Оглядывая комнату, она ощутила, как в ней закипает раздражение. Несмотря на то что два дня назад она убрала дом сверху донизу, начистив все до блеска, ее охватило непреодолимое желание сделать это заново. Вещи лежали не на своих местах, и она все время замечала это краем глаза. Она потерла нос, который зачесался от досады, и скинула одеяло.
Элизабет немедленно приступила к уборке. Нужно было разложить на кровати двенадцать подушек: шесть рядов по две подушки, обычные сзади, вытянутые и круглые — впереди. Все из разного материала — от кроличьего меха до замши — и разных оттенков — бежевого, кремового и кофейного. Разобравшись с кроватью, она убедилась, что одежда весит в нужном порядке — гамма переходила от темных цветов слева к ярким справа, хотя в ее гардеробе было мало цветных вещей. Когда она надевала хоть что-то цветное, то на улице ей казалось, что она вспыхивает неоновыми огнями. Затем Элизабет прошлась пылесосом по полу, вытерла пыль и до блеска натерла зеркала, выровняла три маленьких полотенца для рук, висевшие в ванной, потратив несколько минут на то, чтобы все полоски оказались параллельны друг другу. Краны блестели, но она продолжала яростно начищать их, пока не уперлась в свое отражение в кафеле. К половине седьмого она закончила уборку гостиной и кухни и, чувствуя, что беспокойство пошло на убыль, села в саду с чашкой кофе и стала проглядывать свои бумаги, чтобы подготовиться к утренней встрече. Этой ночью она спала три часа.
Бенджамин Уэст беззвучно скрежетал зубами от раздражения, пока его босс мерил шагами пол строительного вагончика и разглагольствовал с сильным нью-йоркским акцентом.
— Видишь ли, Бенжди, мне просто…
— Бенджамин, — перебил он.
— …Тошно, — продолжил босс, не обращая на него внимания, — слышать от всех одну и ту же чушь. Это они хотят сделать в современном стиле, то — в духе минимализма. И на хрен это ар-деко, Бенджи!
— Это…
— Я хочу сказать, со сколькими компаниями мы здесь встречались? — Он перестал расхаживать и посмотрел на Бенджамина.
Тот полистал ежедневник и сказал:
— Э-э, с восьмью, не считая той женщины, которой в пятницу пришлось срочно уйти, Элизабет…
— Не важно, — оборвал его босс, — наверняка она такая же, как и остальные.
Он махнул рукой и уставился через окно на стройплощадку. Тоненькая серая косичка повернулась вслед за головой.
— Ну, через полчаса у нас с ней еще одна встреча, — напомнил Бенджамин, посмотрев на часы.
— Отмени! Что бы она ни сказала, мне все равно. Она так же консервативна, как и все остальные. Над сколькими гостиницами мы с тобой вместе работали, Бенджи?
Бенджамин вздохнул:
— Во-первых, Бенджамин, а во-вторых, мы много работали вместе, Винсент.
— Много. — Босс кивнул самому себе. — Именно. А сколько мест, где мы с тобой работали, выглядели так же чудесно? — Он вытянул руку, указывая на расстилавшийся за окном пейзаж. Бенджамин с безразличным видом повернулся в кресле и с трудом заставил себя взглянуть на шумную и грязную стройплощадку. Конечно, это было красиво, но он бы предпочел увидеть там уже готовую новенькую гостиницу, а не холмы и озера. Он в Ирландии уже два месяца, а окончание строительства гостиницы запланировано на август, то есть еще через три месяца. Бенджамин родился в Хакстоне, штат Колорадо, но жил в Нью-Йорке, считая, что навсегда спасся от клаустрофобии, которую способен вызвать маленький город. Похоже, он ошибался.
— Ну? — Винсент закурил сигару и теперь посасывал ее кончик.
— Прекрасный вид, — сказал Бенджамин со скучающим видом.
— Чертовски прекрасный вид, и я не позволю какому-нибудь супер-пупер дизайнеру по интерьерам заявиться сюда и превратить наш будущий отель в заурядную городскую гостиницу, которых мы уже настроили миллионы.
— А чего ты хочешь, Винсент? — Последние два месяца Бенджамин слышал только то, чего он не хотел.
Винсент, одетый в блестящий серый костюм, подошел к портфелю, вынул из него папку и бросил ее на стол перед Бенджамином.
— Посмотри на эти газетные статьи. Это место — просто золотая жила. Я хочу того, чего хотят люди. А люди не хотят просто средненькую гостиницу. Она должна быть романтичной, веселой, артистичной, без этих шизоидных современных заморочек. И если еще хоть кто-нибудь придет сюда все с теми же дерьмовыми идеями, я сам займусь дизайном отеля. — Раскрасневшись, он отвернулся к окну и затянулся.
Спектакли Винсента давно надоели Бенджамину.
— Я хочу настоящего художника, — продолжил Винсент, — бредящего лунатика. Творческого, своеобразного человека. Я устал от всех этих, в офисных костюмах, которые говорят о цветовых оттенках так, будто это секторные диаграммы, и которые никогда в жизни не брали в руки кисть. Я хочу Ван Гога…
Его прервал стук в дверь.
— Кто это? — угрюмо спросил Винсент, лицо его все еще было красным после гневной тирады.
— Наверное, Элизабет Эган пришла на нашу встречу.
— По-моему, я велел тебе ее отменить.
Бенджамин проигнорировал эту реплику и подошел к двери, чтобы впустить Элизабет.
— Здравствуйте, — сказала она, входя. За ней шла Поппи с фиолетовыми волосами, вся забрызганная краской и сгибающаяся под тяжестью папок, из которых вываливались образцы коврового покрытия и тканей.
— Здравствуйте, я Бенджамин Уэст, руководитель проекта. Мы встречались в пятницу. — Он пожал Элизабет руку.
— Да, простите, тогда мне пришлось уйти, — твердым голосом сообщила она, не глядя ему в глаза. — Уверяю вас, такое случается не часто. — Она повернулась к стоящей за ней девушке, которая уже совсем выбилась из сил.
— Это Поппи, моя помощница. Надеюсь, вы не будете возражать, если она примет участие в нашей встрече.
Поппи, сражаясь с папками, пожала Бенджамину руку, вследствие чего несколько папок упали на пол.
— Вот черт, — громко сказала она, и Элизабет с грозным видом повернулась к ней.
Бенджамин рассмеялся.
— Все нормально. Давайте я помогу.
— Мистер Тэйлор, — громко сказала Элизабет, пересекая комнату с протянутой рукой, — рада еще раз встретиться с вами. Я хотела бы извиниться за то, что произошло на прошлой встрече.
Винсент внимательно осмотрел ее черный костюм и затянулся сигарой. Он не пожал ей руку и отвернулся к окну.
Бенджамин помог Поппи донести папки до стола и заговорил, чтобы разрядить напряжение:
— Почему бы нам не присесть?
Элизабет с пылающим лицом медленно опустила руку и шагнула к столу. Вдруг ее голос стал выше на октаву.
— Айвен!
Поппи нахмурилась и оглядела комнату.