раствором.
– Что у вас случилось? – спросила она, глядя на Нику, которую Лина достала из кроватки и уложила на диван.
– Дочь уже долго спит, – ответила Лина встревоженным голосом, – не могу ее разбудить. Спит уже четыре часа, это на нее не похоже, обычно час-полтора. Она разболелась, у нас с утра была педиатр, потом я сбила ей температуру и вот она спит и не просыпается, я волнуюсь, мне кажется, это ненормально.
Фельдшер присела на диван рядом с девочкой, послушала ее, посветила в глаза фонариком, приподняв веки.
– Давайте измерим температуру, – она достала из сумки градусник и стряхнула его. – Когда дети болеют, они могут долго спать, это нормально. Что вы ей давали?
– Жаропонижающее детское, свечи противовирусные, отвар ромашки, – перечислила Лина.
– Больше ничего?
– Нет, ну еще нос промывала раствором специальным.
– Понятно.
Фельдшер ощупала лимфоузлы, проверила пульс и дыхание, затем достала градусник:
– 35, 5, странно, при ОРВИ должна быть повышенная, а не пониженная. Девочка действительно очень вялая, думаю, нужно поехать в больницу. Вы уверены, что не давали ей никаких других лекарств?
– Конечно, уверена, – оскорбленно произнесла Лина. – А что с ней может быть?
– Раньше подобное случалось?
– Нет, впервые, я поэтому и забеспокоилась.
В это время Ника приоткрыла глаза и вяло что-то пролепетала.
– Проснулась, спящая красавица, – улыбнулась фельдшер. – Ну и напугала же ты маму, – повернувшись к Лине, она сказала:
– Думаю, все же это ОРВИ, температура низкая, потому что сбили жар, а слабость и вялость вполне могут быть из-за болезни. Но, если переживаете, можем все же поехать в больницу. Решайте.
Лина поколебалась.
– Давайте все же поедем, – решилась она, – мне так будет спокойнее, пусть ее врачи осмотрят.
Фельдшер пожала плечами, встала и начала собираться. Лина быстро побросала в сумку и подгузники, несколько комплектов одежды, бутылку воды и тапочки для себя. Через несколько минут она уже завернула Нику в толстое одеяло и вышла из квартиры. Через десять минут они уже неслись в машине скорой помощи.
Всю дорогу Ника продолжала спать, Лина кусала от беспокойства губы, фельдшер заполняла какие-то бумаги. Лину накрыло ощущение дежавю.
В приемном отделении у нее забрали Нику, она снова осталась одна заполнять документы, когда она смогла пройти, Нику уже осматривал врач.
– Хронические заболевания есть у ребенка? – спросил он, как только она вошла в кабинет.
– Нет, насколько я знаю, – Лина растерялась. – Вообще, когда она родилась, то провела несколько дней в реанимации и потом несколько недель в больнице. У нее была гипоксия, но потом, кажется, все обошлось без последствий, – в ее голосе слышалась неуверенность.
– Со стороны сердца не было проблем?
– Нет, кажется, нет, – голос Лины предательски задрожал. – Вы думаете, у нее что-то с сердцем?
– Не знаю, будем разбираться. Ребенок слабый, сердечный ритм нарушен, дыхание поверхностное. Сейчас я назначу ей капельницу с электролитами и физраствор, нужно поднять давление, затем выполним обследование сердца.
Лина побледнела.
– Ну-ну, мамочка, не беспокойтесь раньше времени. У ребенка ОРВИ на данный момент, я правильно понял? Может быть, просто такая реакция на инфекцию, все может быть. Разберемся, раньше времени в обморок не падайте, вот, присядьте здесь.
Лина тяжело опустилась на кушетку, не отрывая глаз от дочери. Медсестра взяла ее на руки и унесла из кабинета.
– Девочку помещаем в интенсивную терапию, – сказал врач, – вы пока пройдите в палату, располагайтесь, я дам вам знать, когда будут новости. Вот здесь подпишите согласие.
Дрожащей рукой Лина подписала документ и встала. Вернулась медсестра и проводила ее в палату. В палате были другие мамы, некоторые из них были с детьми, другие – одни. Они читали, пили чай, читали книжки детям. Когда Лина вошла в палату, все с любопытством посмотрели на нее. Медсестра указала ей на свободную кровать. Лина присела на край, положив рядом с собой сумку с вещами, и уронила голову на грудь, закрыв лицо ладонями. Она старалась не плакать, но из груди предательски рвались рыдания. Она открыла глаза и подняла голову, почувствовав чью-то руку на своем плече. Рядом с ней на кровати сидела женщина, напротив нее – другая.
– Все будет хорошо, милая, не волнуйтесь, – сказала та, что сидела рядом с ней. – Тут очень хорошие врачи в отделении, даже не сомневайтесь.
– Что у вас с малышом случилось? – спросила вторая.
Лина благодарно посмотрела на этих женщин, заметила, что все остальные тоже кивают и улыбаются ей. На душе стало очень тепло. Она еще несколько раз вздохнула, утерла набежавшие на глаза слезы и рассказала, что случилось: как дочь заболела, как она дала ей жаропонижающее, как она уснула и проспала четыре часа, а потом не просыпалась, и как врач подозревает, что у Ники какие-то проблемы с сердцем. Женщины сочувственно выслушивали ее, кивали, одна из них налила ей чай и предложила печенье.
Час пролетел незаметно. Женщины разговаривали, рассказывали, чем больны их дети, Лина впервые за долгое время не чувствовала себя одинокой. Наконец, она спохватилась, что нужно позвонить мужу, но в это время в палату зашел лечащий врач. Лина вскочила с кровати и подбежала к нему:
– Как она?
– Лучше, пришла в себя, сейчас докапаем лекарство, и можно будет забрать в палату. Сегодня уже поздно, переночуете, а с утра пойдете обследоваться.
Врач перебросился несколькими словами с другими женщинами в палате и удалился, а Лина отправилась за Никой. Ника лежала в ПИТе, к руке была присоединена игла капельницы. Глаза дочери были открыты, но были словно невидящими.
Лина позвонила Алексу. Он как раз в это время ехал домой. Узнав, что случилось, он быстро собрал нужные вещи и поехал в больницу. К моменту его приезда Лина с Никой уже были в палате, Лина не смогла выйти к нему, так как не хотела оставлять дочь одну, хотя соседки и уверяли ее, что посмотрят за малышкой.
Ника вела себя необычно тихо. Она не спала, но и не резвилась. Иногда морщилась и хныкала, словно у нее что-то болит, но не рыдала. Есть она не стала, Лина тоже отказалась от больничного ужина.
Ночь прошла тревожно. Лина переоделась в ночную рубашку, которую привез ей муж, спать им пришлось с Никой в одной узкой кровати. Всю ночь Лина прислушивалась к дыханию дочери, оно было словно каким-то приглушенным. Постоянно просыпались и плакали дети в палате, женщины все по очереди вставали, меняли подгузники, водили детей у в туалет, пили воду, читали что-то в телефонах и планшетах, шепотом переговариваясь. Стояла своя особая ночная больничная атмосфера. Лина лежала без сна, глядя в потолок и прислушиваясь