Читать интересную книгу 77 бантиков на одной голове - Софья Андреева

Шиповник первым покинул собрание, он постарался сделать это как можно тише и незаметнее. Это ему удалось. Проскользнув в ближайший кустарник, Шиповник заторопился домой. Ноги его предательски дрожали и подкашивались. Его пугала неизвестность. Что ждет его впереди? Может, стоит вернуться, и дождаться помощи Кикириллы… Шиповник решительно отбросил все сомнения. Где шипами, где цветами, но он сам спасет Ромашку! Тут его окликнул старческий голосок.

Шиповник подпрыгнул от неожиданности. Под кустом ивы сидел Мухоморыч. Над ним прикрепленная к веткам висела бронзовая табличка «Мухоморыч».

— Зачем это? — удивился он. — Все и так знают, что ты Мухоморыч.

Мухоморыч вскинул голову и уставившись на табличку изумлено притих:

— Ба…я вспомнил.

— Что?

— Точно. Меня зовут Мухоморыч.

— И давно ты забыл?

— Недавно. Понимаешь, у нас расцвела, вернее, выросла новая поганка. Прекрасная, удивительная, голова — во… — и Мухоморыч демонстративно, словно рыбак широко раскинул руки, — фигура во… — Мухоморыч выставил свой тонкий скрюченный мизинец, показывая достоинства фигуры, — а сама вся синюшно бледная-пребледная. Я такой красоты век не видал. Околдовала она меня так, что я свое имя забыл. Она дала мне попробовать любовного эликсира, настоянного по её поганьим рецептам. По голове погладила…м-м-м — я полдня в себя прийти не мог. Вспомнил молодость, — мечтательно закатил глаза Мухоморыч.

— Поэтому ты на собрании не был?

— Собрание, собрание…А что оно уже прошло?

— Ну, да.

— А мне зачем-то надо было обязательно быть на нем. А вот зачем не помню. А Желми был?

— Нет.

— Тогда мне точно надо было прийти. Если бы знал заранее, точно бы пришел. Я, кажется, что-то хотел сказать Кикирилле. Ты случайно не знаешь, что я ей хотел сказать?

Шиповник пожал плечами. Ему было некогда лясы точить, ему надо готовиться к серьезной схватке. Может быть, ему суждено геройски погибнуть от рук врага! Он попрощался с Мухоморычем, и направился к дому — надо было взять все необходимое и отправляться в путь.

Мухоморыч махнул рукой и крикнул вслед Шиповнику.

— Я все-таки схожу к Кикирилле, вдруг она знает. У меня такое ощущение, что я забыл что-то очень важное.

— Сходи, — пробубнил Шиповник, и тут же забыл о Мухоморыче.

Шиповник шел по заранее намеченному маршруту, через Лысую гору, на север. Словно резвая лань, перепрыгивая с камня на камень, Шиповник легко преодолел подъем, и как-то неожиданно выскочил на вершину, к Рябине. Та, раскинув ветви, декламировала корове стихи. Иногда она останавливалась, тяжело вздыхала и водрузив на нос огромные очки, заглядывала в свой блокнот. Корова, расположившись на редкой травке, очень внимательно слушала. Рот её был слегка приоткрыт, и от этого она напоминала несмышленую телочку. Она словно парила в облаках, наслаждаясь напевностью Рябинового стиха.

Шиповник поравнялся с подругами и поприветствовал их.

Корова рассеяно взглянула на него, и, опустившись на землю, спросила:

— Хочешь послушать?

— Извините, как-нибудь в следующий раз.

— Вот всегда так, — ходят вокруг да около, торопятся. Я вам предлагаю, а вы отказываетесь… Некоторые из Индии прилетают меня послушать, — пристально поглядела Рябина на Шиповника.

— Не отвлекайся, пожалуйста — кивнула Корова рогатой головой, и почесала правый рог, — у каждого своя жизнь. Иди, уважаемый, иди своей дорогой.

Рябина, послюнявив палец, открыла им истертый по краям блокнот. Закрыв глаза, взволновано произнесла:

Ввысь, где рябина

Краше Давида-царя!

В вереск-седины,

В вереск-сухие моря.

Корова мечтательно покачала головой, вникая в смысл услышанного.

— Неужели это она про тебя?

Ответа Шиповник не слышал, потому что Рябина кивнула головой, а Шиповник в этот момент уже неторопливой рысью сбегал со склона. Вечерело.

Шиповник напился в ближайшем ручье, перекинулся с ним парой слов и раскинул свою куртку под кустом ивы. Он утомился за целый день, через минуту его веки налились свинцом, и Шиповник заснул праведным сном. Казалось, он проспал целую вечность, но когда вдруг открыл глаза, то очень удивился, что могло его так резко разбудить? Вокруг стояла необычная тишина. Шиповник широко, со свистом зевнул и перевернулся на бок. Он прикрыл глаза, готовясь снова погрузиться в сон, но что-то тревожное, неуловимо-неудобное окружило его тело, и словно толкало его в бок, упрекая в лености. Шиповник вскочил, и стал озираться по сторонам.

