Читать интересную книгу Шестьдесят рассказов - Дино Буццати

16

НЕСКОЛЬКО ПОЛЕЗНЫХ СОВЕТОВ ДВУМ ИСТИННЫМ ДЖЕНТЛЬМЕНАМ (ИЗ КОИХ ОДИН ПОГИБ НАСИЛЬСТВЕННОЙ СМЕРТЬЮ)

© Перевод. М. Аннинская, 2010

Однажды, первого января, часов около десяти вечера человек по имени Стефано Консонни проходил по улице Фьоренцуола. Было ему лет тридцать пять. Одет он был весьма изысканно и держал в левой руке белый пакет. Неожиданно ночную тишину нарушил отчетливый звук, похожий на мушиное жужжание. Какие еще мухи среди зимы, в такой холод? Стефано замер от изумления, потом замахал рукой, отгоняя назойливых тварей. Но жужжание стало громче, и Консонни показалось даже, что он слышит слова — тихие-тихие, как в телефонной трубке, оставленной на столе во время разговора. Он огляделся — надо признаться, не без волнения: вокруг ни души, с одной стороны тянутся дома, с другой — глухая стена, за которой лежит железная дорога; фонари ровным светом заливают пустынную улицу.

— Что это еще такое? — отважился спросить Консонни после нескольких безуспешных попыток отмахнуться от странного шелеста, напоминавшего теперь трепыхание бабочек.

Он был в полном недоумении. Может, просто выпил лишнего? Да вроде нет… Ему вдруг стало страшно. Шелестящие голоса не умолкали. Если они и принадлежали человеческим существам, то рост такого существа не мог превышать двадцати сантиметров. Собравшись с духом, Консонни сказал:

— Слушайте, чертовы мухи, кто вы такие, можно узнать?

— Хи-хи-хи! — раздалось где-то рядом, справа, но голос был совсем не тот, что вначале. — Хи-хи, мы такие малюценькие!

Стефано с понятной тревогой оглянулся, ожидая увидеть кого-нибудь в окне ближайшего дома. Все окна были закрыты.

— Что верно, то верно, — серьезно и с расстановкой произнес первый голос. — Почему бы не рассказать ему все, Макс? — По всей вероятности, он обращался к своему спутнику. — Я — профессор Джузеппе Петерконди… Вернее, был им. А второй — ручаюсь, он порядком надоел вам — мой племянник. Зовут его Макс. Макс Адинольфи. Мы с ним в равном положении. А вы? С кем, простите, имею честь?

— Меня зовут Консонни, — растерянно пробормотал Стефано, не веря своим ушам. Потом, подумав минуту, спросил: — А вы, часом, не привидения?

— Ну, как вам сказать… В некотором смысле… — согласился Петерконди. — Кое-кто именно так нас и называет.

— Хи-хи-хи! — Макс вновь залился присвистывающим натужным смехом. — Мы такие маценькие, малюценькие! Вы, конечно, цлыфали наф профлой ноцью… Не могли не цлыфать. У нац такие голоца… — И он снова закатился от схема.

— Как же вы говорите? — спросил Консонни, мало-помалу приходя в себя.

— Не без труда, — смиренно вздохнул Петерконди. — Вообще-то научились со временем. Только мы не можем оставаться на земле более суток. Мы таем. С прошлой ночи бродим тут, два часа теперь осталось. А там — адью, милостивый государь.

— Ах, вот как! — усмехнулся Консонни, окончательно овладевая собой. (Что ж, привидения так привидения; до полуночи уже недолго осталось, зато потом будет что рассказать.) И с подчеркнутой непринужденностью добавил: — Ну так что же, господин Петерконди?..

— Браво, браво, черт возьми! — прервал его голосок профессора. — Какая сообразительность, какая память! Вы так скоро запомнили мое имя!

— Так вот, — продолжал Консонни, снова чувствуя некоторое замешательство, — я как раз собирался сказать вам, что где-то его уже слышал.

— Хи-хи-хи! — ехидно прыснул ему в левое ухо Макс. — Ты цлыфыф, дядя, фто он говорит? Вот это да!

— Прошу тебя, прекрати, — серьезно и вместе с тем ласково остановил его Петерконди. — Благодарю вас, господин Консонни. Без ложной скромности признаюсь, что был когда-то неплохим хирургом.

Отлично, подумал Стефано, надо немного поразвлечься.

Вслух же тихо, но внятно, церемонно расставляя ударения, произнес:

— Чем могу служить, господин профессор?

— Видите ли, в чем дело, — отвечал невидимый призрак хирурга, — нам нужно разыскать одного человека и свести с ним кое-какие счеты. Для того мы сюда и явились. Я, знаете ли, имел несчастье быть зарезанным.

— Зарезанным? — удивленно повторил Консонни. — Такой человек, как вы? Но каким образом это могло случиться?

— Меня хотели ограбить, — сухо и строго прозвучало в ответ.

— Когда же это произошло? И где? — без тени смущения продолжал расспрашивать Консонни.

