– Не волнуйтесь, вы не выдали никакой тайны, потому что я знаю о том, что произошло в Пензе, – слабо улыбнулась она.
– Но ваш муж?.. – удивилась я.
– Мне Тамара потихоньку все рассказала, – объяснила она. – И знаете, считайте меня кем хотите, но я Лешу понимаю! Ради бабушки, ради ее памяти он бы еще и не такое сделал!
– Если бы его судьба сложилась иначе, он мог бы стать великим человеком, – вздохнула я.
– А он таким и был! – уверенно заявила она.
Мы с ней немного помолчали, глядя на мраморного орла, и тут раздался голос ее мужа:
– Анюта! Где ты?
– Я здесь! – растерянно поглядев на меня, отозвалась она.
Капитан подошел к нам и удивленно посмотрел на памятник Алексею, а потом на нас и спросил:
– Что ты здесь делаешь?
– Мы с Анной здесь случайно встретились, – поторопилась объяснить я, чтобы не выдавать ее. – Она пришла на могилу бабушки, а я вот, – и кивнула на стелу из красного гранита.
– Понятно! – произнес он и спросил жену: – Ну, ты скоро?
– Да я уже все закончила, – ответила она.
Они вдвоем пошли к могиле Татьяны Борисовны, чтобы попрощаться с ней, а я осталась стоять на прежнем месте. Они вскоре ушли, а я с чувством искреннего уважения положила все купленные мной цветы к стеле Алексея.
– Спи спокойно, Орел! – прошептала я. – Или действительно пари в небе, как ты когда-то мечтал!
Я уже собралась уходить, когда увидела, что к его памятнику направляется группа мужчин с цветами в руках и женщина, которая держала за руки мальчика и девочку, а они с интересом оглядывались по сторонам, и было ясно, что они здесь впервые. Они подошли к стеле и удивленно посмотрели на мои цветы, а потом уставились на меня.
– А я вас помню, – сказал один из мужчин, в котором я узнала того парня, которого встретила по дороге в Пензу, и одобрительно заметил, кивая на цветы: – Это вы правильно! Орел этого достоин!
– Это папа? – спросил мальчик, показывая на высеченный на граните стелы портрет Алексея.
– Да, Лешенька! Это твой папа! – сказала женщина, и я поняла, что это Лиза.
– Здравствуй, папа! – сказал мальчик, и я почувствовала, как слезы подкатили к моим глазам, а рыдания сдавили грудь.
– Здравствуй, папочка! – тонким голосом сказала девочка и заплакала.
– Не надо, Танюша! Не расстраивай папу! – попросила ее мать.
– Привет, Орел! – сказал кто-то из мужчин. – Посмотри на своих орлят! Погляди, как они выросли! И не волнуйся за них! Мы из Алексея настоящего орла вырастим, а из Татьяны – орлицу! Будет кому твой род продолжить!
Чувствуя себя здесь лишней, я потихоньку пошла к выходу и, прежде чем свернуть на основную дорогу, обернулась назад, чтобы еще раз взглянуть на парившего в небе белого орла, бесстрашно смотрящего на солнце.
«Да, Алексей! – подумала я. – Много всякого разного было намешано в твоей душе. Беспощадная жестокость и мстительность, а рядом с этим как-то уживалась сентиментальность. Беззаветная любовь и преданность, с одной стороны, и неистовая ненависть – с другой. Много крови ты пролил! Многих людей несчастными сделал! А кого-то и счастливыми. Только не нам, самим грешным, тебя судить – ты ведь теперь по другую сторону добра и зла. Бог отныне тебе судья! Но каким же незаурядным ты все-таки был человеком!»