Но что я, черт возьми, могу поделать, если этот мужчина просто великолепен? Тут хоть об стену разбейся, а против правды не попрешь. Я уже видела его голым, и не раз, но тогда я на него каждый раз злилась за что-нибудь, и это мешало мне признать факт его физического совершенства. А сейчас я вынуждена была признать: Северин Монтойя долбаный идеал мужчины — и с точки зрения эстетики, и даже с позиции чисто научного взгляда.
Но не подумайте, что это способно и в самом деле вызвать во мне какие-то глупые романтические чувства. Ничего подобного! Я просто признаю неоспоримый факт, и ничего более.
Монтойя громко сглотнул и шевельнул бедрами, привлекая мое внимание к его… хмм, оборудованию, находящемуся уже давно в более чем рабочем режиме. Каждый мускул в его большом теле был напряжен, и изукрашенная татуировками кожа покрылась испариной, едва высохнув после душа. Запах его возбуждения, тяжелый и насыщенный, наполнял воздух моей спальни, смешиваясь с моим собственным.
— Юлали! — Его голос хрипел, в нем звучала мольба, заставляющая мою волчицу удовлетворенно зарычать, намекая, что пора перейти от любования к чему-то более ощутимому, и в этот раз я с ней была согласна.
Я медленно скользнула по распростертому телу Северина, дразня лишь легкими прикосновениями моих затвердевших от предвкушения сосков. По нему словно пробежала волна, и мужчина сдавленно промычал, а в комнате стало еще жарче. Я не отпускала его полыхающий взгляд, впитывая в себя вид его мерцающих расширенных зрачков, жестко сжатого рта, скул и лба, покрытого капельками пота. Подняв его мощные, сплошь покрытые тату руки по одной, я заставила его схватиться за спинку кровати.
— Опустишь руки, Рин-тин-тин, — заставлю пожалеть еще сильнее, — с почти настоящей угрозой прошептала я.
Монтойя нервно усмехнулся и схватился покрепче, заставив кровать жалобно скрипнуть.
Улыбнувшись ему совсем недобро, я опустилась к его шее и начала свое неспешное путешествие по мужскому телу, изводя его поцелуями, укусами и полизываниями и не отрываясь следя за реакцией на каждое движение моих губ и языка. Монтойя вздрагивал, выгибался, пытаясь потереться об меня своими бедрами, скрипел зубами, но пока душил свои стоны. Он держался стойко, хотя я видела, как тяжело ему это дается. Ум-м-м, уважаю упрямство, но это не повод проявить снисхождение.
Пройдясь зубами по его содрогающемуся прессу, я добралась наконец до главного. Я лизнула его «мужскую гордость» по всей длине, обводя языком уже совершенно мокрую и скользкую головку, и дыхание Монтойи пресеклось. Облизнулась с наслаждением, давая увидеть ему, как мне понравился его вкус. Зрачки Монтойи расширились еще больше, а вырывающееся сквозь зубы дыхание стало свистящим.
А дальше было нечто совершенно безумное. Я ласкала его член, заставляя Северина извиваться ужом, ускользая каждый раз, когда он пытался толкнуться глубже, чем я позволяла, и останавливаясь каждый раз, когда чувствовала, что его плоть в моем рту начинает дергаться и буквально истекать готовым извергнуться семенем. Монтойя орал на меня, грязно ругался, требуя дать ему освобождение, умолял. А я же просто упивалась этой восхитительной властью над наслаждением этого мужчины, не сводя с него глаз ни на секунду. Особенно мне нравилось, когда Северин начинал почти скулить, а потом опять срывался до яростных угроз, что он поимеет меня всеми возможными и невозможными способами, известными человечеству, и вообще порвет на части, при этом он дергался всем телом и колотился головой об подушку. Но все мое торжество закончилось в тот момент, когда спинка моей кровати с оглушительным треском сломалась, и это, видимо, оказалось пределом терпения мужчины. Монтойя молниеносным движением рванулся ко мне, хватая и заставляя вскрикнуть, выпуская изо рта. В следующую секунду я была развернута в воздухе, как кукла, и мои колени оказались по обе стороны от его лица. Мощно надавив мне на поясницу, он заставил меня раскрыться еще больше и с усилием лизнул мои сочащиеся влагой складки, заставляя дернуться, как он до этого. Второй рукой Северин схватил меня за волосы, опуская мое лицо к своему паху и толкаясь мне навстречу.
— Закончи, что начала, мучительница! — прохрипел он и почти жестоко атаковал ртом мое лоно.
Вот теперь была моя очередь извиваться и глухо стонать от его безжалостных облизываний и посасываний. Монтойя рычал, толкая свой язык в меня, и сочетание низкой вибрации и движений его губ и языка подвели меня к разрядке так быстро, что я оказалась совсем к этому не готова. Член у меня во рту просто окаменел и запульсировал, и Северин отдернул мою голову, изливаясь горячими струями на мою грудь и свой живот, одновременно посылая меня за грань. Я кричала словно умалишенная, содрогаясь над его лицом и намертво вцепившись в его бедра.
Северин перевернул нас на бок, и мы так и лежали некоторое время, стараясь отдышаться, при этом он продолжал водить открытым ртом по внутренней поверхности моих влажных бедер и тереться об них лицом.
Потом он поднялся и через некоторое время вернулся с теплым, влажным полотенцем и вытер меня, начиная от груди и заканчивая между ногами, и я позволила ему это, потому что чувствовала, что просто отключаюсь.
— Ты хочешь есть? — тихо спросил он.
— Нет. Только спать, — вяло ответила я.
— Что-то ты сегодня быстро выдохлась, — мягко поддел меня он.
— Просто у меня сегодня жутко хреновый день, — вздохнув, неожиданно для себя призналась я.
— Расскажешь мне? — Монтойя даже замер, внимательно глядя на меня.
Я заглянула в себя.
— Нет, — ответила и заметила, как на мгновение разочарованно блеснули его глаза, но Северин быстро спрятал это.
— Тогда давай спать?
Я кивнула.
— Могу я остаться здесь с тобой или прогонишь в гостевую?
— Оставайся, черт с тобой, — вытянулась я на постели.
Забравшись обратно в кровать, Монтойя обнял меня со спины, тесно прижимаясь, и накрыл обоих одеялом. Я напряглась на минуту, но потом, не ощутив дискомфорта от его действия, а, наоборот, волну удовлетворения и чего-то похожего на благодарность от моей волчицы, расслабилась и быстро уснула.
Проснулась я не от будильника, а от того, что чьи-то нахальные конечности и язык спускались по моему позвоночнику.
— Монтойя, не борзей, — проскрипела со сна я. — Дай поспать.
— Твой будильник пытался тут орать еще пять минут назад, — ответил наглец и продолжил свой путь вниз, посылая по моему телу волны тепла, которое быстро становилось настоящим жаром.
— Нужно вставать, — потянулась я и замерла, ощутив вконец потерявшие страх пальцы, ласкающие мой анус, а дыхание кое-кого у меня за спиной стало заметно резче. — Монтойя, ты обнаглел вообще?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});