Не прут дуром, а, даже не получив серьёзного урона, драпают. Просто предпочитая не связываться.
И вот леса осталась, по самым оптимистичным оценкам, не больше сотни метров. Восемь часов эти километры пёрли! Причём, учитывая извилистость траектории — как бы не все пятнадцать непосредственного пути вышло. Но практически добрались. И тут вставал довольно актуальный вопрос. А именно: вылезать на открытое место нам явно не стоило. То, что нас не замечают в радиодиапазоне — оптическое обнаружение никак не отменяет. Не говоря о том, что радостно падающие и исчезающие деревья (а примерно так и выглядел путь Вездетанка) — НЕМНОЖКО нетипично. В общем, можно получить профилактическим снарядом в “странное место”, программы роботов такое предполагали. Наших и правильных, но империалисты, хоть козлы, уроды и идиоты — хитрые, сволочи. Так что рассчитывать стоит именно на такой расклад. И непосредственно на сам форпост смотреть лучше из укрытия, и не с техники, а на своих двоих.
С Василием этот момент, кстати, обсуждали ещё в начале: отсутствие связи было очевидно. Так что посмотрел-прикинул, вывел лазером на траве перед Носорогом буквы “СТОП” и пошёл.
— Может, всё-таки с тобой? — нейтрально спросила Светка, а Бейго — просительно заскулил.
— Чтоб драпать, если что, было веселее, — хмыкнул а. — Свет, Василий тоже один пойдёт. Будет опасность — просто убегаем к технике, — повторил я уже не раз оговоренное.
Так что просто вышел, с лазерником и СЛУшкой наготове, обменялся кивками с вышедшим из Носорога Василием. И двинулись мы к опушке.
Добрались тихо-мирно, причём, выглянув — стало понятно почему. Интервенты просто регулярно обстреливали границу леса: по взрытой земле, ободранной коре прекрасно видно. Ну и живность просто приспособилась, не залезая в опасную зону.
А мы стали рассматривать пластобетонные и металлические коробки.
И это было ОЧЕНЬ хреново. Использовать активные средства наблюдения мы не могли, но даже простых биноклей хватало, чтобы понять: не справимся. Даже если бы у Хариуса была линия прямой наводки.
Натуральная, здоровенная, километра в три диаметром бункер-крепость. Металл, колючка, бетон. В укрытых стальными козырьками окопах ворочала башнями артиллеристская техника. Десятки рипперов: человекообразных, обвешанных всяческим оружием роботов сновали, патрулировали. В общем — городок-крепость. Сколько в нём роботов империалистов — непонятно, скорее всего — дохрена. Но Хариусу хватит и одной гаубицы — до неё во вменяемые сроки не доберёшься. Ну и штурмовать это укрепление нам просто нечем. Тут нужны либо мощные ракеты, бомбы. Или монструозная артиллерия, которой и в армии-то не было — просто нерациональные калибры.
Посмотрели, впечатлились, Василий тихонько похлопал меня по плечу и сделал жест “возвращаемся”. И выдвинулись мы в обратный путь, причём Василий на этот раз впереди.
Я бы его сзади пустил, но не толкаться же. Так что приглядывал за округой на всякий случай.
Как вдруг Василий падает шлемом в землю. Дёрнулся я, оглядываясь, но с облегчением выдохнул. Наёмник наступил на лист, оказавшийся чем-то типа росянки-мухоловки. Сжался тот на башмаках, уронив человека наземь. Довольно здоровый, полметра где-то, но не огромный и не слишком опасный, похоже. Пока спутник не запаниковал, я быстренько почикал “росянку, наёмничью ловушку” лазерником. Почикалась без проблем, Василий поднялся, но башмаки были заметно деформированны, а сам он, переместившись на вторую позицию, начал прихрамывать. Всё же не “безобидный лютик-цветочек”, оценил я.
Вдобавок, метров за пятьдесят до места, где мы оставили технику, из леса вдруг показалось чёрное рыло. С лютыми клычинами, ехидно и заносчиво оглядывающими нас глазками, шевелящимся пятаком. Свин местный, наглый и заносчивый вульгарис, оценил я, замирая. И тут же положил ладонь на показавшийся лазерник Василия, опуская его к земле. И головой помотал, для убедительности, на что наёмник кивнул, убирая излучатель.
Тут вопрос не только в комсомольском договоре со свининой. Тут ещё момент того, что свинятина — здоровая, мощная. А если соответствует умом, ну хоть примерно, своим зауральским родичам — устроит нам похохотать. Лазерник его возьмёт не сразу, свинятины — скотины ловкие, сильные… В общем, на конфликт нарываться банально опасно.
Свин на нас ехидно и заносчиво повзирал, копытищем мох взрыл. Пятаком пошевелил, и фыркнул. СКОТИНА! Я чуть СЛУшку не врубил — эта охреневшая скотина нас… обсморкала! Забрызгала противными слизистыми соплями, фыркнула ещё раз и вальяжно утопала в чащу…
Нет, ну вот скотина свинская, возмущался я, помогая Василию отчиститься листами, а он — мне. Ну вот просто зла на такое хамское и всеобъемлющее, просто мирового значения свинство не хватает!
Но отчистились и добрались до транспорта. Я в Вездетанк, Василий, соответственно, в Носорог. И первое, что я сказал, сняв шлем, это:
— Ненавижу сволочных, наглых, свинских, сопливых пятачков!!! — ну просто наболело, блин!
— Свинья? — поинтересовалась Светка, на что я, снимая засмарканную броню, кивнул. — А почему — сопливая? — заинтересовалась она.
Рассказал. Так эта злобная девица, вместо того чтобы поддержать-посочувствовать — ржала! Вот просто бесит, блин! И Бейго, предатель такой, лыбу лапой прятал! Сволочи нечуткие!
Хотя, может, и смешно… но всё равно, не по-товарищески себя повели!
— А помимо великой битвы со свиньёй, — нагло хрюкала Светка, — что узнали?
— Плохо всё, Свет, — вздохнув и успокоившись, ответил я. — Там бункер-крепость, нам совершенно не по силам… Ох, е…ать!!! — выругался я, ОЧЕНЬ сильно напрягшись.
— Жорочка, я, конечно, не против. Но не мог бы ты в дальнейшем предлагать девушке секс в более деликатной форме? И не сейчас же, — стервозничала рыжая.
— Свет, — потыкал я пальцем в дисплей.
— Да-а-а… — потерянно протянула Светка, судя по паузе — глотая мат. — И, — обеспокоенно задёргала она головой, — не атакуют?
— Не атакуют, — согласился.
Дело вот в чём: Носорог сейчас двигал впереди нас. Соответственно, мы смотрели на корму тяжёлого металлического параллелепипеда на колёсах. А причина моего явного, а Светкиного тайного мата, да и удивления, была в том, что защитный слой полимера на корме Носорога был практически полностью ободран, на блестящем металле оставались жалкие обрывки маскирующего покрытия.
Что значит, для радара, эта корма прекрасно заметна и обнаружима. А роботы — не стреляют. Нет, жаловаться на это я, конечно, не собираюсь. Но ОЧЕНЬ странно.
— Как ты думаешь, Жор, давно? — потыкала в ободранный носорожий зад Светка.
—