Гео с трудом поднялся, держась за каменную стену. Михайло тоже приподнялся на своем ложе.
— Куда вы его уводите? — насторожился гигант. — Он устал больше остальных! Если хотите показать кому-нибудь из нас старые книги и заклинания, возьмите Ями. Он знает не меньше Гео.
— Мне нужен поэт, а не ученый, — мягко остановила Михайло Воплощение Арго. — Кроме того, мне нужен тот, кто пострадал сильнее других... Я жду, поэт.
— Э... э... э, нет! — не успокаивался Михайло. Он показал на камень, висящий на груди своего друга. — Оставь-ка это у меня.
Гео нахмурился.
— Мало ли что может случиться! — многозначительно проговорил гигант.
— Оставь камень, чтоб он не волновался, — согласилась жрица.
Гео молча наклонил голову и позволил Михайло осторожно снять с шеи ремешок.
— Ну, а теперь пойдем со мной, — опять позвала жрица.
Они направились к выходу из пещеры. Женщина на мгновение застыла, глядя вниз, на раскаленную лаву. Отблески огня высветили темный силуэт в развевающихся одеждах. Не оборачиваясь, она сказала:
— Огонь — великий символ жизни, не правда ли?
— И смерти... Один из огней Эптора сжег мне руку.
Жрица плавно повернулась к поэту.
— Тебе и Змею пришлось хуже всех. Вы оба оставили часть своего тела гнить на Эпторе. Но, может быть, это как-то сроднит вас с чужой землей? — Она помолчала. — Но Змею было гораздо больнее, чем тебе... Знаешь, как он потерял язык? Через свой экран я видела все от начала до конца, но не могла помочь несчастному...
Джорде сжал его лицо руками и заставил открыть рот. Потом щипцами схватил мальчишку за язык, вытянул его насколько мог. Надев на язык мальчика петлю из тонкой проволоки, ваш боцман повернул выключатель... Ты же знаешь, что такое электричество?.. Да?.. Ну так вот... Если много электричества пропустить через тонкую проволоку, она становится горячей, раскаляется до белого цвета. И раскаленная петля на языке сжималась, пока не прожгла мышцы насквозь. Во рту уже был не язык, а обрубок — поджаренный кусок мяса... Бедный мальчик! Он потерял сознание почти в самом начале пытки. Это было страшным испытанием для него. Наверное, его спас только возраст — как ни чудовищно, но дети могут вынести то, что не под силу взрослому.
— Так это сделал Джорде и слепые жрицы?
— Джорде.
— Да кто такой этот Джорде? Михайло знал его и раньше, как боцмана, но, видимо, он важная фигура.
— Если бы ты внимательно слушал своего приятеля, поэт, ты бы узнал кое-что и из рассказа Михайло. Скажи, насколько хорошо ты знаешь себя?
— Извините, я не понял вас. Что вы имели в виду?
— Я хочу знать, насколько глубоко ты понимаешь сущность людей, природу человеческих поступков... О чем ты будешь петь, если захочешь, чтобы твои стихи обрели бессмертие?
— Я...
— Погоди отвечать, сначала выслушай. Если я попрошу тебя кое-что сделать для меня, ты согласишься?
— Если и вы ответите на мой вопрос.
— Ты постараешься помочь мне?
— Да.
— В таком случае и я постараюсь ответить тебе. Что тебя интересует?
— Кто такой Джорде и почему он так поступает?
