Читать интересную книгу Новеллы - Франко Саккетти

Томмазо целых три дня посылал за разными богословами, и те посоветовали ему молиться и читать «Отче наш» в течение недели с четырех часов до заутрени. Совет этот был измышлением двух названных товарищей.

Томмазо Барончи. совсем упав духом, не спал почти целых восемь ночей. Вооружившись многочисленными отченашами, чтобы враг человеческий не входил больше в дом, и, потеряв сорок фунтов веса, он оставил должность и вернулся к Лапе. В объятиях ее он обрел покой и заявил ей, что не хочет больше никогда быть приором, потому что дьявол находится в этих комнатах, ведь не кто иной, как дьявол устроил ему описанные выше вещи, о которых он рассказал ей по порядку. В этой уверенности Томмазо пребывал до конца своих дней, который наступил скоро.

Простота людская побуждает часто и умных людей проделывать всякие забавы, чтобы потешиться. Обретаясь часто в унынии даже и синьоры, по-видимому, не отказываются от таких вещей, чтобы развлечь свой ум.

Новелла 84

Некий сьенский живописец, узнав, что жена его впустила к себе любовника, входит в дом и ищет его. Найдя его на распятии, он хочет отрубить ему топориком его орудие; но тот убегает и кричит: «Fie шути топориком!»

Жил некогда в Сьене живописец по имени Мино, у которого была жена, женщина пустая, но очень красивая; в течение довольно долгого времени за ней ухаживал один сьенец, и дело у них зашло уже далеко. Один из родственников Мино не раз говорил ему об этом, но тот не верил.

И вот однажды, когда Мино отлучился из дома и отправился посмотреть какую-то работу за городом, ему пришлось заночевать вне дома. Предупрежденный об этом, друг жены пошел вечером к ней, чтобы провести с ней время в свое удовольствие. Услыхав об этом, родственник Мино, выследивший его жену, решил убедить, наконец, живописца в справедливости своих слов. Он тотчас же отправился к нему, а возле городских ворот оставил человека с ключами, сославшись на то, что ему нужно по делу выйти из города и что он скоро вернется обратно. Выйдя из Сьены, названный родственник попросил человека с ключами подождать его и отправился прямо к Мино, находившемуся неподалеку от города в церкви. Придя туда, он сказал: «Мино, я много раз говорил тебе о позоре, которым жена твоя покрывает тебя и нас, но ты никогда не хотел мне верить. Так вот, если ты хочешь в этом удостовериться, ступай со мной и ты найдешь жену свою с любовником в своем доме».

Тот сейчас же пустился в путь и вошел в город через дверцу в воротах. Тогда родственник сказал ему: «Иди домой и обыщи там все хорошенько, потому что, как только любовник услышит, что ты пришел, он, само собой разумеется, спрячется».

Мино последовал его совету, но попросил своего родственника: «Пойдем со мной, и если ты не хочешь войти в дом, оставайся иа улице». Родственник согласился.

Мино раскрашивал главным образом распятия, и преимущественно резные. В доме их было всегда несколько штук, частью находившихся в работе, когда четыре, а когда шесть. Держал он их в своей мастерской, как это обыкновенно делают живописцы, на очень длинном столе, где они и стояли одно подле другого прислоненные к стене и покрытые каждое отдельно большим полотенцем или другой тканью. В это время распятий там было шесть: четыре резных и два плоских, расписанных, и все они стояли одно подле другого на столе высотой в два локтя, прислоненные к стене, и каждое было покрыто большим полотенцем или куском холста. Подходит Мино к двери своего дома и стучит. Жена его и молодой человек не спали, и услышав шум у двери, тотчас же сообразили, в чем дело. Не открывая окна и не отвечая, женщина проходит потихоньку к маленькому окошечку, или отверстию, которое никогда не закрывалось, чтобы посмотреть, кто стоит у двери. Разглядев, что это ее муж, она возвращается к любовнику и говорит ему: «Я погибла! Что нам делать? Тебе лучше всего спрятаться».

Но так как они не могли найти подходящего места, а любовник был в одной рубашке, они бросились в мастерскую, где стояли распятия.

Женщина сказала тогда: «Хочешь устроиться как следует? Прыгай на стол, прижмись поплотнее к одному из плоских распятий и раскинь руки, как это изображено на других, а я покрою тебя тем же куском холста, которым распятие было покрыто. Пусть тогда ищут тебя, сколько угодно: не думаю, чтобы тебя можно было найти в этих потемках. Платье твое я свяжу в узелок и положу его в ящик до наступления дня; а там какой-нибудь святой нам поможет».

Любовник, совсем растерявшийся, вскакивает на стол, поднимает полотенце и располагается на плоском распятии подобно фигуре на распятиях скульптурных, а женщина берет холст и покрывает его, ни дать ни взять, как были покрыты другие распятия. Затем она возвращается к себе, оправляет немного постель, чтобы казалось, будто она спала в ней одна, и, взяв штаны, башмаки, куртку, кафтан и другие вещи любовника, связывает их тотчас же плотно в узелок и кладет его туда, где находилось другое платье. Сделав все это, она подходит к окну и говорит: «Кто там?»

