- На территории следующих двухсот миль в начале войны люди хранили свой основной резерв ядерного оружия. Поэтому сюда и забросили Изолятор, чтобы самым эффективным способом отрезать землян от огромного числа их ядерных боеголовок. Изолятор до сих пор не дезактивировали. Так что он своими сенсорами сам найдет любого человека, создаст нужное оружие и поразит мишень. Мальчик, если он еще не умер, умрет до заката.
Баналогу стало плохо.
- Что же тогда будет делать Хьюланн? - размышлял Доканил. - Не могу даже предположить. Если они планировали направиться в Убежище, теперь это будет невозможно. Он не сможет попасть внутрь без помощи мальчика. Мы облетим область, контролируемую Изолятором. Здесь только одна трасса. Мы подождем у выхода и посмотрим, продолжит ли Хьюланн свое путешествие.
Он улыбнулся довольно широкой для Охотника улыбкой.
Глава 15
В стеклянном пузырьке, насквозь пронизанном пламенем, танцевал гномик. Ноги его были опутаны нитями волокна молочного цвета. Миллионы веревочек, как у марионетки, тянулись куда-то в неизвестность. Существо по размеру было не больше человеческой ладони, но его охватывала энергия поразительной мощности. Существо дергалось, вальсировало и выделывало всякие па само с собой, молотило во все стороны крошечными ручками, прыгало и резвилось и так и этак, пока прозрачные стены его тюрьмы не заставляли его разворачиваться и кружиться в другом направлении. Оно скакало, кудахтало, хихикало и невнятно тараторило, смеялось над чем-то своим, разговаривало на несуразном и глупом языке.
Стеклянный пузырек медленно закачался, как будто гномик затеял мятеж.
Но вот он затанцевал еще яростнее, словно уловил какую-то несуществующую музыку. Он смеялся, хохотал и взрывался от радости, толкая крошечными ножками стенки тюрьмы. Он кружился, поднимаясь на носочки, подобно балерине, все быстрее и быстрее, изящно вскидывая коленки, зажатый в своем тесном сосуде. Его личико пылало, и пот стекал с его плоти, выступая крошечным бисером на лбу, оставляя мокрые дорожки на кукольном личике. Он все кружился и кружился во все ускоряющемся темпе танца, пока не превратился в сплошной вихрь.
Затем его плоть начала медленно расти. Черты лица стали расплывчатыми и постепенно сошлись в одной точке. У существа больше не было ни носа, ни рта. Его глаза вспыхнули и заструились по лицу...
Он не замедлил своего движения. Из его груди вырывался смех, который не умолкал несмотря на то, что без рта вроде бы не покричишь. Он дергался, подпрыгивая, раскачивался, его мягкое кружение становилось все более беспорядочным по мере того, как ступни и ноги плавились, лодыжки сминались.
Теплые оранжевые языки пламени стеклянной сферы сменились вспышками яркого зеленого огня.
Расплавилась и одна его рука, вскоре ее и вовсе не стало, только большой палец зацепился за нижнее ребро. Через секунду точно так же исчезла вторая рука.
Изумрудный огонь поглотил все: гномик превратился в сплошную массу, напоминающую густой пудинг, полуживой гель, который только булькал и брызгал на стены маленькой сферы, пока, наконец, не замолчал...
Изолятор рассматривал стеклянный шар, жонглируя его содержимым, используя силу своих пальцев. Он начал было формировать желеобразную массу в какую-то фигуру, но внезапно почувствовал, как внутри сосуда произошло ослабление энергии, в результате чего разрушилась основа существа. Изолятор отбросил стеклянную сферу и понаблюдал за тем, как эта безделушка слилась с содержимым его временной массы. Он переварил все это, ожидая...
Ожидание - это именно то, для чего наоли создали его. Ожидание и разрушение. Но последнего было так мало, а первого так много, с того самого времени, как наоли победили в этой войне, что Изолятор ныне просто горел жаждой действия (и пытался удовлетворить свои страсти, создавая игрушки, подобные гномику). Возможно, размышлял Изолятор, неразумно было создавать живое оружие. Но разве знали его создатели, в какую скуку может впасть мыслящее оружие. Ведь когда его создавали, думали только о работе, которую он должен делать. Но в этой работе больше не было необходимости.
Изолятор перестал думать об этом. Наоли устроили Изолятор так, чтобы он не думал о себе как о чем-то реально существующем больше двух секунд подряд. Таким образом, наоли могли быть уверены в том, что у него никогда не появятся собственные мысли, не включенные в его программу.
Так что Изолятор, побулькивавший внутри огромного чана, привел себя в боевую готовность и в очередной раз начал проверять мониторы, дававшие ему картину окружавшей его пустыни. Его пластиковые псевдоподы вытянулись до толщины не более двух молекул и, проникнув сквозь стенки емкости, в которой плавал Изолятор, потекли в теплые пески пустыни. Через какое-то мгновение он сформировал обширную сеть под поверхностью земли, раскинувшуюся на тысячу футов во всех направлениях. Такой первичный сбор данных не имел особого смысла до тех пор, пока его механические помощники не приступят к обработке информации. Но для того, чтобы хоть как-то побороть скуку, надо было что-то делать.
Он пульсировал под песком, выпустив наружу из подземного хранилища пятьдесят процентов своего тела. Изолятору хотелось проникнуть и Дальше, чтобы исследовать прилегающую территорию. Но его физическая масса не могла распространиться дальше чем на тысячу футов от емкости. По-настоящему он не мог передвигаться. Он был просто вещью, а не индивидуумом, как бы он ни старался перекинуть мостик в полную осознанность своих действий.
Вещь, ничего больше.
Но очень умелая вещь.
Резкая боль, которая сигнализировала о тревоге, прокатилась от датчиков и пронзила его тело. Он моментально вырвался из песка и вернулся в цистерну. И первым делом сформировал глазное яблоко с тысячью гранями, чтобы трехмерным зрением просматривать группу экранов на наблюдательном пункте второго уровня. Впервые за долгие месяцы он почувствовал волнение. Большая часть его массы едва не умчалась сквозь все преграды в экранное помещение, он еле-еле сдержал себя, будучи уже на волосок от беды (по меньшей мере половина массы Изолятора должна была оставаться в питающей его емкости). А на экране появился парящий над поверхностью песков вездеход, поднимавший за собой клубы пыли. С вездехода еще не подали предупредительный сигнал - а ведь любой наоли уже давно сделал бы это. Следовательно, это мог быть только человек...
Изолятор включил монитор на следующем пункте, к которому приближался вездеход, и выпустил пчелу-шпиона из вынесенного в пустыню хранилища. По мере того как пчела летела, пересекая пустыню, Изолятор управлял ее движением и наблюдал сквозь проекцию образов на экране все, что видело механическое насекомое. Через несколько мгновений перед ним в вихре песка появился вездеход. Изолятор направил пчелу прямо на него, к ветровому стеклу. Малютка миновала столб песка, метнулась к капоту машины и зависла в дюйме от окна. На экране появился наоли у руля, он внимательно вглядывался вперед, в блестящее полотно тепла, поднимавшееся с поверхности песка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});