- Ага. Он спрашивал меня, как вампиры и оборотни передают свое проклятие и как его вылечить. Боже мой! Я сказал ему, что единственный способ исцелиться от вампирского проклятия это убить главного вампира.
- По-моему, именно это он и собирается сделать. - Локк повернул монитор так, чтобы профессор Дуглас смог прочитать заголовок:
Убийца-вампир признан невиновным по причине невменяемости.
- Он собирается убить главного вампира.
Глава тридцать четвертая
Джозеф снял номер в мотеле с помесячной и понедельной оплатой, расположенном в трех милях от больницы. Он пошел в офис внести задаток и получить ключи, а Алисия осталась ждать в фургоне, прикованная к рулю. Они провели разведку местности на предмет подходящего жилья.
Джозеф припарковался на другой стороне улицы, и какое-то время наблюдал за потоком подъезжающих и отъезжающих от мотеля машин, после чего выбрал уединенный номер на первом этаже ветхого двухэтажного здания. Он находился далеко от офиса, в конце парковки, рядом с мусорными контейнерами. Еще место было идеально тем, что с улицы его не было видно из-за разросшихся кустов.
- Да, не "Фор Сизонс", конечно, но здесь тебя никто не потревожит. Ни соседи, которым всегда не терпится вызвать копов, ни я. Просто не надо варить в номере мет или другие наркотики и не водить к себе посторонних детей. Лишних проблем нам не нужно. Хватит одних шлюх.
Джо отдал регистратору мотеля последние триста долларов за неделю проживания. Затем вернулся в фургон за Алисией, чтобы спрятать ее в новом убежище.
- Вот мы и дома.
Алисия подняла на него широко раскрытые глаза, полные знакомой смеси похоти и страха. Ее длинные вьющиеся локоны обвисли, слипшись от пота и дорожной грязи, и походили на дешевый парик. Она вздрогнула, когда Джо потянулся, чтобы достать ее из фургона.
- Почему ты все еще не доверяешь мне? После всего, что произошло между нами?
Он был прав. Теперь, когда она стала соучастницей, необходимость убивать ее отпала. На трупе Фрэнка обнаружат следы зубов и слюну, принадлежащие им обоим. В глазах закона она будет так же виновна, как и он. И все же, это не помешает ему убить ее ради утоления своего болезненного голода.
Алисия позволила ему накинуть на себя одеяло и отнести к двери номера. В его огромных, сильных руках она чувствовала себя приятно уязвимой. С одной стороны ей хотелось позвать на помощь, но ее собственное участие в смерти Фрэнка и чувства, испытываемые к суперхищнику, останавливали ее. Прежде чем она успела решить, поднимать тревогу или нет, дверь номера громко захлопнулась за ней.
- Хочешь, принесу тебе что-нибудь поесть? - спросил Джо, привязывая ее к дешевой гостиничной кровати.
- Что-нибудь не кричащее и не сопротивляющееся.
- А может сперва убить? - Алисия вздрогнула и побледнела, явно потрясенная.
- Да я шучу.
- Разве?
- Конечно, но когда вирус укоренится в тебе, перспектива живого мяса покажется тебе уже не такой отвратительной.
- Но он же не укоренится, потому что ты найдешь лекарство, верно? Ты должен. Если во мне сидит вирус, значит, я тоже превращусь в чудовище. Ты же не хочешь этого, правда? Я имею в виду, если будешь продолжать, тебя поймают. И как бы ни приятно было утолять этот голод, в сто раз хуже быть запертым там, где он будет грызть тебя вечно, без возможности утолить его. Вот на что будет похожа тюрьма, когда тебя поймают. Ты этого хочешь? Ты этого хочешь для меня? - Ее глаза были широко раскрыты и полны печали.
Джо сник под ее взглядом. Его мощные плечи опустились, а голова упала на грудь, словно в знак капитуляции.
- Нет, конечно, нет. Я люблю тебя, и ты права. Я должен положить этому конец. Джо встал и пошел в ванную. Он вернулся с полотенцем, скомкал его и сделал ей кляп. Она закрыла глаза и попыталась не думать о грязной тряпке, запиханной ей в рот.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Я иду повидать Дэймона.
