Веселье кончилось. Дан вспомнил, как Гай спокойно, почти равнодушно сказал, что убивать еще придется. И пришлось. Да, спровоцированно. Да, защищался. А почему так тошно? Он рассеянно крутил на запястье браслет, потом неожиданно для себя расстегнул его и забросил в овраг. Кончено. Он больше не пришелец. Не прихлебатель, ни на что не годный, которого откармливают на четыре сотки и дают пять корон на текущие расходы. Он уже вполне вписался в местную жизнь. Он научился убивать.
Шарик подпрыгивал, норовя лизнуть ему руку, но только пугал лошадь. Дан прикрикнул, и дракон угомонился, пошлепал ровной рысью рядом.
– Иначе нельзя, – тихо сказал Гай. Во время боя он потерял шляпу, и, хотя отыскал потом и надел, на лице краснели пятна ожогов. И на руке тоже. – Ничего. Это не опасно. На ночь наложу мазь, быстро пройдет. Не повезло, очень уж солнечный день.
– Почему они напали на нас? Мы вооружены, ты… Ты вампир, с нами сторожевой дракон. Я бы понял, будь у нас особенные ценности… Но мы не купцы с товаром.
– Сам над этим думаю, – проговорил Гай еще тише, глядя в спину Руда. Тот горланил весьма двусмысленную песенку про девчонку, у которой русалка утащила юбку. Пел он не особо мелодично, зато с воодушевлением.
Ночью подморозило, и Дан поочередно натянул на себя «пуховик» и оба одеяла. Неужели Шарик не мерзнет? Дракон был бодр, весел, нежно курлыкал, ласкаясь к Дану. Как путешествовать зимой? Спать на снегу? Жуть.
Руд снабжал их то мясом, то дичью. Он и вправду не знал промаха, и даже Гай на привалах не возражал против его уроков. Конечно, из Рудовых «кудыть», «того» и «знамо» понять ничего было нельзя, так он руками действовал: ставил, как надо, ноги, разворачивал корпус. Дан, впервые попав в мишень, собой погордился. А еще они фехтовали, и после этих разминок Дан тоже задумчиво глядел в широкую спину бородача. Откуда бы фермерскому сыну знать хитрые фехтовальные приемы?
* * *
Дорога вывела их к небольшому городку – или очень большой деревне, как посмотреть. Собственно, само поселение располагалось у подножия холма, а на самом холме собралось чуть не все население. Праздник, что ли? Во всяком случае, намечалось какое-то действо. В центре громоздилось странное сооружение, вблизи Дан понял – криво сколоченный крест.
Лицо Руда окаменело, а Гай равнодушно пожал плечами:
– Тебе лучше этого не видеть, Дан.
К кресту подвели человека, не шибко высокого, не шибко крупного, вроде Дана, с льняными длинными волосами, голого до пояса. Собственно, нет. Его вроде и вели – и он шел сам. Словно не держали. Словно не подталкивали. Торс был исполосовал плетьми, кое-где из рубцов сочилась кровь. Лицо разукрашено – мама не узнает.
У подножия креста были аккуратно уложены охапки хвороста, и у Дана снесло крышу. Напрочь. Он потянул за поводок Шарика, стряхнул с плеча руку Гая и протолкался к кресту. Мужчине деловито приколачивали к перекладине руку. Мужичок, балансируя на чурбачке, приставил гвоздь к чужой ладони и ловко, в два удара, забил его. Пальцы жертвы на мгновение сжались. Мужичок вынул изо рта второй гвоздь и отправился было к другому концу перекладины, но наткнулся на Дана.
– Это... ты б шел себе, господин.
Дан повернулся спиной к недораспятому и вежливо спросил толпу:
– Как вы думаете, селяне, что сделает сторожевой дракон, если я спущу его с поводка? – Умница Шарик раззявил пасть и выразительно зашипел. – Стоит ли таких жертв преступление этого парня?
– Не шути, господин, – пробасил кто-то.
– Я разве шучу? А скольких из вас искрошу в капусту я?
Он положил руку на эфес. И искрошу. Но никто не будет сожжен заживо. Виноват – казните. Хотите убить – повесьте, башку отрубите. Что бы он ни совершил.
– А я скоко порубаю? – спросил Руд. Возле Дана неведомо как оказался Гай, и толпа, чуть сплотившаяся было, отшатнулась от его улыбки. Шарик шаркнул ножкой, оставив в земле четыре ровные и глубокие борозды. Дан выдвинул катану из ножен, и она радостно сверкнула на солнце. Никто не будет сожжен заживо.
Руд меж тем вытащил из-за пояса хозяйственного мужичка клещи и ловко выдернул гвоздь.
– Ну? – поинтересовался Дан. – Мы разойдемся миром?
Шарик клацнул челюстями, и это решило дело.
– Дык, господин, он жа… Ущербу столько!
Дан бросил на землю три короны. Полдеревни купить можно.
– Возмещение ущерба.
Он пошел обратно к лошадям, толпа расступалась то ли перед улыбкой Гая, то ли перед улыбкой Шарика.
– Господин, – услышал Дан рассудительный голос, – три короны – это мало. Надо б еще соток пять добавить. Тады честно.
Он не глядя швырнул еще корону. Руд крякнул, но смолчал. Несчастную жертву посадил себе за спину Гай как самый легкий. Какое-то расстояние они проделали шагом, а за опушкой леса благоразумно рванули вскачь. Шарик несся рядом, забавно топорща крылья. Часа через два Гай осадил своего мерина. И хорошо, потому что непривычный к этому (как и любому другому) аллюру Дан отшиб себе весь зад.
Спасенный молчал. У него были огромные, куда больше, чем даже у Гая, злые светло-зеленые глаза, если судить по левому, который заплыл гораздо меньше. Гай вытащил свои лекарства и заколдовал над ними, а Руд резво нарубил веток и сложил костер. Дан набросил на плечи мужчины свой плащ и обтер вспотевших лошадей – тоже пользу принес.
Гай аккуратно промыл рубцы и ссадины, что-то помазал, что-то заклеил специальными листьями; потом порылся в мешке Дана и достал рубашку и куртку.
– А ты чаво, немой, парень? – поинтересовался Руд. Гай тоже поинтересовался, но у Дана:
– И зачем тебе сдался этот эльф?
Эльф? Эльфов Дан еще не видел.
– Думаешь, одному тебе не хочется гореть?
– Даже эльфов не жгут просто так, – пожал плечами Гай. – Впрочем, твое дело. Хочешь быть идеалистом или белым рыцарем – будь. Только никогда не рассчитывай на благодарность эльфа.
– Я разве на что-то рассчитывал? – удивился Дан. – Гай, уж ты-то мог бы меня понять.
– А я и понял, – усмехнулся Гай. – Дальше-то что? Один он пока не выживет. У него пара ребер сломаны, ключица треснула, рука вон… Ты прав: за преступление дважды не наказывают. А его для начала ногами, потом плетью, потом распять, потом сжечь… Перебор. За неполные четыре короны ущерба? Бред.
– Ага, лучше б отработать заставили, – отозвался Руд, уже разогревая вчерашнего кабанчика над огнем. Гай захохотал.
– Эльфа? Заставить отработать? Руд, а ты часом сам-то не из другого мира?
– Не, – обстоятельно ответил тот, – из этого. Я с севера, деревня Оглодня, мож, слыхал?
– А что, эльфы такие лодыри?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});