– Могу и передать... – кивает Руслан. – Как ты с девчонкой обжимаешься.
– Каким образом я решил вашу проблему, дело моё. Не суйся в мой дом со своим уставом.
– Смотри, Богданчик, заиграешься с новой куклой... – осуждающе качает головой Самойлов. – Уверен, что переживёшь такое дважды?
В его глазах мелькает сочувствие, но лишь на краткий миг. Интересы семьи в этом мире заботят куда больше чужих чувств.
Хмурюсь, вспоминая ту ночь. Нельзя поддаваться чарам, увязать в чёртовом шоколаде глаз, наслаждаться её отзывчивостью. Просто нельзя!
Моя слабость, в конечном итоге, погубит нас обоих. Не для того я перешагивал через людей и давал обещания, чтобы всё похерить свалившемся на голову наваждением.
Не для того, чтобы однажды снова испытать разрушающую, невыносимую боль, словно живую плоть раздирают руками, отрывая мясо и жилы от костей.
– Ты ничего не скажешь Хасану, Рус, – усмехаюсь оппоненту. – Поскольку не о чем говорить. Не насиловать же мне девчонку в угоду тех, кто жаждет доказательств? Вот и готовлюсь к первой и единственной брачной ночи. Я взял на себя обязательства выполнить то, что нужно, но каким именно образом я это делаю, только моё дело.
Отрезаю сталью. Нет здесь темы для обсуждения. Обещание я сдержу, не могу не сдержать.
2002 год.
Чёртовы смотрины Гузели, назначенные в тот день, когда я наконец выследил Машу Миронову и теперь точно знал, что по четвергам после посещения женской консультации она навещает мать, и собирался нагрянуть с визитом, просто грёбанное недоразумение. Я не хочу сидеть здесь, в гостях у Габбаса Хасанова, любоваться его высоконравственной дочерью, обученной лучшими педагогами быть мне отличной женой по жизни и первоклассной шлюхой в постели.
Я хочу отправиться в грёбанные Химки, постучать в обшарпанную дверь и заглянуть в глаза той, что обещала ждать и предала.
– Пойдём, сынок, переговорим с глазу на глаз. – поднимается Хасанов.
У меня нет выбора. Слишком многое зависит от этого брака. Моя семья привыкла жить в определённых условиях, которые сейчас под угрозой. И только вливание бабок Хасана может удержать наш семейный бизнес на плаву. А деньги идут прицепом к ярму на мою шею.
Мы удаляемся из-за стола. Отец кидает на меня предостерегающий взгляд.
Доходим до кабинета, и Габбас жестом приглашает меня пройти внутрь.
– Через неделю Гузели исполнится восемнадцать. – без каких-либо вступлений начинает этот грузный мужчина лет пятидесяти. – Свадьба состоится в ближайшие после этого дня выходные. Ты знаешь, что будет нужно сделать, чтобы договор вступил в силу?
– Да, я знаю, – киваю Хасану, но его требовательный взгляд заставляет меня продолжить: – я должен консумировать брак и предоставить доказательства использованного права первой ночи.
Мужчина выставляет на стол два пузатых бокала и наливает в каждый на два пальца виски.
– Молодец, Богдан, – протягивает мне один из бокалов. – Сразу видно, ты достойный наследник своего деда. Не опозоришь фамилию Тагоевых.
Мы отпиваем по глотку. Хасан скручивает самокрутку и протягивает мне. Глупо отказываться от хорошего табака, и я принимаю.
Пока мужчина крутит вторую сигарету, что-то насвистывает себе под нос. А закурив, снова обращается ко мне:
– Богдан, ты пока не отец, – Хасан сознательно делает упор на временном ограничении, – но у меня к тебе есть личная просьба. Когда мои внуки родятся, я надеюсь, ты меня поймёшь.
– Что нужно сделать? – без экивоков спрашиваю у мужчины.
– Гузель хорошая девочка. Будет тебе верной и правильной женой, – с нажимом говорит Габбас. – Но, как все девочки, она мечтает о любви. Пожалуйста, будь с ней помягче, где-то уступи, нежным будь. Худой мир лучше доброй ссоры. За годы прикипите друг к другу, и не будет дела: была любовь, не было её… Годы всё расставят по своим местам.
– Сделаю всё, что в моих силах, – бесцветным тоном отзываюсь глухо.
Разве не понимает старик, о чём просит? Разве могут вырасти какие-то чувства там, где всё погорело? Выжженная пустыня.
– Не сочти за наглость, Богдан, но дай мне слово. Крепость слова в нашем мире ценится куда больше всего прочего.
– Даю вам слово, что сделаю всё, от меня зависящее, чтобы выполнить вашу просьбу.
Хасан взрывается от смеха.
– А ты мне всё больше нравишься, пацан. – говорит, отсмеявшись. – Чувствую, мы сработаемся. Я уважаю мужчин, чьим обещаниям можно верить.
– Но я же не обещал, что полюблю вашу дочь, – удивляюсь я.
– Ты не обещал невыполнимого. Я не дурак, прекрасно понимаю, что не все браки начинаются и заканчиваются в любви. Но ты был достаточно честен, чтобы я поверил, что моя дочь получит надёжного и справедливого мужа.
Наши дни.
Руслан лишь усмехается на мои слова:
– Поехали, прокатимся. Хасан хочет тебя видеть.
В некотором роде это будет лучше, чем если Хасан сам притащится в мой дом. Лишь оттягивая неизбежную встречу Аси с прошлым, о котором ей неведомо, я вынужденно соглашаюсь на поездку.