— Лучше не доводи его до того, что ему захочется передохнуть. Я ведь знаю тебя, Фиона Мо-наган. Ты любишь делать все по-своему. Это твоя жизнь, твой дом, твоя собака. Я ведь и сам такой же. И я все время совершал одну и ту же ошибку. Не был готов идти на компромисс и учитывать интересы и желания партнера. И это рано или поздно вело к тому, что меня бросали. Так что задумайся об этом.
Что ж, Эдриен был прав.
— Я знаю, все знаю, — перебила его Фиона. — Но, понимаешь, я — зрелая женщина… У меня устоявшиеся привычки…
— Это не повод… Мы все можем приспосабливаться, если захотим. Глупо было бы потерять этого человека. Мне кажется, на этот раз твои чувства затронуты по-настоящему.
— Да, да, Эдриен! Я ни за что не хочу его потерять. Но я действительно не знаю, как наладить отношения с его дочерьми.
— Пусть он сам позаботится об этом. Это — его проблемы. Ты ведь не замужем за ним, — Эдриен вопросительно посмотрел на Фиону. — Или на этот раз ты подумываешь о замужестве?
— Нет, — замотала головой Фиона. — С чего бы вдруг? Детей я не хочу. И замужество меня не интересует. Я сказала об этом Джону с самого начала.
— И он поверил тебе?
— Надеюсь, что да.
— Но что, если ему необходимо жениться на тебе? Ведь Джон — человек более традиционных взглядов, чем ты, Фиона.
— Будем думать об этом, если возникнет этот вопрос. Но на сегодня это — не вариант! — твердо сказала Фиона.
— Почему же нет?
— Я не готова освобождать столько места в гардеробах. К тому же тогда его дочери точно растерзают меня.
Вот это, судя по тому, что ты рассказала о них, вполне возможно. И все же, если решишь изменить свои взгляды на семейную жизнь, предупреди меня, чтобы я сел, прежде чем огорошить меня этой новостью. Потому что если я узнаю, что Фиона Монаган собралась замуж, я тут же упаду в обморок.
— Не волнуйся, тебе это не грозит, — твердо сказала Фиона. — Может, я и поглупела от любви, но с ума еще не сошла.
— Почему-то мне не очень верится в это! — Эдриен покачал головой и вышел из кабинета.
Джон переехал к ней в субботу, как они и договаривались. Сначала он отвез Кортни в Принстон. Хилари улетела в Род-Айленд накануне. Через два часа после возвращения Джон был уже у Фионы с шестью чемоданами и несколькими портпледами с костюмами. Еще он привез два ящика папок и документов. Остальное, сказал Джон, он привезет потом. На этот раз Фиона несколько часов освобождала место для его вещей. Конечно же, разместить все так и не удалось. К воскресенью они чувствовали себя счастливой парой, на законных основаниях живущей вместе. Дочери Джона вернулись каждая в свой колледж. Миссис Вестерман получила квартиру в свое полное распоряжение, и Фифи творила там теперь все, что хотела. А Джон и Фиона наслаждались безмятежным счастьем. Сэр Уинстон даже завилял обрубком хвоста, когда снова увидел Джона. Началась новая глава их совместной жизни. Оба они искренне надеялись, что эта глава будет счастливой.
Все шло хорошо до Дня Благодарения, когда неизбежно встал вопрос, как проводить праздники. Джон поссорился с дочерьми по поводу того, что они никак не желали, чтобы Фиона присоединилась к ним за семейным столом. Обе девицы пригрозили, что вообще не приедут домой, если Джон приведет ее. Фиона, проявляя уважение к семейным ценностям, настаивала на том, что Джон должен согласиться на их условия, что он и сделал в конце концов, поняв, что выяснения и свары все равно ни к чему не приведут. Фиона же планировала встретить День Благодарения у Эдриена в большой компании друзей. Она честно сказала Джону, что в любом случае предпочитает этот вариант вечеру с ненавидящими ее людьми. Трудно представить себе что-нибудь более унизительное, чем праздник в кругу людей, которые не желают делить с тобой общество. Джон согласился с доводами Фионы, хотя и ему не очень-то улыбалось сидеть со своими обиженными и недовольными домочадцами. Ситуация была непростой, но оба — и Фиона, и Джон — понимали, что такой выход будет наилучшим в создавшейся ситуации.
Фиона замечательно провела вечер в кругу друзей. А Джону пришлось выдержать обед с молчащими дочками и суровой экономкой, подававшей еду с непроницаемым выражением лица. Это была не слишком веселая трапеза. Поскольку и Джон, и Энн были единственными детьми в своих семьях и родители их давно умерли, у Андерсонов не было других родственников, которых они могли бы пригласить к себе на День Благодарения. В праздники девочкам особенно не хватало матери. В общем, за столом все чувствовали себя несчастными. Обед закончился очередной ссорой. Джон сказал Хилари и Кортни, что ему надоело, что они пытаются наказать его за смерть своей матери и за то, что он посмел полюбить Фиону.
— Я не позволю вам вести себя таким образом, — твердо сказал он дочерям, которые плакали и повторяли, что не хотят, чтобы он забывал их маму.
— Как вы смеете говорить мне такое? — возмущенно воскликнул Джон. — Я любил маму. И люблю ее сейчас. И буду любить всегда. И никогда не забуду счастливые дни, проведенные с нею. Но это вовсе не значит, что я должен оставаться всю жизнь один, чтобы лучше ее помнить. Вы — взрослые люди! Неужели вы этого не понимаете? Вас нет сейчас со мной, вы обе учитесь. А я совсем один. И я хочу быть с Фионой. Она — чудесная женщина.
— Вот и нет! — возмущенно бросила ему Хилари. — Она — эгоистка! Они никогда не была замужем и не родила детей!
— Но это вовсе не говорит о том, что она плохой человек. Может быть, на ее пути просто не попался мужчина, который достоин стать ее мужем.
— У нее на уме — только собственный успех, она помешана на тряпках, — вставила Кортни.
Можно было подумать, что его дочери знают Фиону Монаган! Как они могли судить о ней, если видели всего лишь раз и не желали узнать получше!
— За что вы наказываете ее? И меня. А вы обе делаете именно это. Я не заслужил такой несправедливости. И она тоже!
— Ты собираешься жениться на ней? — спросила Хилари дрогнувшим голосом.
Обе его дочери считали Фиону своим личным врагом и были твердо намерены уничтожить ее в глазах отца. Они не дали Фионе шанса показать им, что она — хороший человек и любит их отца. И не собирались давать. Но Джон твердо решил, что не позволит двум взбалмошным девицам управлять его жизнью, пусть даже это будут его любимые дочери.
— Я не знаю, — честно ответил он на вопрос Хилари. — Не думаю, чтобы Фиона хотела замуж. Ей нравится жить так, как она живет. И, возможно, она права. После того как вы вели себя с нею, Фиона вряд ли захочет стать членом нашей семьи. И иметь двух таких мерзких приемных дочек. Она предпочтет остаться незамужней. — Джон специально не стал смягчать своих слов. Дочери должны отдавать себе отчет в своих поступках.