Напряженно вслушиваясь в тишину, он внезапно уловил тихий шорох, словно кто-то крался. Шиповник весь превратился в слух. Шорох стих. У Шиповника даже в ушах зазвенело от напряжения. Решив, что ему показалось, Шиповник глубоко вздохнул, и вновь стал устраиваться под кустом. Тут шорох повторился, но только отчетливее и громче.

На другой стороне куста, словно крокодил, по земле полз человек. Его жадный взгляд был устремлен в сторону Лысой горы. Шиповник, распластавшись рядом, буквально в метре от охотника, затаил дыхание. Разглядев, что человек держит винтовку, Шиповник насторожился.

Человек остановился, приподнял голову, пытливо взглянул вдаль, затем пополз дальше. Полз человек тяжело и неуклюже, но практически не издавал ни звука. Вот такое редкое сочетание тяжести тела с легкостью движения. Шиповник, оставшись незамеченным, последовал за охотником. Совсем скоро Шиповник разглядел объект преследования. Он даже прикусил губу, чтобы не вскрикнуть охотник преследовал Желми…! Желми же, потеряв всякую бдительность, тащил дерево. Видимо устав от многочасовой ходьбы, он перекидывал его с плеча на плечо, пытаясь пристроить удобней. Вдруг охотник вскочил и легкой перебежкой резко сократил расстояние до Желми. Шиповник тихо залег в траве. Сделал он это вовремя, так как охотник в этот момент обернулся. То ли он сделал это по привычке, то ли Шиповник выдал свое присутствие.

У Шиповника сердце чуть не выскочило из груди. Он узнал этого человека! Он ехал с этим долговязым в город в одной электричке! Шиповник облегченно вздохнул и собрался было подняться и подойти к охотнику. Вот кто точно объяснит, как добраться до злополучного кафе… Но сделать этого Шиповник не успел.

Охотник, оглядевшись по сторонам, вытащил из нагрудного кармана барабан глушителя, и тихо поскрипывая, прикрутил его к стволу винтовки. Чувствуя себя героем боевика, Брим-Бом злобно улыбнулся, и приблизился к Медведю на расстояние беспроигрышного выстрела. Распластавшись на земле, он принял удобную огневую позицию, и прицелился в широкую спину Медведя. Раздался сиплый шлепок, и пуля тихо впилась в ствол Тополя.

Брим-Бом выругался, глаза его яростно засверкали. Как заправский снайпер, перекатившись на другую позицию, он перезарядил ружье и снова прицелился. Сделать удачный выстрел не удавалось, Желми ежесекундно перекидывал дерево. Оно вертелось, словно цирковой снаряд. Брим-Бом истратил десяток патронов, но ни одна пуля не достигала цели, то есть ни одна не могла попасть в Медведя. Через минуту Брим-Бом стрелял, встав в полный рост, кусая губы, он шел за Медведем, от плеча опустошая магазин винтовки.

Когда охотник встал в рост и пошел в открытую атаку с тыла, Шиповник понял, что события приобретают чрезвычайный оборот.

Двумя прыжками он достиг охотника и ударил его по голове сучковатой дубиной. Долговязый притормозил, медленно повернулся, удивленно уставившись на нападающего. Он было раскрыл рот, но Шиповник снова поднял дубину. Однако делать ничего не пришлось, потому что, когда охотник раскрыл рот, из него словно вышел воздух. Он медленно опустился на землю и безвольно растянулся на ней

Шиповник присел рядом, завязал ему руки, вскинул винтовку на свое плечо и приготовился ждать, когда долговязый очухается. "Теперь-то он точно покажет мне дорогу", — размышлял Шиповник, вытирая руки носовым платком.

Шиповник, взглянув в сторону удаляющегося Медведя. Тот, не подозревая о событиях, разыгравшихся за его спиной, натружено тащил свою ношу. Вскоре он растворился в темноте. Вновь наступила тишина. Только долговязый словно в страшном сне тихонько постанывал. Шиповник намочил лист лопуха и положил его на голову долговязого. Видимо это помогло, потому что уже через минуту, Брим-Бом открыл глаза и вгляделся в лицо нападавшего.

Шиповник, подхватив его под мышки, прислонил спиной к березе.

— Ты меня узнаешь? — спросил Шиповник у долговязого.

Тот пригляделся, и отрицательно помахал головой.

— Зря! — сказал Шиповник и поднялся на ноги. — Советую узнать.

У Брим-Бома похолодело в груди. Совет ему явно не понравился. Почему-то очень захотелось домой, в свой зверинец, к своим зверушкам. Там он был хозяином, а здесь… Брим-Бом не знал как себя вести, может напугать, или разозлить, может купить, предложить деньги, может прикинуться дурачком, поцеловать ботинок…? Что делать?