И в Северном, и Южном лесах Терновые лучники сражались за свободу. На Песчаных холмах и в Восточном лесу они расставляли ловушки и убивали гхолов. В Большом и Малом Фене и на скалах ваэрлинги улыбались: они боролись и знали, что их противник уязвим, хотя число убитых при Бадгене все ещё казалось удивительным.
Снова в амбаре Уитби сидел на совещании военный совет во главе с капитанами Патрелом и Даннером и Меррили. Патрел говорил:
- Итак, мы пришли к следующему выводу: хотя пока и неизвестно, как именно это можно сделать, нам теперь надо дать гхолам решающий бой - мы должны сокрушить их твердыню на руинах Бракенборо.
Меррили оглядела сидевших за столом, и от мрачного предчувствия холод пробежал по её спине.
Глава 4
МИРКЕНСТОН
В глазах Модру вспыхнула ярость. Он замахнулся и ударил Лорелин по щеке, сбив её с ног. На его крик, похожий на плевок, в зал прибежал немой рюкк. Его взгляд рыскал повсюду, он бросился к зеркалу и снова набросил на него черную ткань, потом подбежал и склонился перед Модру.
Модру зашипел, и немой выскочил за дверь. Фигура в черном плаще снова повернулась к Лорелин.
- Возможно, твои манеры станут лучше, когда ты отдохнешь в комнате для гостей, - сказал он.
Немой рюкк вернулся с двумя хлоками.
- Шабба Ду! - сплюнул Модру, и хлоки, заставив Лорелин встать на ноги, поволокли её прочь из зала.
Они повели её через центральный коридор к тяжелой окованной железом двери. Один хлок достал связку ключей и сунул нужный ключ в замок, другой зажег факел. Дверь со скрипом отворилась, выпуская затхлый воздух. Они вошли, высоко держа шипящие факелы, и Лорелин увидела, что они оказались на лестнице, уходившей вниз, в темноту. Они спустились, заставляя принцессу держаться ближе к стене, которая источала слизь: с другой стороны не было перил. Они все спускались и спускались - один пролет, другой, третий... Она уже потеряла счет ступеням. Наконец они попали на площадку с ржавой железной дверью, и, хотя лестница ещё не кончилась, хлок с ключами остановился, чтобы отпереть дверь.
Изрыгая проклятия, он возился с ключом, пока, наконец, замок со скрипом не поддался. Хлок ухватился за ручку и тянул на себя, пока не образовалась щель, достаточная, чтобы войти.
За дверью был жутковатый узкий коридор, уходивший вниз. Время от времени он оказывался перегороженным железной решеткой, но ключи делали свое дело, и хлоки волокли Лорелин вперед. Наконец они вошли в мрачное помещение: пол его был покрыт грязью и раздробленными костями, из которых вытекал мозг. В глубине комнаты снова начинался извилистый коридор. Слева была железная клетка, на полу которой валялась гнилая солома. Туда и втолкнули Лорелин.
Дверь с грохотом захлопнулась.
Щелкнул замок.
Хлоки повернулись и шумно заспешили прочь.
Факел они унесли с собой.
Лорелин слышала, как они переговариваются мерзкими голосами и явно ехидничают, злорадно хихикая, на обратном пути, потом до неё донесся стук упавшей железной решетки и скрежет ржавой входной двери. А потом она осталась одна в темноте.
Вытянув перед собой здоровую руку, Лорелин медленно пошла вперед, пока не уперлась в прутья клетки. Тут она повернула направо и, время от времени касаясь прутьев, чтобы хоть как-то ориентироваться, снова медленно пошла к стене - на этот раз каменной. Еще раз повернув направо, принцесса двинулась вдоль стены в полной темноте, считая шаги.
Клетка Лорелин была около пятнадцати шагов в ширину и десяти в длину. Три стены были из склизкого камня, одна - из железных прутьев. Пол был устлан гнилой соломой. У задней стены был маленький каменный выступ, и Лорелин села на него, как на скамейку, прислонившись спиной к стене и поджав ноги. И впервые за время своего пленения, одна и в полной темноте, она прижалась лбом к коленям и тихо заплакала.
Лорелин разбудил далекий скрежет непокорного железа и лязг открывающейся двери: свет факела озарил подземелье. Пришедший оказался её тюремщиком-хлоком. Свет факела ослепил Лорелин, и она заслонила лицо ладонью, моргая слезящимися глазами. Хлок поставил два ведра рядом с прутьями клетки и ушел тем же путем, что и пришел, с шумом захлопнув за собой железную решетку и наружную дверь.
Продолжая моргать, Лорелин неловко прошла к решетке и на ощупь нашла ведро. Там была вода, и она с жадностью отпила из чашки, найденной в ведре. Вода отдавала серой, но казалась необычайно вкусной. Не поднимаясь с колен, она отыскала другое деревянное ведро, в котором лежала черствая краюха заплесневелого хлеба. Держа краюху больной рукой, она снова сунула руку в ведро и тут же отдернула, со свистом выдохнув воздух сквозь сжатые зубы: что-то влажное и когтистое обвилось вокруг кисти.
Лорелин сидела на каменном выступе и ела черствый хлеб, прислушиваясь к падению капель воды где-то вдалеке. Звук эхом отдавался в темноте.
Принцесса не знала, сколько времени она проспала и отчего проснулась. Она села на каменный выступ и внимательно прислушалась. Что-то изменилось, но она не знала, что именно, только сердце билось быстрее и страх бежал по жилам. Она вжалась в стену и задержала дыхание, пытаясь понять, что это то, чего она не могла увидеть. И постепенно у неё возникло убеждение, что в темноте стоит огромное существо, прижавшись к прутьям клетки, и тянет длинные руки сквозь решетку, чтобы схватить её. Она поджала ноги, словно стараясь стать как можно меньше, и думала о расколотых костях на полу у клетки. Горло у неё пересохло, но пить не хотелось: там, рядом с ведром, стоял Ужас.
Когда Лорелин в очередной раз услышала шаги тюремщика, то подождала, пока приближающийся свет не даст ей возможность видеть. Коридор был пуст, она подбежала к решетке и остановилась. Снова свет факела причинил боль глазам, и она отвернулась. Как только хлок поставил ведра, Лорелин схватила чашку и стала жадно пить: две чашки, три, четыре. Все это время хлок с ухмылкой смотрел на нее. Лорелин схватила хлеб и две свеклы, лежавшие в другом ведре, но к мясу не притронулась, набрала ещё чашку воды и отошла к каменному выступу. Хлок взял два старых деревянных ведра, оставив новые, и с грубым смехом поплелся назад по извилистому коридору.
А Лорелин села, прижавшись к стене и подобрав ноги, и принялась за еду. И она подумала: "Теперь, когда еда и питье со мной, ты, чудище из темноты, если ты и правда здесь, до меня не доберешься!"
Все четыре следующих "дня" Лорелин не отходила от стены, много сидела на каменном выступе, хотя и часто ходила от одного угла к другому, чтобы размяться. И когда бы ни приходил тюремщик, Лорелин, завидев свет в конце коридора и убедившись, что он пуст, подходила к решетке и подтаскивала к стене воду и пищу, прежде чем свет исчезал вновь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});