— Лысый. — тихо ответил я. — Он дал наводку. Попросил себе десять процентов и равную долю.
— Нэ вэрю! — прошипел кавказец, прожигая меня взглядом. — Ты врешь! Он со мной столько лет рядом. Я Лысому как себе доверяю.
— Он в карты сто тысяч проиграл, — продолжил я. — Долг отдавать надо, тебе говорить боялся. Узнал, что здесь деловые будут свои вопросы решать и тебе отмаксают двадцатку как арбитру, сразу всё понял. Подтянул братву. Когда бы ты уехал, они сразу же на дом напали.
— Бугор им сказал, если кто-то шум подымет, валить, — добавил Левон Суренович. — А у меня в доме женщины и дети. По-любому, кричали бы. Последствия сам, понимаешь.
На Тенгиза было страшно смотреть: красный как мак, в глазах сверкает бешенство, верхняя губа дергается, обнажая белоснежные зубы, руки трясутся от бешенства.
— Если это правда, я его своими руками удавлу, — прохрипел он. — Поехалы, хочу, сам всё услышать.
— Поехали, — согласился Левон. — Можешь даже взять с собой Абрека и Лысого. Только в чем дело, им не говори. Пусть постоят возле дома, подождут. А потом, пригласим в подвал Лысого, и там с ним поговорим. Подходит такой план?
— Подходыт, — кивнул авторитет. Он подхватил наполовину полный бокал и залпом выпил вино. Крякнул, поставил пустой фужер на стол и заметил:
— Мне сказалы, что Лысый на катране бабло продул. Но сумму не назвалы. Думал, он давно рассчытался. Даже не интэресовался этим. Думал, всё нормально. А вот как оно получается…. Скрысятничать решил сука. На моих друзей мокрушников навёл….
В машины мы погрузились одновременно. Левон Суренович с Гурамом уселся в «ниву». Олег и Ашот остались караулить деньги, а я с Денисом и Вовой прыгнул в шестерку,
Авторитет со своими спутниками залез в «мерседес». Через пять минут мы подъехали к знакомому дому. Гурам быстро выскочил из машины, открыл калитку и через десяток секунд распахнул ворота. Машины быстро заехали во двор и остановились. Тенгиз вылез из «иномарки», что-то тихо сказал Абреку и Лысому и пошёл к нам.
Гурам уверенно шел впереди, показывая дорогу. За ним — Левон и Тенгиз. Замыкали шествие, я и Денис. Вова остался в машине приглядывать за парочкой в «мерседесе».
Когда авторитет спустился в подвал, бандиты задергались, рассмотрев в тусклом свете лампы, кто пожаловал в гости. У седого даже лицо как-то обмякло, а в глазах заметался животный ужас.
Абхаз окинул взглядом помещение, фигуры связанных отморозков, Зяму. Остановил взор на открытом чемоданчике со скальпелями.
Шагнул вперед, нагнулся, вытащил из петлей блестящее тонкое лезвие с волнистой зазубренной кромкой, подкинул его на ладони и кровожадно ухмыльнулся.
— С кого начнём?
— Батоно Тенгиз, подожди, пожалуйста, они сами всё расскажут, — торопливо попросил я.
— Действительно, Тенгиз, давай попробуем обойтись без этого, — поддержал меня старик.
— Хорошо, если будут говорить и ответят на все вопросы, я не буду их рэзать, — пообещал Абхазец.
— Давайте, вот с этого, — я кивнул на трясущегося здоровяка. — Это простая шестерка, но прояснить кое-что может.
— Кто пахан? — спросил вор.
— З-Зяма, — заикающийся культурист кивнул на дернувшего веревки седого.
— Зачем вы сюда приехали?
— Он нас позвал. Сказал, будет богатый хабар. Барыги тему между собой мутят, бабла много привезли. Надо чуток пересидеть, пока все не уедут и взять хату на гоп-стоп.
— Базлал, за мокруху?
— Ага. Тёр, если орать начнут или сопротивляться, валить без жалости.
— Валить, значит, без жалости, — процедил Тенгиз и повернулся к задергавшемуся на веревках седому.
— Погоняло?
— Зяма.
— Где чалился?
— ИК-19. Коми,
— Статья.
— Сто вторая, пункт «б».
— Мокрушник, значит, — усмехнулся одними губами Абхазец. — Да ещё и баклан. Понятно. Откуда Лысого знаешь?
— Росли вместе, — вздохнул Зяма. — Он мне периодически работенку подкидывал, ну и воздухом подогревал.
