Читать интересную книгу Тайная связь его величества - Дарья Донцова

– Постой, откуда ты узнал столько подробностей? – удивился я.

Макс кашлянул.

– Я хотел про Гитанова объяснить, а начал все сразу выкладывать. Ладно, попытаюсь рассказать по порядку. Ты случайно узнал, что у непутевой дочери Константина Гусева родилось два мальчика. Один из них, Владик, погиб студентом.

– Точно, – перебил я приятеля, – парень сел пьяным за руль, отправившись выручать из беды свою девушку Анжелику, и разбился.

– А Ростислав в подростковом возрасте упал в колодец, – продолжил Воронов. – Милиция тогда опросила членов семьи, решили, что произошел несчастный случай, и все. А я подумал: вдруг о Ростике есть какая-то информация в бумагах? Добыл то дело из архива и внимательно прочитал. Свекровь Тефи, Елизавета Георгиевна, подробно рассказала о детях, объяснила, что близнецы из-за неправильного поведения их матери во время беременности оказались гиперактивными. Причем Ростик был в разы шебутнее Владика.

– Подруга Тефи Галина упомянула, что Владик рос двоечником, безобразником, но обаятельным, веселым, имел массу друзей, – напомнил я. – А Ростик был злым, легко впадал в ярость, не контролировал отрицательные эмоции.

– Прабабушка близнецов не ругала, – перебил меня Макс, – но, судя по ее рассказу, мегамоторный Ростик постоянно проделывал бог весть что, лазил, например, на крышу дачи, один раз захотел проникнуть через дымоход в камин и застрял там. Перечисление выходок ребенка занимает в деле несколько страниц. У меня создалось впечатление, что Владик в их тандеме исполнял роль ведомого. То есть придумывал «забаву» Ростик, а брат при нем на вторых ролях состоял. Елизавета Георгиевна завершила рассказ словами: «Грех говорить, но мы были почти готовы к тому, что Ростислав плохо закончит». Остальные члены семьи говорили подобное и о нем, и о втором близнеце. А вот об Игорьке твердили иное. Одним словом, внуки Константина – огонь, а сын Гарик – лед.

Я только усмехнулся, услышав от Воронова столь образное выражение.

– Теперь процитирую историю болезни Игоря, заведенную Гитановым, – продолжал мой друг. – В пять лет сын Тефи самостоятельно научился читать, считать, писать, стал брать книги в библиотеке отца. Видя интерес мальчика к печатному слову, мать определила малыша шести годков от роду в школу, и тут посыпались проблемы. Гарик идеально выполнял домашние задания, на «отлично» писал любые контрольные, но отказывался выходить к доске, не отвечал на уроках, не общался с ребятами, сидел один на последней парте, не желал посещать занятия физкультурой, не разговаривал с педагогами. То есть вообще не открывал в школе рта. Впрочем, и дома он не отличался многословием, никогда первым не начинал беседовать с близкими.

– Неужели профессор Гитанов так легко нарушил врачебную тайну? Взял и выложил тебе всю подноготную пациента? Я полагал, что такое поведение свойственно современным эскулапам, доктора старой закалки другие, – поразился я.

Максим засмеялся.

– Знаешь моего сотрудника Леню Яковлева?

Я напряг память.

– Симпатичного шатена со внешностью молодого Алена Делона? В последний раз я видел его на твоем дне рождения и удивился: ну почему парень подался в полицейские? Ему надлежало делать карьеру на экране, женщинам такой типаж очень нравится.

– Во-во, бабы от Лени тащатся, – еще больше развеселился Воронов. – Мы как раз с ним к Владимиру Семеновичу и ходили. Я с ним беседовал, а Леньку к его секретарше подослал, той лет сорок пять, кольца на пальце нет.

– Можешь не продолжать, – усмехнулся я. – Дама при взгляде на Яковлева моментально забыла не только про врачебную тайну, но и вообще про все на свете.

– Точно, – подхватил друг-следователь. – Пока я общался с Гитановым, Леонид хорошенько расспросил тетушку. А та, как оказалось, информирована лучше некуда. Выяснилось, что ее мать в свое время была помощницей профессора, а когда состарилась, устроила дочь на свое место. Понимаешь, какой Клондайк раскопал Яковлев? В общем, дамочка услужливо скопировала историю болезни Игоря и отдала ее нашему мачо.

– Да уж, – вздохнул я, – не зря говорят: хочешь, чтобы начальник решил твою проблему, подкатись к его секретарше.