— Здесь, на углу. Как раз на этом самом месте. Ровно два месяца назад.

— Ух ты, вот черт! — У Стефано даже дух захватило от любопытства. — И вы пришли, чтобы… Короче, вы пришли за ним?

— Именно так, сударь, и если вы…

— Положим, вы его найдете, — перебил Стефано, приняв боевую, почти вызывающую позу, — что тогда?

— Хи-хи-хи! — Юный Макс залился злобным смехом. — Фто правда, то правда, мы такие маценькие. Бофе мой, какие мы цтали крохотные!

— Вы хотите знать, господин Консонни, — невозмутимо продолжал профессор, — что я смогу с ним сделать, если, положим, его найду?

— Совершенно верно, именно это я и хотел… — улыбнулся Стефано.

Неожиданно стало тихо. Вся улица была объята тишиной. Ничего не понимая, Консонни с трепетом ждал ответа.

— Гм, гм! — откашлялся Петерконди, прочищая горло. — Итак, вы спрашиваете… Ну что ж, во-первых, мы могли бы напугать его. Для человека с чистой совестью, вроде вас, это совсем не страшно. Но для него… Вы не думаете, господин Консонни, что ему стало бы весьма не по себе, услышь он мой голос?

— Да-а, пожалуй… — Стефано не удержался и хохотнул. — Возможно, ему стало бы немного не по себе.

— Вот именно. А потом…

— А пото-о-ом… — поддразнил нараспев Макс. — Потом мы могли бы попредсказывать.

— Как это «попредсказывать»? — не понял Стефано. — И в чем заключаются ваши предсказания?

— Макс имеет в виду, что мы могли бы предсказать будущее этому головорезу. Сыграть с ним злую шутку.

— А что, если его ждет прекрасное будущее? — возразил Стефано, закуривая. — Надеюсь, дым не очень вам мешает, господа? — добавил он с легким поклоном.

— Это вряд ли, — ответил Петерконди, пропустив мимо ушей замечание про дым. — Прекрасное будущее не ждет никого. Человеку достаточно знать, когда именно он умрет, чтобы весь остаток жизни был отравлен этим знанием. Поверьте мне, господин Консонни.

— Ну что ж, профессор, вам виднее… Вы не находите, что стало холодно? Хорошо бы пройтись.

И он зашагал вперед, помахивая рукой около правого уха, чтобы отогнать назойливого Макса.

— Хи-хи-хи! — завизжал тот. — Дядя, да цкафыте ему, пуцть не цекотица!

Стефано прошел шагов двадцать. Где-то очень далеко прогромыхал трамвай.

— Ну, так что вы скажете? — спросил у него над левым ухом Петерконди, и Консонни вздрогнул.

— Ах да, конечно… Даже не знаю, чем вам помочь… Могу разве что дать вам несколько полезных советов…

— Хи-хи-хи! — Макс снова зашелся визгливым смехом, на этот раз прямо до колик. — Ты цлыфыф, дядя, нецколько полецных цоветов! Во дает!

— Да прекратите вы наконец?! — вскипел вдруг Консонни и даже остановился.

— Хи-хи… — уже тихо хихикнул Макс. — Процтите меня, цударь. А фто у вац в этом пакетике? Цкафыте, фто у вац там!

Стефано молчал.

— А-а, там, наверно, пирофные! — протянул Макс. — Оцень похофе на пирофные.

Стефано продолжал молчать. Подумав немного, он насмешливо обратился к хирургу:

— Простите, профессор, а что, вы не могли придумать себе более интересного занятия на эти двадцать четыре часа? На вашем месте я бы знал, чем себя развлечь.

— И как бы вы себя развлекли?

— Ну, к примеру, тут всякие крали целый день прохаживаются. Что вам стоит, таким фитюлькам, забраться к одной из них под юбку? Вот это я понимаю!

— Видите ли, в чем дело, — совершенно серьезно принялся объяснять Петерконди, — иные склонности нам уже… Короче говоря, нас это больше не интересует. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Ах вот оно что! — расхохотался Консонни. — Да к тому же красотка вдруг возьмет да и пукнет. Вы представляете, профессор, какой полет вам придется совершить? Подумать только!

Он схватился за живот, корчась от смеха. К его веселью присоединился Макс, хихикая, визжа и икая.

— Это уф тошно! Мы такие крофки!

Петерконди как ни в чем не бывало вернулся к прерванному разговору:

— Вы только что сказали, господин Консонни, что готовы дать мне несколько полезных советов… Я был бы вам очень признателен. Время, знаете ли, поджимает…

— Да-да, конечно, — встрепенулся Стефано, — можно было бы попробовать даже… Но только вот так, стоя… Я в прекрасных отношениях с полицией, но…

— Хи-хи! — никак не унимался Макс. — Мы маценькие, мы крофецные… Мы мофем предцказывать будуфее…

Консонни посмотрел на часы. Без двадцати пяти одиннадцать. Унести бы только ноги, а через полтора часа эти чертовы болячки сами улетучатся.