БИУС среагировал на отход немцев очередным сообщением: «Отойти к поселку Гонендз. Занять оборону и пополнить БК и ГСМ».
Выставив дымовую завесу, скрывающую маневр батальона от вражеских беспилотников и наблюдателей, Громов стал оттягивать уцелевшие машины к указанному в сообщении рубежу. Из сорока танков, с которыми он трое суток назад пересек границу у Озерска, в батальоне на ходу оставался двадцать один. Из трехсот пятидесяти человек личного состава – меньше двухсот. «Костлявая» широкими взмахами невидимой косы собирала свою жатву. Одно радовало, что люди гибли не зря. Пожалуй, только сегодня Громов впервые испытал настоящую профессиональную гордость. Русская армия, сойдясь с противником равным по силе, не просто намяла ему бока, но и заставила отойти на прежние позиции, сорвав все его планы. Отлично показали себя подготовленные им люди, тактических ошибок почти не было, отдельные танки и подразделения действовали слаженно, словно на маневрах. Больше всего порадовало качество отечественной техники: броня была крепка, а танки, мать их, быстры и точны.
– Эх, сейчас бы пивка холодного, командир?! – в гарнитуре прорезался голос Зимина. – Отметили бы ледовое побоище!
– В шинке местном нальют. Если не сожгли его. Отставить разговоры, майор. Свяжись с тыловиками, проверь, что у них готово? Думаю, немцы нам отдыха не дадут.
Здесь подполковник Громов ошибался. Генералу Шульцу сейчас было не до продолжения наступления. Потери от первого столкновения с танками русских были потрясающими. Больше трети бронетехники вышло из строя за несколько часов активных боевых действий. Наступление, должное отсечь идущие на Варшаву русские колонны, словно древо у комля, превратилось в яростный встречный бой, закончившийся огромными потерями.
– Герр генерал! – В проем двери бронированного КШМ просунулась голова дежурного офицера. – На связи генерал фон Рамелов! – Шульце поморщился, как ребенок при виде касторки, и обреченно махнул рукой. – Ich höre, Herr der Befehlshaber!
Четвертый день. Окрестности Судака. Крым
Батальон «федаинов» второй день пытался взять под контроль небольшой городок Судак, намертво перекрывавший путь к основной цели «гелаевской» бригады – Феодосии. В отличие от быстро захваченных Ялты, Алупки и Алушты, тут «федаины» уперлись лбом в отдельный батальон украинской морской пехоты, переброшенный в Судак из Феодосии, несмотря на противодействие союзной авиации. В отличие от милицейских частей и мотострелков, батальон «морпехов» под командованием подполковника с характерной фамилией Лютый был укомплектован лучшим человеческим материалом, дрался умело и отчаянно. Взять наскоком Судак не удалось, и исламисты вынуждены были перейти к «правильной осаде». Чередовать минометные обстрелы из реактивных минометов «Тип-63», атаки союзной авиации и попытки точечных захватов небольшими группами боевиков важных объектов. «Русня» такую тактику быстро просекла, и никто из штурмовых групп живыми обратно не вернулся. Так хорошо начавшаяся кампания забуксовала, и это нравилось Турпалу все меньше и меньше.
Сегодня ночью украинцы, окруженные под Севастополем в Балаклаве, пошли на прорыв и соединились с основными силами, снова восстановив единый фронт обороны. Там сейчас шли самые тяжелые бои. Крымчаки, усиленные десантом союзников, пытались, наконец, взять осаждаемый с первого дня Севастополь. По идее вся «гелаевская бригада» должна была находиться там, но ее срочно перебросили на восточный участок фронта. Виной тому были два обстоятельства: во-первых, неожиданная высадка русских в Феодосии, а во-вторых, сильно обострившиеся отношения между «освобождаемыми» крымчаками и «освободителями» – горцами. Как обычно, не могли поделить добычу. В основном симпатичных рабынь и золото. Местные считали, что все, захваченное у «русни», принадлежит им по праву. «Гелаевцы» были с этим категорически не согласны. Споры между соратниками по «борьбе за ислам» быстро переросли в перестрелки с десятками убитых и раненых. Сам Турпал участвовал в одной подобной стычке два дня назад в Алуште. Тогда их ротный захотел купить у крымчаков мать с двумя дочерьми, однако татары отказали в грубой форме, сославшись на своего эмира. Перебранка плавно перешла в перестрелку. В роте погибло четверо, еще семь было ранено. Татар же покрошили больше десятка, у них не хватало опыта. Обидно, что все зря. Русская «шалава» со своим выводком погибла под перекрестным огнем, не получил командир Бакуров себе новую наложницу. Рабов было много, но за молодых девчонок шла яростная конкуренция. Не только с татарами, но и с другими ротами и батальонами исламской бригады.
Командир бригады генерал Ахмед Абдуллаев, как и положено настоящему горцу, решил вопрос с присущей ему мудростью. За каждым батальоном были закреплены свои объекты: школы или детские сады, куда и свозили рабов, захваченных бойцами этого батальона. Из состава легко раненых боевиков в батальонах формировались группы конвоиров и охранников. А каждый командир роты и батальона имел свою долю в случае продажи рабов. По приморской полосе, в освобожденных от «русни» городах и поселках уже шастали работорговцы с удостоверениями бюро по делам беженцев Европейского союза. Они платили за каждую голову от пятисот до полутора тысяч евро, в зависимости от качества «товара». Это было вопиюще дешево, но рабов оказалось с избытком, и только с помощью жадных европейцев имелась возможность куда-то сплавить приобретенное. Рабов оформляли как беженцев и перевозили в Румынию и Турцию. Турпал заработал семь тысяч евро и в ближайшее время собирался заработать еще.
Когда всю бригаду, рассеявшуюся по всему побережью, снова собрали в единый кулак и перебросили на восток, Медоев расстроился, что не удастся нормально заработать на рабах и грабеже богатеньких поместий. Но командование сразу дало понять, что этот приказ надо выполнять беспрекословно. Личная охрана комбата, два десятка мрачных наемников, не снимающих маски, тут же, на спортивной площадке возле «зиндана», пустила в расход наиболее шумных из числа несогласных с командованием. Остальные прикусили язык и дисциплинированно погрузились в украшенные зелеными знаменами грузовики и автобусы, конфискованные у сбежавших русистов. Всю дорогу, привыкший на Кавказе к постоянным авиаударам русских, Турпал ожидал налета «Су-25», «Су-24» или проклятых русских вертолетов, которые могли разметать за секунды длинную автомобильную колонну с воинами Аллаха. Но авиация Евросоюза четко стерегла небо, и переброска прошла на удивление спокойно. Морпехи Лютого к тому времени выбили отряды крымчаков из Судака, и в бой пришлось вступать прямо с колес.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});