– Именно так, – согласился Макс. – Кстати, Владимир Семенович со мной откровенничать не стал, сухо заявил: «Уважаемый, если у вас неполадки со здоровьем, то, обратившись к доктору, вы надеетесь, что тот не станет о них болтать. Никаких сведений об Игоре Гусеве сообщить не могу. Даже если принесете приказ от прокурора, я не нарушу молчания. У меня свои принципы, я от них никогда не отступаю. Прощайте». Я потопал в ближайшее кафе пить чай, а Леня остался амурничать, в результате мы знаем гору интересного. К Гитанову Стефания Теодоровна впервые обратилась, когда директор школы сказал, что ее сына надо перевести в коррекционное заведение.

– Постой, ты же сказал, что Игорь Гусев прекрасно учился, – удивился я. – Почему его хотели определить к детям, отстающим в развитии?

– Проблем со знаниями у первоклассника не было, – подтвердил друг, – а вот с общением просто беда. В результате мать забрала шестилетку из первого класса, решив, что сын еще слишком мал. Но все же сообразила: поведение у Гарика странное, а потому обратилась к педиатру. И тот, недолго думая, вынес вердикт: «Мальчик аутист, это не лечится». Вот тогда Стефания Теодоровна побежала к Гитанову. Владимир Семенович успокоил ее, объяснил, что с ребенком надо терпеливо заниматься, и он в конце концов научится правильно себя вести в обществе. Год мальчик посещал специальный детсад, потом вновь отправился в первый класс, а через три месяца опять очутился под крылом у Гитанова.

– Владимир Семенович не смог ему помочь? Но сейчас Игорь не производит впечатления «человека дождя»[8], – снова прервал я Воронова. – Ювелир весьма приветливо разговаривал со мной и в первую встречу, и в тот день, когда я пришел на вечеринку, радушно всех угощал вином, бутербродами.

– Педагоги не жаловались на поведение ученика, – продолжал Макс. – Гусев не нарушал дисциплину, выходил к доске отвечать, прекрасно выполнял задания. Учительница поняла: мальчику нечего делать в первом классе, его надо переводить сразу в третий, а то и в четвертый. Единственным минусом Игоря была отстраненность от коллектива – он ни с кем не играл на перемене, не ел в столовой. В остальном претензий не было: аккуратен, вежлив, чистоплотен, в тетрадях и дневнике полный порядок, сменная обувь на ногах, не кричит, не хулиганит. Идеальный мальчик. И вот этот ребенок-конфетка чуть не убил пятиклассника Андрея Бовина.

– Да ты что? – не смог сдержать я изумленного восклицания. Но тут же пообещал более не вмешиваться в рассказ и слушать молча.

…Во время большой перемены дети уходили обедать, а Игорь всегда оставался в классе. Стефания Теодоровна попросила училку не настаивать на походе сына в буфет, предоставила справку от врача, где указывалось, что у Игоря гастрит, он нуждается в лечебном питании. Когда класс убегал в столовую, Гарик открывал коробку с бутербродами и занимался своими поделками. Он приносил в школу кое-какие детали для своих дворцов, красил их, шлифовал наждачкой. В тот злополучный день мальчик, как обычно, вытащил из коробки шкурку и начал обрабатывать деревяшку. Вдруг в класс вошел Андрей Бовин, который был дежурным членом санитарной школьной дружины. Парень налетел на Игоря, велел тому идти в столовку, а Гусев, по обыкновению, ничего не ответил. Бовин разозлился, заорал: «Наш класс сегодня за чистоту в школе отвечает. На переменах надо проветривать помещение. Вали отсюда!» Но Гарик продолжал молча орудовать куском наждачной бумаги, чем окончательно взбесил пятиклассника. Тот распахнул окно, подскочил к Гусеву и столкнул мальчика со стула. Игорек упал, деревянная деталь, которую он держал в руках, сломалась. Андрей приготовился услышать обиженный рев малыша, но события стали разворачиваться неожиданным образом.

Гарик медленно встал, схватил Бовина и… вышвырнул того в окно. Комната располагалась на четвертом этаже, от смерти Андрея спасло чудо – пятиклассник зацепился пиджаком за железный крюк, один из тех, на которые ставят ящик с цветами, и повис, вопя во всю глотку. К счастью, по коридору в тот момент шел учитель физкультуры. Он вбежал в класс, втащил рыдающего от ужаса мальчишку внутрь и только тогда увидел лежащего у парты без чувств Игоря. Когда Бовин, который имел в школе славу забияки и зачинщика драк, рассказал детали происшествия, ему никто не поверил.

– Андрей соврет – недорого возьмет, – злился директор. – Гусев ему едва до пояса достает, и он тихий, спокойный мальчик, никогда первым рта не раскроет. Бовин провокатор – подожжет костер, а сам в сторону. Думаю, он начал драку у открытого окна, а Игорек его случайно толкнул. Надо хорошенько Гусева расспросить.

Но Игоря в бессознательном состоянии увезли в больницу. А когда он очнулся, Стефания никому из учителей поговорить с ним не разрешила.