Телохранитель мотнул головой, тем самым показывая сочувствие, но промолчал, давая выговориться шефу.
— Спрашивают, а композитору фильма сколько процентов? А сценаристу? — продолжал жаловаться Генсек. — Я им говорю, что давай, мол, другие вопросы, гхм, обсуждать, а они мне, что это вопросы первостепенной важности. Говорят, что на этом будет основано всё дальнейшее сотрудничества с иностранными инвесторами. Гхм! Ты слышал вообще такие слова? Вот и я, гхм, первый раз услышал. В общем обсуждали, обсуждали и решили, что все эти работники будут получать от процента до трёх, гхм. Думал успокоились и на этом закончили. А они опять за своё, гхм… Говорят, мол, что прибыль от фильмов будет порядка семидесяти пяти процентов и спрашивают, гхм, это нормально? А я им что Минфин? Говорю, что нормально, но пусть сами разберутся и представят готовое предложение на утверждение, гхм. Вроде решили. Утвердили. А потом всё заново пошло-поехало, — поморщился. — Я им про Южную Африку, они мне про проценты, что, мол, это много. Я им про Южную Америку, а они мне про режиссёра, да дирижёра. Я им про Вьетнам, а они мне, что мы таким образом вырастим буржуазию, гхм.
— Тяжело Вам, Леонид Ильич, — вновь посочувствовал помощник.
— И не говори, гхм, — устало вздохнул Брежнев. — Суслов там, гхм, начал выступать, что мы, мол, такими решениями создаём миллионеров, гхм. Но каких там миллионеров-то? Ну снимет этот режиссёр два фильма в год. Ну получит он, гхм, четыре тысячи. Много, гхм, конечно. Многие наши труженики получают меньше, гхм, но так это ж режиссёры!.. Они фильмы делают и показывают не только нашим труженикам, но и, гхм, на весь мир. Что ж мы им заплатить что ль нормально не можем? Да и немного это… Даже меньше трёхсот пятидесяти рублей в месяц выходит, гхм. Их зарубежные коллеги, гхм, намного больше получают. Да и сколько толковых режиссёров-то у нас на всю страну, гхм? Небось и полсотни не наберётся? Н-да… Я так Суслову, гхм, и сказал, когда он начал про воспитание молодёжи рассуждать, что, мол, мы эту молодёжь, гхм, деньгами развращаем. А я ему так в лоб и говорю: «Ты, Михал Андреич, сейчас доложить по нашей молодёжи что-то хочешь? Помнится, мы тебе давали поручение подготовить доклад. Ты, гхм, готов?» — вздохнул. — Ну тот сразу вилять начал. Мол, гхм, материал подготовлен, осталось только его скомпоновать, гхм. В общем ясно стало, что забыл, гхм, — на секунду задумался, — хотя может действительно, гхм, не успел ещё. Тема то серьёзная, гхм. Воспитания подрастающего поколения, это дело чрезвычайно серьёзное, гхм. Да… — и словно бы вспомнил. — Кстати, Володя, а помниться ты говорил, что этого писателя можно будет в гости, гхм, на обед пригласить. Как там его… Меня, гхм, внучка уже не раз об этом просила, гхм. И жена, гхм, тоже интересовалась. Ты говорил, что там совсем молодой парень ещё.
— Да, Леонид Ильич. Тот писатель совсем юнец. Ему недавно исполнилось шестнадцать лет.
— Ты смотри, гхм, какая у нас молодёжь перспективная пошла. Только шестнадцать, а уже, гхм, пять книг написал.
— Как мы знаем, Леонид Ильич, Васин, а именно такая фамилия у того парня, пишет ещё две книги. А также снимает фильм.
— Вот как? Гхм. Неужели в шестнадцать лет ему такое, гхм, дело доверили?
— Так точно. Все кто с ним общался говорят, что парнишка способный. Говорят — гений.
— Надо же, гхм, — помотал головой Генсек и причмокнув, — ну так может и нам его пригласить на обед. Узнать, гхм, так сказать, из первых уст чаянья и надежды, гхм, молодого поколения. Как думаешь?
— Леонид Ильич, это решение только Вам принимать, но, на мой взгляд, многие другие заслуженные режиссёры и писатели могут обидиться и затаить злобу, которая отольётся на парне. Получиться, что Вы выбрали себе любимчика.
— А откуда они узнают, гхм?
— Наверняка, потом узнают и будут молодой талант гнобить.
