоящему ловкий человек покажет себя, было бы только за что зацепиться! Я дал такую возможность Хиггинсу. Теперь он дает ее мне.

Он вернется через полчаса за ответом. Что же, он его получит. Я намереваюсь воспользоваться той самой лазейкой, которую он оставил мне, подписав типовой договор на роль экзота. Я в любой момент могу заявить, что он не представляет больше научной ценности, а значит, подлежит возврату на родную планету.

Это ставит его перед дилеммой, где оба решения одинаково гибельны.

Поскольку на Землю его официально допустили в качестве инопланетянина, не моя забота, как его отправят обратно. Это уж пусть у него самого и у ФБР голова болит.

Если же он признается в подделке документов, он будет сидеть в тюрьме, пока не посинеет.

Итак, я предложу ему третий выход: он подписывает признание без даты, которое я прячу в свой сейф, гарантируя себя таким образом от дальнейших неприятностей.

Я не рассчитываю жить вечно, хотя с помощью секрета, открытого мне на Римбо-II, я, если не случится какой-нибудь беды, протяну еще довольно долго. Однако я давно подумываю, кому передать корригановский Институт морфологии. Хиггинс может стать моим преемником.

Да, он должен будет подписать еще одно обязательство: пока институт существует, он будет носить имя Корригана.

Ну вот, а теперь пусть Майк Хиггинс попытается меня перехитрить. Перехитрит он меня, как вы думаете?

Рукою владыки

© Перевод Норы Галь 

Накануне вечером закат был кроваво-красен, и потому полковник Джон Диволл провел прескверную ночь. Атмосфера планеты Маркин не способствует красным закатам, но изредка, если свет голубого солнца рассеивался лучше обычного, они все же случались. А жители планеты считают красный закат предвестием беды. Полковник Диволл возглавлял на Маркине научно-просветительное и военное представительство Земли и, сам скорее человек науки, чем военный, склонен был согласиться с маркинцами, что красный закат сулит неприятности.

Диволл — высокий, ладно скроенный, статный, у него ясный, проницательный взгляд и четкие движения заправского военного. Он усердно и не без успеха изображает властного командира, и подчиненные верят этому обличью, уважают его и побаиваются.

Его научная специальность — антропология. Получить еще и военное образование он надумал позже, но это была удачная мысль: потому-то он и стал начальником миссии на планете Маркин. Департамент внеземных дел требовал, чтобы все миссии на планетах со сравнительно неразвитой цивилизацией состояли из военных и возглавлялись военными,— но, рассуждал Диволл, пока я играю роль бравого вояки, кто распознает, что на самом деле я не такой? Маркин — довольно мирная планета. Здешние жители — народ разумный, технология у них не бог весть какая, но культура довольно высокая, и с ними совсем не трудно поддерживать отношения на равных.

Вот потому-то Диволл и спал плохо в ночь после красного заката. Несмотря на всю свою выправку и безупречную манеру держаться, он считал себя книжником, человеком глубоко штатским. И вовсе не уверен был, как поведет себя в критическую минуту. Он знал: случись непредвиденное, от маски закаленного командира, пожалуй, и следа не останется.

Под утро, сбросив на пол одеяло и смяв в комок простыни, он все же задремал. Ночь была теплая, как почти всегда на этой планете, но Диволл продрог.

Проснулся он поздно, за считаные минуты до завтрака, и торопливо оделся, чтобы явиться в офицерскую столовую вовремя. Разумеется, как старший по чину он вправе спать сколько угодно, но подниматься тогда же, когда все,— это входит в роль, которую он себе сам навязал. Он надел легкую летнюю форму, поспешно снял бритвенной эссенцией щетину, пробившуюся со вчерашнего дня на смуглых щеках, нацепил портупею с неизбежным лучевым пистолетом и подал вестовому знак, что он встал и приступает к своим обязанностям.

Миссия землян размещалась на пространстве десяти акров в получасе езды от одного из крупнейших поселений планеты. Вездеход уже стоял наготове подле отдельного командирского домика; Диволл уселся, коротко кивнул вестовому:

— Здравствуйте, Харрис.

— Доброе утро, сэр. Хорошо спали?

— Прекрасно,— машинально ответил Диволл.

Обычный обмен приветствиями. Тотчас загудели двигатели и маленький вездеход помчался через всю территорию миссии к столовой. К соседнему сиденью, как всегда по утрам, приколот был листок — распорядок дня, заготовленный дежурным офицером, пока начальник спал. Сегодняшний распорядок подписал Дадли, на редкость энергичный майор — образцовый космический служака, будто созданный для военной карьеры и ни для чего другого. Диволл вникал в распорядок на утро, старательно выписанный угловатым почерком Дадли:

Кеели, Дорфмен, Мэллорс, Стебер — как обычно, подразделение лингвистики. Маршрут вчерашний — в город.

Хаскел— медицинская служба. Анализы крови и мочи.

Мацуоко— ремонтные работы (до среды включительно).

Джолли— зоопарк.

Леонардс, Мейер, Родригес— предусмотренный выезд на два дня для ботанических исследований в полевых условиях. Придается запасной вездеход для образцов.

Диволл изучил список до конца, но, как и следовало ожидать, Дадли распределил обязанности безупречно, каждого человека направил туда, где тот будет всего полезней и получит наибольшее удовлетворение. Только одно заставило чуть задуматься — Леонарде направлен на ботанические полевые исследования. Двухдневная поездка — пожалуй, придется пересечь опасный дождевой лес на юге; Диволла кольнула тревога. Этот мальчик — его племянник, сын родной сестры, вполне толковый свежеиспеченный ботаник, только-только получивший это звание. Он впервые направлен во внеземную экспедицию и в отряд Диволла попал случайно, как новичок. Диволл скрыл от подчиненных, что они с Леонардсом родня, ведь это могло поставить юношу в неловкое положение, а все-таки поневоле хотелось бы его поберечь.