Успели докатить вовремя. Когда я переступал порог своего жилища, на улице стемнело как ночью, ветер усилился, совсем близко слышались частые раскаты грома.
Дома же меня поджидал сюрприз в обличье хоть и знакомого, но всё равно незваного гостя.
Это был Кенгер – представляющий интересы Ротшильдов в России. Мы с ним поздоровались как старые приятели и поднялись подальше от чужих ушей на второй этаж, в мою комнату.
Разместились за рабочим столиком напротив окна. Жена Осипа Мария живо принесла нам вино и закуски в виде бутербродов.
– Простите, Самуил Мануилович, у меня тут всё по-простому, не ожидал вашего приезда …
Кенгер, с аппетитом пережевывая бутер с рыбой, лишь отмахнулся:
– В самый раз Иван Михайлович, я к вам приехал по делу и, по правде говоря, на все эти реверансы и светские беседы времени у меня нет. Завтра из Гельсингфорса я должен отбыть во Францию, а в Петербург я прибыл по вашу душу…
Начавший было излагать цель своего приезда Кенгер прервался на полуслове. За окном ослепительно ярко сверкнуло, от раската грома задрожали стёкла, а спустя пару секунд полило как из ведра.
Мы с гостем переглянулись. Кенгер то ли спросил, то ли констатировал:
– … для конфидентной беседы так даже лучше.
Поспешил согласиться с визитером, опасаясь, что разговор свернёт на обсуждение, разыгравшегося на улице ненастья. С трудом сохранял невозмутимый вид, на самом деле внутренне я сгорал от любопытства, с нетерпением ожидая продолжения разговора.
– … так вот, уважаемый Иван Михайлович, на ваш счёт во французском банке Ротшильда, уже начали поступать первые деньги – как вы и договаривались, 5 % от выручки совместного с Джеймсом золотодобывающего предприятия.
Под раскаты грома и хлынувшего с небес на землю ливня, Кенгер поведал мне о начале золотодобычи, и в целом о происходящих в последнее время в Мексике событиях.
С этой латиноамериканской страной за последние четверть века произошли удивительные метаморфозы. Мексика унаследовала с колониальных времен огромный государственный долг в 70 миллионов песо[1]. И это при том, что в Мексике добывалось основное количество серебра всего мира! Например, в 1801 году в Новой Испании было добыто золота и серебра на сумму в 16,5 миллиона песо. А уже в 20–х гг. нынешнего века мексиканскому правительству стало не хватать доходов даже для погашения процентов по нему, так как за время войны за независимость добыча серебра упала в четыре раза.
Мексика была вынуждена брать в долг за границей, прежде всего у Англии. Да и вообще вся освободительная борьба Боливара с целью освобождения от «испанского ига» Латинской Америки с самого своего начала финансировалась коварными островитянами. Возвращать долги туманному Альбиону было нечем. Приходилось предоставлять английским товарам право беспошлинного ввоза, что мешало развитию местной промышленности. С 1810–го по 1820 год сельскохозяйственное производство сократилось наполовину, а ремесленное – на две трети.
В начале 1824 года мексиканские власти заняли у английского банка «N. M. Rothschild & Sons» 16 миллионов песо, а еще через несколько месяцев – еще столько же у британского банка «Barclays». На лондонской бирже начали торговаться акции мексиканских компаний добывающих золото и серебро.
И уже к середине этого года, большинство акций мексиканских серебрянорудных предприятий оказались под английским контролем, в том числе и в руках компаний аффилированных с Ротшильдами. И, о чудо, в мае месяце этого года одна из таких ротшильдских компаний обнаружила в Калифорнии богатейшее месторождение золота!
Что можно сказать о политической составляющей происходящих в Мексике событий? Англичане, еще до моих действий «застолбившие» Мексику, оставались верны себе, а с полученной от меня информацией их активность возросла многократно. Островитяне быстро и эффективно ввергали страну в экономическую кабалу. На место политического господства Испании в Мексике пришла полная экономическая зависимость от Великобритании. Но зато, слушая все эти «вести с полей», меня грела мысль о том, что я сумел все-таки будущим пиндосам подложить «английскую свинью», и теперь далеко не факт, что Золотой штат когда-либо так просто окажется в составе США, ведь отношения между «кузенами» были не самыми простыми.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Принадлежащий вам, согласно договоренностям с Джеймсом процент от Калифорнийской золотодобычи, мы можем переправлять и в Россию, в любые указанные вами столичные банки.