Он повернулся и вышел из комнаты, оставив Алисию наедине с ее мыслями и страхами.
Борясь со слезами, Алисия услышала, как хлопнула дверь, и шаги Джо застучали по асфальту. Она снова была одна, прикованная к кровати в чужой комнате, в чужом городе. Ей не на кого было рассчитывать, кроме как на себя и на человека, который ее похитил.
Мысленно она попыталась вернуться в свою юность, ко вкусу отцовского семени на языке. Она отогнала от себя это воспоминание, только чтобы заменить его образом библиотекарши, наслаждавшейся оральными ласками Джо до того, как быть съеденной. И наконец, запахом медленно жарящегося трупа Фрэнка и сочным вкусом его гениталий, таявших у нее во рту и которые она с наслаждением глотала. Она затрясла головой и закричала сквозь тряпку, пока образ не исчез, и она вновь не очутилась в комнате.
Чтобы оставаться мыслями в настоящем времени, Алисия стала осматривать окружающую обстановку, насколько позволяли ей узы. Стала прислушиваться к звукам жизнедеятельности, доносившимся отовсюду, из других маленьких грязных номеров, примыкавших к ее обшарпанной, цвета мочи тюрьме. Где-то рядом раздавался настойчивый стук, словно кто-то пытался разбудить спящую соседку.
Через смежную стену Алисия услышала, как дверь открылась, раздались приглушенные слова приветствия, после чего наступила тишина. Через несколько минут после прихода мужчины, последовала какофония из кряхтения, стонов, стука и скрипа перегруженной кровати. Все кончилось, не успев начаться.
Несколько минут спустя соседняя дверь снова открылась. Послышался звук удаляющихся шагов, а вскоре рыдания и ругань. Это повторялось еще трижды, пока не наступил день.
Пытаясь игнорировать звуки из соседнего номера, Алисия уставилась на потолок и стала наблюдать, как таракан резво преодолел гигантское для себя расстояние, только чтобы увязнуть в пыльной паутине в углу над ее кроватью. Спустя несколько секунд крошечный паучок, в три раза меньше самого таракана, подполз и стал все сильнее закутывать свою более крупную жертву в шелковый кокон. Вскоре паучок вцепился в таракана и высосал его досуха. Жизнь была жестока повсюду. Алисия отвернулась.
Она принялась считать желтые пятна от воды и табачного дыма, украшавшие белые стены. Представила, что из клякс и мазков на нее глядят кричащие лица. Заурчавший живот напомнил о последней трапезе, и ее чуть не вырвало.
Она почувствовала, как желчь обожгла горло, и с трудом сглотнула, пытаясь удержать в себе останки Фрэнка. Затем снова принялась пялиться на стены, стараясь ни о чем не думать.
Комната была в плачевном состоянии. Она была воплощением собственной истории. Словно старый потрепанный солдат, была покрыта шрамами всех творившихся в ней грехов и пороков. Алисия видела каждую плохо зашпаклеванную вмятину, оставленную в гипсокартоне чьим-либо кулаком или головой. Видела, где равнодушный рабочий спешно попытался замазать пятна крови. Красновато-коричневые брызги проступали сквозь краску, будто нечто, похороненное в стенах, все еще кровоточило. Пулевые отверстия были просто замазаны шпаклевкой и закрашены.
Несмотря на всю неряшливость, с которой был выполнен ремонт, при самом строительстве этой хибары была допущена еще большая небрежность. Почти все гвозди в стене были загнуты, либо забиты криво. Потолок с одной стороны просел почти на два дюйма, отчего казалось, будто комната накренилась. Стыки были неровно замазаны мастикой, краска облупилась и облезла, словно сгоревшая на солнце кожа.
Алисия закрыла глаза и попыталась заснуть, в то время как соседская кровать возобновила стуки и скрипы, долбя изголовьем по гипсокартонной стене в ритм со звуками экстаза и отчаянья. Она услышала, как кто-то вскрикнул в притворном оргазме. Хотя, как ей показалось, в этом крике было больше боли, чем удовольствия. Затем хлопнула дверь, и Алисия стала медленно погружаться в сон, слушая надрывные рыдания соседки.