— Гхм, что ж мне на семейный обед нельзя хорошего писателя позвать?
— Можно, конечно, но мне кажется, что уместнее будет пригласить Васина на обед, когда он закончит совместный советско-американский фильм.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А, что мы такой фильм делаем?
— Да, Леонид Ильич. Делаем. И режиссёром там как раз тот писатель — Александр Васин.
— Ишь ты! Видать и в правду, гхм, гений, коль ему межгосударственный проект поручили. Ну, тогда давай так и поступим, гхм, как ты предложил. Позовём этого парнишку, гхм, к нам в гости после премьеры…
* * *
Несколькими часами ранее. Вечер того же дня. Кремль.
Николай Анисимович знал, что на сегодня у Леонида Ильича намечено заседания малого состава Политбюро, но всё же решился приехать в Кремль и попробовать встретиться с Брежневым, дабы доложить тому о проведённом расследовании по, так называемому, «хлопковому делу».
По наводке «пришельца», Щёлоков аккуратно начал проводить проверки полученной информации и был шокирован открывшимися случаями взяточничества, приписок и открытого воровства. СССР обкрадывали систематически, причём обкрадывали в таких объёмах и суммах, что результаты проверки казались нереальными. Речь шла о сотнях миллиардов рублей, украденных и не полученных гражданами СССР.
Проведя это расследование, он хотел встретиться с главой государства, дабы обсудить сложившееся положение и получить инструкции и добро на дальнейшие действия. Но заседание затянулось и по его окончании Щёлокову доложили, что Леонид Ильич сегодня устал и что он выезжает к себе домой на отдых и встретиться с министром МВД сегодня никак не сможет.
Николай Анисимович расстроился и, выйдя в коридор, держа папку с документами в левой руке, направился к выходу, твёрдо решив посетить Брежнева в Завидово завтра с утра.
— Николай Анисимович, подождите, пожалуйста, — произнёс знакомый голос. Щёлоков обернулся и увидел, как к нему направляется его недруг и в какой-то степени конкурент — Председатель КГБ СССР Юрий Михайлович Андропов.
Щёлоков протянул руку и первым поздоровался:
— Приветствую Вас, Юрий Владимирович.
— Здравствуйте, Николай Анисимович. Как поживаете? Как у Вас дела? — поздоровался Андронов.
— Всё хорошо. Работаем. А у Вас?
— Тоже работаем, Николай Анисимович. Тоже… Ищем, разоблачаем и даже иногда находим старые концы.
— Ну и молодцы, что работаете. Наверное, Вас нужно ставить всем в пример, — съехидничал министр.
— Николай Анисимович, а не скажите, какой интерес у Вас к некоему Васину? — неожиданно произнёс председатель КГБ.
— Кто это? — показал своё удивление Щёлоков.
— А это тот милый мальчик, к которому вы пытаетесь подобраться через милиционера, который благодаря вашей протекции стал прапорщиком, — напомнил главный комитетчик.
— А вы что, — взяв высокомерный тон, недовольно произнёс генерал, — уже и за министром МВД слежку устроили? Не много ли Вы на себя берёте? Сможете унести?
— Сможем, конечно. В этом Вы, глубокоуважаемый Николай Анисимович, не сомневайтесь, — поправив очки, произнёс собеседник. — за Вами мы, естественно, не следили. Мы отслеживаем связи интересующего нас объекта и вышли на Пахомова — так кажется его фамилия.
— Это перспективный сотрудник. Сейчас он не только работает в нашей системе, но и поступил на учёбу в академию МВД. Не советую к нему лезть и уж тем более вербовать — это мой человек.
— Да мы этого и не собирались делать. Просто он попал в поле зрения — вот и всё.
— Послушайте, если Вам есть что сказать по существу, то говорите. Если же нет, то я ухожу. У меня много дел.
— У всех дела, Николай Анисимович. У меня тоже дела… Вот пытаюсь понять, зачем это целый министр заинтересовался обычным комсомольцем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Если вам любопытно, я отвечу на этот вопрос. Я в последнее время люблю фантастику. Александр Васин написал очень интересные рассказы, которые напечатали в передовых советских журналах. Хочу вот с ним встретиться и узнать — есть ли продолжения его работ или нет? — ответил Щёлоков.
— Но я знаю, что вы и братьями Стругацкими заинтересовались. Вы и у них хотите спросить насчёт продолжения?