Читать интересную книгу Карт-бланш императрицы - Анастасия Монастырская

— Стой!

Он спешился и влез в карету, вытеснив фрейлину и парикмахера. Задернул занавески и припал к полным горячим губам. Обласкал белую шею, коснувшись голубой жилки, и напоследок нежно поцеловал половинки грудей в вырезе платья.

— Соскучился!

Она со смехом отбивалась от медвежьих объятий — не время, Гриша, не время для любви. И тут же прижималась, испытывая новое ощущение — полной и безоговорочной власти!

— Здесь тебя ждет князь Барятинский. Пересядешь в его коляску и въедешь в Петербург, как и подобает императрице.

— А ты? — она тревожно коснулась любимого лица.

— Не волнуйся, я всегда с тобой. Буду сопровождать до Петербурга, а затем поскачу в Измайловский полк. Готовиться к приезду законной императрицы. После поедем в Семеновский. А там — Бог поможет. — Орлов открыл дверцу кареты и помог Екатерине выйти. — Да здравствует, ее величество, Екатерина Вторая!

Увидев склоненные головы друзей, Екатерина вдруг впервые отчетливо осознала — она победит!

ГЛАВА 16.

Ровно в семь часов под барабанный бой коляска остановилась перед казармой Измайловского полка. Екатерина невольно вспомнила свой первый визит сюда. Даже тогда она так не волновалась, как сейчас. Голова кружилась от возбуждения, в глазах рябило, в животе застыл ледяной комок. Сейчас или никогда.

Князь Барятинский помог ей выйти из кареты. Выпрямив спину, и подняв голову, она пошла вперед, мимо шеренг. На губах заиграла лукавая улыбка. Ну же, солдатушки! Что молчите?

Впереди Григорий поднялся на стремена и отдал ей честь саблей.

Тишина взорвалась тысячами голосов:

— Матушке Екатерине ура!

Еще мгновение, и ее окружили плотным кольцом. Не пробиться. Другая бы запаниковала, но только не Екатерина.

— Россия в опасности! Я прошу у вас защиты, — ее звучный сильный голос перекрыл шум.

Сквозь толпу прорвался Разумовский, таща за собой полкового священника с золоченым образом. Екатерину благословили. Затем Гетман упал на колено и поцеловал край ее черного платья.

— Вот наша единственная и полновластная государыня всея Руси! Да здравствует Екатерина Вторая!

— Матушке Екатерине ура! За нее готовы смерть принять!

Гетман попытался добиться тишины — да где там! Солдаты орали, как дети, получившие нежданную, но очень интересную игрушку. Многие предвкушали и вечернее удовольствие — каждому было обещано денежное вознаграждение и чарка дармовой водки. А где одна чарка, там известное дело, и вторая найдется. Разумовский сложил руки у рта и закричал:

— От имени солдат Измайловского полка я присягаю императрице на верность!

— Ура! Ура! Ура!

Екатерина стояла на маленьком островке посредине безумия и купалась в океане солдатской любви. Еще никогда она не чувствовала такого волнующего и сладостного чувства. Даже физическая любовь не могла сравниться с новым ощущением: бесконечные спазмы удовольствия внизу живота. Она не знала, что именно с ней сейчас происходит, но хотела, чтобы удивительные мгновения длились бесконечно.

Сквозь толпу подъехал Орлов. Под ликующие вопли солдат он подхватил Екатерину на руки и посадил впереди себя. Теплый шепот скользнул в ухо:

— Довольна?

— Да! — она обернула к нему сияющее лицо.

— То ли еще будет, — Орлов сиял, как золотой рубль на солнце. — Сейчас едем в Семеновский полк. Я тебя довезу до коляски. Иначе они тебе прохода не дадут. Привыкай к народной любви, императрица! Екатерина в ответ счастливо рассмеялась!

Ее усадили в открытую коляску. Экипаж мгновенно окружили Григорий Орлов с братьями, Кирилл Разумовский, князь Барятинский. Впереди неторопливо двигался священник с высоко поднятым крестом. От креста шло золотое сияние. Завершали это ликующее шествие нестройные ряды солдат. Не прошло и получаса, как колонна достигла казарм Семеновского полка. Там все повторилось. Полк присягнул на верность императрице. Колонна увеличилась в несколько раз, и разросшийся людской поток покатился к другим казармам.

Наконец остался только Преображенский полк. Екатерина пребывала в эйфории, когда к ней подъехал Григорий.

— Сейчас все должно решиться. Будь осторожна.

— Почему я должна быть осторожна? — в первую минуту Екатерина не поняла.

— Нам не удалось переманить офицеров на свою сторону, — Орлов выглядел встревоженным. — В этом полку служит Семен Воронцов, родной брат Елизаветы Воронцовой.

— Как же я сразу не поняла, — побледнела Екатерина. — Он будет стоять до последнего.