Муж отвечает: «Открой! Это я, Мино».

Тогда жена спрашивает: «О! Который же час?» и бежит, чтобы открыть дверь. Когда дверь открылась, Мино говорит: «И долго же ты заставила меня ждать, верно не обрадовалась тому, что я вернулся».

Жена отвечает: «Если тебе пришлось прождать слишком долго, то виной тому сон, я уснула и ничего не слыхала».

Муж заметил тогда: «Ну, ладно; там увидим». Он берет ночник и Начинает искать повсюду, даже под постелью.

Жена спрашивает его: «Что ты ищешь?».

Мино говорит: «Странно ты рассуждаешь. Подожди, скоро узнаешь».

На это жена отвечает: «Я не понимаю, что это значит: скоро узнаешь».

Обыскав весь дом, Мино дошел до мастерской, где находились распятия. Можно себе представить, как почувствовало себя распятие во плоти, когда оно услышало, что живописец в мастерской: ему приходилось держать себя подобно другим, которые были из дерева, а между тем сердце билось у него, как перед смертью. Помогла ему судьба, так как ни Мино, ни кто-либо другой не подумали бы никогда, что человек, которого он искал, ухитрился спрятаться таким образом. Побыв немного в мастерской и «е найдя, кого искал, Мино вышел из нее. В мастерской имелась дверь на улицу, запиравшаяся на ключ снаружи, и каждое утро молодой парень, работавший с названным Мино, открывал ее, как открываются другие подобные двери. Из дома же в мастерскую вела маленькая дверь, через которую входил в нее Мино. Выходя из мастерской, чтобы направиться в дом, живописец закрыл эту дверь на ключ, так что живое распятие не могло выйти, если бы захотело.

После того как Мино провозился целую треть ночи и не нашел ничего, жена его отправилась спать и сказала мужу: «Таращи глаза, сколько тебе угодно. Если хочешь идти спать, иди; если нет, ходи по дому, как кошка, если тебе это нравится».

Мино ответил на это: «А вот я потерплю еще, и тогда покажу тебе, что я не кошка, грязная ты свинья. Пусть будет проклят день, когда ты сюда пришла».

Жена ответила: «Это могла бы сказать я. Что это, белое или красное вино говорит в тебе?»

– «Это ты очень скоро узнаешь».

Тогда жена говорит ему: «Ступай спать, ступай; так-то будет лучше; или не мешай спать мне».

Так как оба устали, то в эту ночь дело тем и кончилось: жена уснула; отправился спать и муж. Родственник Мино, дожидавшийся на улице, чем кончится дело, простоял, пока не ударили в колокол, и отправился после етого домой, говоря про себя: «Пока я ходил за город, чтобы позвать Мино, любовник, наверное, ушел к себе домой».

Поднявшись самым ранним утром и осмотрев еще раз каждую щель, Мино после долгих поисков открыл, наконец, внутреннюю дверь в мастерскую и вошел в нее. Тем временем подмастерье его открыл наружную дверь мастерской со стороны улицы. В эту минуту, рассматривая свои распятия, Мино увидел, что у одного из покрытых распятий высунулись два пальца ноги.

Тогда Мино говорит про себя: «Это, наверно, и есть любовник». Порывшись в своих инструментах, которыми он обтесывал и вырезал распятия, он нашел лежавший там топор и решил, что он будет самым подходящим для него орудием. Когда он взял его и подошел к прилавку, чтобы вскочить к живому распятию и отрубить у него то главнее, что привело его в дом живописца, то любовник, поняв намерения Мино, соскакивает со своего места, говоря: «Не шути топором», и бросается на улицу через открытую дверь. Мино за ним, на расстоянии нескольких шагов, и кричит: «Держите вора, держите вора!» Вор же пустился к себе.

К жене, слышавшей все это, явился как раз в это время послушник-доминиканец, ходивший с корзинкой собирать милостыню для монастыря. Когда послушник поднялся по лестнице в дом, как они это иногда делают, жена сказала ему: «Брат Пуччо,[225] подайте мне корзину: я положу вам в нее хлеба».

Тот подал ее. Вынув из нее хлеб, женщина сунула туда узелок, оставшийся после ее любовника, бросила сверх него хлеб монаха и еще четыре своих хлеба, и сказала: «Брат Пуччо, я положила под хлеб в вашу корзинку, чтобы не подумал кто чего-либо дурного, небольшой узелок, который одна женщина принесла сюда из бани, куда такой-то ходил, по-видимому, вчера вечером. Я дала вам четыре хлеба. Я прошу вас, когда вы уйдете, передать узелок ему, если вы застанете его дома; он живет подле вашей церкви. Да скажите ему, что женщина из бани посылает ему его вещи».