Меня посетила одна мысль.
– Могут ли мои люди прибыть во Францию и снять деньги с этого счета?
– Необходима доверенность с вашей стороны.
– В банке примут доверенность, оформленную питерскими нотариусами?
– Чтобы у ваших людей во Франции при снятии денег совершенно точно не возникло бы никаких осложнений, советую вам обратиться в нотариальную контору моего племянника.
– Хорошо.
Кенгер на листке бумаги тут же записал адрес этой конторы.
– Но это всё мелочи жизни. Требуется помощь ваших покровителей, мне нужно возглавить Северное общество уже в этом году.
– Вы же, если я, верно, осведомлён, и без всякой помощи извне являетесь «убежденным» членом этой организации?
– Этого мало, мне необходим пост председателя Верховной думы с самыми широкими полномочиями. Плюс поддержка со стороны масонов и всяких англофилов. Помнится, и об этом тоже, мы, с хорошо известным вам господином, говорили в Париже.
– Вы верно заметили, действительно, многие, как заговорщики, так и сочувствующие их идеям состоят или в недавнем прошлом состояли в ложах, и на их поддержку в этом деле вы сможете рассчитывать, как только я получу команду сверху.
– Кстати, Самуил Мануилович, а не поделитесь ли вы со мной, на кого из членов общества оказывают влияние масоны? – спросил я «на дурочку» заранее уверенный в отрицательном ответе своего собеседника, с малюсенькой надеждой, ну а вдруг мне сейчас откроются агенты влияния.
– Нет, Иван Михайлович, извините, но раскрывать перед вами такую информацию я приказ не получал.
– На счет Трубецкого и так понятно, он состоит в родстве с австрийским посланником. Рылеев – креатура Мордвинова, а под чью дудку пляшет сам Мордвинов, я догадываюсь. На этих господ, прямые или опосредованные выходы у вас быть просто обязаны. В общем, ладно, проехали …
Решил показать этому банкиру, что я не лыком шит, и кое-что все же разумею.
– Ваша проницательность меня приятно удивляет, – только и ответил Кенгер.
Хотя официально масонские ложи были закрыты в России указом Александра I о запрещении всех тайных обществ, но нелегальная деятельность в среде тайных масонов все еще осуществлялась. До воцарения Николая I масоны представляли собой такую силу, не считаться с которой было нельзя. Одних только господ офицеров среди масонов этого времени насчитывалось 517 человек!
Но в большинстве своем братья-масоны не стали геройствовать, царского рескрипта оказалось вполне достаточно, чтобы значительная часть братьев навсегда позабыло дорогу в ложу. Только немногие из числа просветленных и наиболее преданных ордену братьев высоких степеней в глубокой тайне осмеливались продолжить свои работы. Речь идет, прежде всего, о Капитуле Феникса, который и после 1822 года продолжил свои работы. Но всё же, в массе своей, загнанные в подполье и лишенные внутреннего импульса, масонские кружки этого времени начали угасать.
И при этом очень важно не забывать, что закрытие той или иной конкретной ложи на самом деле мало, что значило. Ведь по масонским правилам каждый, посвященный в масоны, мог посещать любую масонскую ложу, в том числе и заграничные, свободно участвуя в собраниях французских, немецких и английских масонов. Поэтому нужные знания среди посвящённых в заговор российских масонов, несмотря на закрытия российский лож, спокойно проникали в Россию, беря свое начало в европейских центрах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но и здесь надо помнить, что масон масону рознь – среди масонов были как декабристы, так и промонархистки настроенные консерваторы. И если на первых окольными путями те же Ротшильды и английская разведка посредством «Великой соединенной ложи Англии» и подчиненных ей европейских лож еще могли повлиять в нужном мне направлении, то на вторых, или на просто аполитичных людей входящих в братства вольных каменщиков в России оказывать давление было бы не только бессмысленно, но и опасно. Впрочем, на Коварном Альбионе эти обстоятельства понимали куда лучше меня, прекрасно осознавая на какие конкретные каналы нужно воздействовать.