— И не только стоять, — помрачнел Григорий. — Я послал Шкурина вперед разведать обстановку. Он только что вернулся. Вместе с майором Воейковым Воронцов обратился с пламенной речью к солдатам и приказал оставаться верными присяге царю. — Екатерина охнула. — Сейчас он идет с ними к нам навстречу. Катя, я не могу тобой рисковать.

— Зато я могу рисковать собой, — оборвала его Екатерина. — Мы не можем показать им свой страх. Да и страха, если подумать, уже нет. Никто, Гриша, слышишь, никто не заставит меня свернуть с этого пути! У меня на пальцах позолота от короны. И я не хочу, чтобы она осыпалась. Где мы можем их встретить?

— Недалеко от церкви Казанской Божией Матери, — быстро ответил Орлов. — Это идеальное место. Вряд ли кто-нибудь из них решиться стрелять рядом с храмом. В любом случае наших сторонников больше. И да поможет нам Бог!

— И да поможет нам Бог! — повторила Екатерина, глядя, как он скачет вперед, призывая самых надежных людей сплотиться вокруг ее экипажа.

Два огромных людских потока столкнулись у самого входа церкви. И замерли. Екатерина чуть привстала, разглядывая стройные ряды противника. Если ее преимущество — численность, то у Преображенского полка — вооружение и дисциплина. И, похоже, ребятушки настроены весьма решительно.

Екатерина вздрогнула, увидев, как вперед выехал Григорий Орлов.

— Именем ее императорского величества Екатерины Второй приказываю сложить оружие!

Короткий ропот. И снова звенящая тишина. Затем злой приказ Воронцова, который Екатерина не расслышала, но прекрасно поняла. Лязг. Ружья сняты с ремней.

Позади нее раздался пронзительный женский визг и тут же стих.

— Если они открою огонь, мы пропали, — почти равнодушно заметил Разумовский. — Как только толпа запаникует, считайте, что мы уже на пути или в Сибирь или на плаху. Вы что предпочитаете, ваше величество?

— Стыдитесь, граф! — к императрице вновь вернулась лихая веселость. — Какая Сибирь? Впереди слава.

Она легко выпрыгнула из коляски и пошла по направлению к полку.

— Куда? — запоздало крикнул Разумовский, беспомощно гарцуя. — Назад! Убьют ведь!

Екатерина в ответ только улыбнулась.

Увидев ее, Воронцов ненавидяще дернулся и, сам того не понимая, что говорит и делает, приказал:

— Огонь!

Солдаты растерялись, не понимая, как можно стрелять в эту стройную и красивую женщину, которая к тому же… улыбалась.

— Огонь!

Екатерина сделала еще шаг вперед. На груди сверкнул простой крест.

— Огонь!

Как сложно не закрывать глаза, когда десятки ружей уставились тебе в лицо и грудь. Она по-прежнему улыбалась, подумав, что хоть умрет красиво. Господи, хоть бы поскорее разрешилось!

Умереть красиво ей не дали. В задних рядах Преображенского полка вдруг раздался неуверенный, совсем мальчишеский голос:

— Императрице Екатерине Второй — ура!

Пауза. И одиночный возглас подхватили остальные. Воронцов бесновался, отдавая бессмысленные теперь уже приказы. Сложив оружие, солдаты целовали край ее платья, а потом шли брататься с остальными. Князь Барятинский подогнал коляску, опасаясь, что ликующая толпа раздавит свою государыню. Екатерина неторопливо в нее села, не упустив случая подколоть Разумовского:

— Вы по-прежнему желаете в Сибирь, Кирилл Григорьевич? — Воронцов и Воейков в этот момент надломили свои шпаги, сдаваясь на милость прекрасной победительнице. Разумовский крякнул, но потом не удержался и ответил в том же тоне:

— Только с вами, ваше величество!

Екатерина рассмеялась, показывая, что оценила хорошую шутку. Ревнивый Орлов, уловив искру симпатии, тут же подъехал к экипажу. Спешился:

— Ваше величество! В церкви вас уже ждут, чтобы благословить, — он покорно склонил черноволосую голову, когда она проходила мимо, послав вдогонку восхищенное: — Обожаю тебя!

Сквозь плотный коридор людей она прошла к входу Церкви Казанской Божьей Матери, где ее в окружении священников уже ждал архиепископ Новгородский. Блики свечей, скорбные лики святых, звуки хора — все смешалось в ее голове. Она только поняла, что архиепископ приветствует ее как царицу-самодержицу, благословляя не только ее, но и престолонаследника царевича Павла Петровича. В глазах архиепископа Екатерина заметила удивление и… радость? Да, определенно — радость за то, что случилось в это летнее утро. С началом царствования Екатерины II православная церковь может забыть об унижении, коему подверг ее Петр Федорович.