Желая позлить собеседницу, Корбелл спросил:
— А тебе не приходило в голову, что бессмертие диктаторов может быть мне не интересно? Может, я хочу красиво постареть.
— Ты хотел украсть мои лекарства.
— Ладно, ты меня поймала.
— Нельзя стареть красиво. У тебя есть год, Корбелл.
— Не уходи со связи! Ты, случаем, не знаешь, куда я лечу? Я даже не знаю, откуда стартовал.
— На Южном полюсе есть большой континент. Туда ты и летишь. До этого мы находились на континенте, длинный конец которого смотрит в сторону южного континента. Я подозреваю, что ты летишь в... — И на секунду в речь переводчика вклинился ее собственный голос: — Сараш-Зиллиш, столицу последней земной цивилизации.
Итак, он летит в Антарктику, а начал путь с мыса Горн. Но где в Антарктике этот город?
— Какой адрес ты ввел? Корбелл рискнул ответить правду:
— Я хотел добраться до полицейского участка. Правда, у меня так дергались руки, что я не знаю точно, что за адрес набрал.
— Ты мог нажать кнопку больше четырех раз? Пять значков — адрес Штаб-Квартиры Мировой Полиции в Са-раш-Зиллише.
— Может, и так, — он рассмеялся. — По крайней мере, я сбежал от тебя.
— У тебя год, Корбелл.
За год он может умереть. Впрочем, сейчас Джером чувствовал себя довольно неплохо. Боль, истощение и спазмы остались в прошлом; правда, голод начал становиться мучительным.
— Через час я умру от голода. В этой машине есть еда? Нет? А что же мне есть?
— Когда доберешься до Сараш-Зиллиша, отправляйся в парк, — и она дала ему «адрес» — комбинацию кнопок. — Сейчас он заброшен, но все плоды, которые там можно найти, — съедобные, да и животных тоже можно есть. Если поймаешь.
— Хорошо.
— Бессмертия диктаторов ты там не найдешь. В Сараш-Зиллише никогда не было взрослых.
— Мирелли-Лира, а сколько лет ты занимаешься поисками?
— Примерно десять лет жизни. Корбелл поразился:
— А мне казалось, что ты потратила не меньше века!
— Мне не повезло. Когда Дети вытащили меня из вневременной тюрьмы, они пообещали мне найти бессмертие диктаторов. Мне ничего не оставалось, кроме как поверить им, а они солгали.
— В больнице было хранилище... Норна рассмеялась.
— Такое хранилище есть в каждой больнице в каждом городе, что еще остались на Земле. Я все их обыскала. В тех местах, которые не грабили, остались только яды. Годы и влажная жара разрушили лекарства.
— Расскажи еще что-нибудь. Что ты узнала о бессмертии диктаторов после высадки и до тюрьмы?
— Почти ничего. Только то, что оно было.
— Все равно расскажи. Я не хочу терять время, повторяя твои ошибки.
IV
Дети уже ждали, когда Мирелли-Лира спускалась из космического корабля. Вначале она решила, что они — результат программы Государства по выведению нового человека. Дети вели себя сдержанно и с достоинством, они четко выражали свои мысли и демонстрировали взрослую мудрость, которую Мирелли-Лира вначале приняла за высочайший интеллект. Потом она поняла, что такую мудрость дают многие века жизненного опыта.
Она никогда не видела таких, как они, а они — таких, как она. В мире Детей жили и взрослые, но это был отдельный вид. Ни с кем из них Мирелли-Лира не встречалась, знала только, что их всего несколько тысяч, все — бывшие диктаторы. Эти взрослые пользовались средствами диктаторов для достижения бессмертия и жили отдельно от Детей.
Детей — Мальчиков и Девочек вместе — на планете были миллиарды. Тогда она не обратила на это особого внимания, но потом припомнила. Ее судили по законам ее Государства за измену. У нее сложилось впечатление, что весь суд был спектаклем, разыгранным для увеселения самих же Детей; впрочем, возможно, эту мысль ей подсказала паранойя. Дети были пунктуальны, не смеялись над ней и строго соблюдали законы, изданные семьдесят тысяч лет назад. Сама Мирелли-Лира тоже хранила достоинство, о чем не преминула сообщить Корбеллу.
Ее приговорили к пребыванию во вневременной тюрьме.
— А о колонизированных планетах они ничего не говорили?
— Нет, ничего.
— Оно и понятно. Они наверняка откололись от Государства задолго до твоего приземления. Потому-то в тебя и стреляли: ведь ты была с Земли. То, что ты Мирелли-Лира и совершила какие-то преступления, их не волновало.
Женщина долго молчала.
— Об этом я не подумала. Ты хочешь сказать, что Государство развалилось?
— Да. На это ушло очень много времени, но оно развалилось. Государство было империей водной монополии, — Корбелл говорил как бы сам с собой. — Они могут держаться почти вечно, пока какая-то сила не придет снаружи и не уничтожит их. Правда, вне Государства не было ничего. Оно должно было вырастить варваров внутри себя.
— Ты говоришь так, словно знал не одно Государство, — в голосе норны звучало сомнение.
— Я жил до появления Государства. Я был «отморозком», замороженным трупом. Когда Государству было примерно сто лет, власти... поместили Джерома Корбелла в тело приговоренного преступника.
— Ах так. — Пауза. — Тогда ты можешь знать больше меня. Как распалось наше Государство?
— Смотри, что мы имеем. Вначале Государство расширилось до пределов Солнечной системы. Позже — много позже — образовалось много Государств поменьше, по одному на каждую колонизированную звездную систему. Всеми ими управляло Большое государство с Земли. Потом... остается только предполагать. Возможно, дело в бессмертии Детей. Из одиннадцатилетних, живущих вечно, можно извлечь много пользы. Но что, если другие Государства этого не приняли? Государство детей было бы совсем не похожим на остальные. Эти остальные могли заявить, что они-то и являются нормальными Государствами, а то, что происходит в Солнечной системе — опасная ересь.
— И что было потом? Они перестали разговаривать? Корбелл рассмеялся:
— Конечно. Сразу после войны и перестали. В войне обе стороны пытались уничтожить друг друга, и у них ничего не получилось. Наверняка так все и было. Это неизбежно.
— Почему?
— Неизбежно, и все.
— Значит, — медленно произнесла старуха, — вот что случилось...
— Где? Когда?
— Когда меня выпустили из тюрьмы, на Земле было уже не одно Государство. Возможно, это тоже неизбежно. Сейчас я расскажу.
Дети отвели Мирелли-Лиру на вершину приземистой серебристой пирамиды. Вокруг них висели устройства из серебристого и прозрачного пластика: передатчики трехмерного телевизионного сигнала и оружие, воздействующее на разум и волю. Пирамиду отключили, и ее зеркальные стены приобрели цвет черного металла. Женщину посадили в лифт и опустили вниз.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});