— Какую работенку? — насторожился Тенгиз.
— Разную. Барыгу одного поломать, хату по наводке подломить, на перо кого-то посадить.
— Ладно, к этому мы ещё вернемся. Поясни, как вы здесь оказались.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Лысый связался, сказал, он с тобой в Подмосковье скоро поедет. Назвал, куда. Базлал, деловые между собой будут мутить тему. Только двадцатку косарей шефу отлистают, чтобы порядок обеспечил. Значит, там бабла будет во много раз больше. Дал нам пять кать и попросил машины найти. Я своих корифанов и подключил. У Косого «волга» старая от деда осталась, а у Сёмы «копейка» была.
— Где волыны надыбали?
— Револьвер у меня был. У Дуремара обрез и «ТТшник», откуда я не спрашивал. Остальное Лысый перед делом подкинул. Где он волыны взял, не знаю.
— Сколько бабла должны были отдать Лысому, после гоп-стопа?
— Полноценную долю и десять процентов от всего хабара.
— Зачем ему бабки?
— В буру шпилил. Гутарил, пролетел на сотку косарей. Если лавэ не отдать, пику в бочину вставят.
— Понятно, — Абхаз глянул на меня.
— Позови Лысого. Хочу с ним перетереть. Абреку скажи, чтобы ждал в машине. Перед подвалом или как только зайдёт, забери у него ствол. Находится за поясом, «ПМ». Сумеешь?
Примечания:
Стрика — негодяй (армян.)
Катя (жаргон) — сторублевка.
Глава 15
— Сделаю, — пообещал я.
Повернулся к Денису.
— Пойдем.
Афганец молча кивнул.
Когда мы вышли из подвала, я добавил:
— Заводим этого орла в дом. Я так понял, Лысый — это плечистый тип с поломанными ушами и в «адидасе». Как он только заходит, я пробиваю ему в «солнышко», ты прихватываешь его за руки сзади. Забираю у него пистолет. Затем ведем его в подвал. Идём по бокам, чуть сзади. Внимательно за ним следим, тип опасный и терять ему нечего, если дернится, гасим, не до смерти, конечно, а так, чтобы отбить желание сопротивляться. Вырубать нежелательно, но вот отправить в нокдаун, поломать руку или пробить в печень, можно. Только хватаем его не сразу. Дадим сделать пару шагов, дверь прикроем, чтобы никакой суеты снаружи видно не было. Вопросы, предложения есть?
— Есть. Один. Чтобы его так прихватить, нужно, чтобы я был сзади. А если он что-то заподозрит и попробует либо пройти вперед, либо идти сзади всех?
— Не должен. Впереди он вряд ли пойдет, где шеф сидит, не знает, дорогу нужно показывать. Если вдруг начнёт плестись сзади, тоже вариант решаемый. Заходим первыми, а когда он закрывает дверь, берем его, по этому варианту. Я пробиваю в солнышко, ты хватаешь за плечи и руки. Можешь, схватиться за ворот и мастерку сдернуть немного вниз, чтобы клешнями дергать было трудно. Действуешь в зависимости от положения, можешь рвануть его на себя, прыгнуть за спину, в общем, делай что хочешь, но руки прихвати. Ещё вопросы остались?
— А если на помощь позовёт? Тощий за столом остался, а бородатый в машине. И выглядит зверюгой настоящим. Валить придётся.
— После удара в солнышко, Лысый будет добрый десяток секунд отходить, орать не сможет. А там я ему уже ствол к голове приставлю. Но ты ладонью рот на всякий случай закрой. Ещё вопросы остались?
— Никак нет, — усмехнулся афганец. — Всё понял. Сделаю.
— Тогда идём. С богом.
— С богом.
Абрек лениво развалился на сиденье рядом с водителем и дремал. Крепыш отсутствующим взглядом смотрел куда-то вдаль и думал о своём. Даже на нас не отреагировал сразу, повернул голову только тогда, когда убедился, что мы направляемся к ним.
Я подошёл к передней дверке, и постучал пальцем по стеклу. Бородатый встрепенулся, открыл окно и спросил с жутким акцентом:
— Чито, такое?
— Ты Абрек? — я с интересом разглядывал его. Действительно, вылитый головорез. Остроконечная бородка лихо торчит вперед, лицо словно высеченное из камня, мощная челюсть и надменно выдвинутый подбородок, в карих глазах плавают искры веселого безумия. Чувствуется, Абреку человека зарезать так же легко, как колхознику сигарету выкурить.