— Когда-то давно он фанатично верил в силу богини Арго, жил на Лептаре и считался известным исследователем мифов и ритуалов, как Ями и ты. Он нанялся на корабль, чтобы увидеть мир. После кораблекрушения он оказался на Эпторе. Как и вы, он и его спутники сражались с чудовищами Эптора и многие погибли в той битве. Двое выживших — Джорде и Змей — прошли все испытания и Хама, и Арго. Каждый выбрал своего бога и поклялся ему в верности. Из единомышленников они превратились в противников, как противоположны оказались силы, выбранные ими... Второй частью твоего вопроса было слово «почему». Если ты выполнишь мою просьбу, то сам ответишь на этот вопрос. Я твердо знаю, что боцман и мальчишка единственные, кто спасся с того корабля. Также мне известно, что Змей не сказал Джорде о своем выборе. Он упорно молчал каждый раз, когда Джорде пытался склонить его на свою сторону. Этот мальчишка все понимал, ведь он умел читать мысли... Когда их спасли, противоборство продолжалось. Всего за пару лет Джордж сделался грозным боцманом, а Змей превратился в припортового вора. Даже страшное испытание не сломило мальчика. Кстати, раскаленную проволоку боцман позаимствовал у слепых жриц. Прибор Древних, который оказался у него, мог бы принести много пользы, но до сих пор этот жестокий человек использовал его только во зло людям... Почему все так случилось? Может, ты объяснишь мне, поэт?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я узнал, что хотел, хотя и не все понял... Спасибо. Чем же я смогу быть вам полезен?
Арго еще раз взглянула на пламя и продекламировала:
Во тьме палаты двойников Потоки быстрые текут. И нету песен, нету слов... Там два потока двойников. А в светлой комнате скользит Решения златая нить, По тропам памяти бежит, К знаменью мудрому спешит. Палату затопляет страх, В горящий храм пришла любовь...
— Такого я еще не слышал, — пробормотал Гео. — Боюсь, я не понял, в чем состоит ваша просьба... Я не знаком с этим размером, да и сами стихи очень странные...
— Я с самого начала сомневалась, что ты узнаешь их.
— Это часть утерянных ритуалов Арго?
— Ты и не мог их узнать... Это написала моя внучка. Я хочу, чтобы ты разъяснил мне смысл.
— Хм... — только и смог сказать Гео. — Я и сам не очень-то понял... Как там: «Там два потока двойников». Сердце? Четырехкамерное человеческое сердце? Оттуда начинаются течения тела.
— Очень может быть. Но это лишь часть ответа.
— Решения златая нить, — размышлял дальше Гео. — Человеческий разум, я полагаю. По тропам памяти бежит, К знаменью мудрому спешит... Я не уверен.
— Мне кажется, у тебя неплохо получается. Однако более всего меня озадачили две последние строки.
— По-моему, она снова имела в виду ум и сердце. Обычно думаешь о любви сердцем, а боишься умом. Возможно, она имела в виду, что оба они — и ум, и сердце управляют и любовью, и страхом?
— Возможно, - улыбнулась Арго. — Ты сам спросишь ее об этом, когда вы спасете ее из когтей Хама.
— Ваша внучка хочет стать поэтессой?
— Она и сама не знает, кем хочет быть... Спасибо за помощь. А сейчас тебе пора спать. Завтра наступит решающий день.
— Ну и ладно... Я валюсь с ног и очень, очень хочу спать.
...И Гео вернулся в пещеру.
Глава десятая
Лучи восходящего солнца легли поперек гребня кратера. Жрица Арго указала вниз, на противоположный склон вулкана. У его основания среди деревьев и лужаек возвышались черные силуэты больших и маленьких домов, окруженных огромным садом.
— Храм Хама, — объяснила Воплощение Арго. — Свою задачу вы помните... Удачи вам.
Кивнув на прощание, мужчины начали осторожно спускаться по засыпанному пеплом склону. Полчаса ушло у них на то, чтобы добраться до первых деревьев, которые окружали темные здания и обширные сады. Когда путники почти добрались до своей цели, с дерева над их головами раздалась певучая трель.
— Птица, — прошептал Ями. — Какое блаженство! Я не слышал пения птиц с тех пор, как покинул Лептар. — С этими словами он пристально вгляделся в кроны деревьев.
По стволу ближайшего дерева пробежала ящерица — ярко-синяя, длиной с указательный палец. Ее сапфировое брюшко вздымалось в утреннем свете. Ящерица открыла красный рот. В красной глотке затрепетал язычок, и тут снова послышалось пение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ну что же, — весело сказал Ями. — Я почти угадал.
Они пошли дальше, а Гео задумчиво заметил:
— Странно, почему человек всегда ожидает увидеть вещи такими, какими привык их видеть? И совсем не готов к неожиданному.