Анна отбросила пульт и сделала мужественную попытку погрузиться в какую‑то книгу, которая случайно оказалась лежащей на столике возле дивана, но, не прочитав ни строчки, задумалась обо всем сразу: о счастье Лилечки и Алексея, о ее собственных непонятных отношениях с Дэном, о Сергее Воронцове с его двухнедельным отпуском, о демонстрации новой коллекции, о возможном повышении по службе, если ей этот сюжет удастся — Борис Алексеевич в последний раз об этом обмолвился… Усталость мягко, но настойчиво брала свое. Через несколько минут Анна крепко спала, свернувшись клубочком на диване. Мягкий, приглушенный свет торшера, казалось, стер с ее лица всю жесткость, настойчивость и решимость. Защитная броня лежала отброшенная где‑то в углу, где ее не было видно. Грудь спящей женщины мерно приподнималась и опускалась в такт глубокому дыханию. Длинные ресницы казались еще длиннее из‑за тени, которую они отбрасывали. Мягкие пепельные волосы, избавленные от шпилек и заколок, свободной волной покоились на подушке.
Рядом с хозяйкой свернулся клубочком и Котька, положив голову на книгу, которую Анна пыталась читать. Это был «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля, том четвертый. Самое подходящее чтение для влюбленной женщины, которая так хочет быть счастливой!
А Воронцов действительно выпросил у шефа отпуск.
— Маму, говоришь, надо навестить? — отеческим тоном переспросил Борис Алексеевич.
Поскольку Сергей об этом уже ему говорил, на этот раз промолчал — и правильно сделал.
— Что ж, дело похвальное, — пробасил шеф. — Но что‑то ты в последнее время сдал, Воронцов. Вот Черкасова — молодец. Видишь, как у нее все гладко выходит? И, думаю, ей повышения не миновать, я уж постараюсь. Расширяться нам надо, авторские программы делать, а кадры где найти подходящие? — Он безнадежно развел руками, будто хотел показать, что вынужден иметь дело с бесталанными дураками. — Кроме Черкасовой — никого. Вот на тебя рассчитывал, да, наверное, ошибся.
— Командировочные выдадите? — поинтересовался Сергей вместо ответа.
— Ага! — удовлетворенно улыбнулся Борис Алексеевич. — Так я и знал, что тут дело нечисто. Далеко собрался?
— В Амстердам, — спокойно, будто речь шла о какой‑нибудь деревне Пеньково, сообщил Сергей.
— Куда? — Шеф аж подскочил на стуле.
— В Амстердам, — терпеливо повторил Сергей.
— А я‑то думал, что твоя мамаша в Саратове живет, — заметил Борис Алексеевич.
— Жила‑жила, а потом взяла и махнула в Амстердам, — не моргнув глазом, соврал Воронцов таким тоном, будто для него это было дело обычное. — Сюжет один есть, — признался он все тем же тоном. — Если мне удастся раскопать то, о чем я сильно подозреваю, сенсация будет ого‑го! — Он самодовольно улыбнулся.
— А что, уже есть наметки? — осторожно поинтересовался шеф.
— Есть, — продолжая улыбаться, уверенно подтвердил Сергей.
— И какие же?
— Профессиональная тайна. Но первым все отснятое просмотрите, конечно, вы. Вот тогда и решите, что делать с сюжетом. Только я точно говорю, будет он первый сорт: не каждый день такие появляются.
— Ты, Воронцов, того… лучше не хвастайся, — осторожно предупредил шеф.
— Какое там хвастовство! — махнул тот рукой. — Я знаю, что говорю.
— Ну хорошо, Воронцов, — согласился наконец шеф. — Так уж и быть, я тебе поверю. Как‑никак, ты работать умеешь. — Сергей отвесил изящный и немного ироничный поклон, щелкнул каблуками. — Но смотри, — Борис Алексеевич погрозил ему пухлым пальцем. — Ладно, сейчас выпишу нужную бумажку, сходишь к бухгалтеру.
Насвистывая какой‑то мотив, Сергей вышел из кабинета редактора «Новостей» ТВР. И все‑таки он съездит к матери в Саратов денька на два. Времени ему хватит. Не так уж и глубоко лежит то, что скрывается под названием «Russian Stars». Странно только, что до него никто не сделал того, что собирается сделать он. Или все просто боятся? Но ему страх неведом, лишь бы удалось сбросить с седла соперницу, да так, чтобы она шлепнулась побольнее.
Вечером, накануне демонстрации новой коллекции, Анна помогала Вано собирать аппаратуру. Собственно говоря, она могла бы этого и не делать, но, то ли чувствуя что‑то, то ли ожидая чего‑то особенного, предпочла задержаться в агентстве. И не прогадала. Дэн, который уже часа три сидел у себя в кабинете, вдруг вышел к ним.
— Анна, как хорошо, что вы не ушли, — сказал он со своей замечательной мягкой улыбкой. — Мне хотелось бы поговорить с вами. Знаете, завтра будет напряженный день, я боюсь, что не смогу уделить вам время. Вы не возражаете? — Дэн указал на мягкий диван, стоящий в углу комнаты.
Вано постарался тактично удалиться, буркнув что‑то, отдаленно напоминающее «до свидания».
— Вы даже не представляете себе, как я вам благодарен, — продолжил Кутюрье, улыбаясь. — Вы проделали огромную работу, я восхищен вашей трудоспособностью. Боюсь только, для вас это были не самые легкие деньки.
— Возможно, — отозвалась Анна, — но зато они были очень интересными.
— Ну, по роду своей профессии вы наверняка сталкиваетесь с чем‑нибудь не менее интересным каждый день, — предположил Дэн, как будто не заметив, что Анна пытается говорить с ним в таком же легком тоне, как и он с ней.
— Да, но, согласитесь, когда‑то и дело берешь интервью у разных общественных деятелей, актеров, бизнесменов и прочих, это начинает приедаться.
— Под «прочими», как я понял, вы подразумеваете и меня? — не без иронии полюбопытствовал Дэн.
Анна смутилась, понимая, что неправильно выразилась.
— Нет, — ответила она, наконец. — Наоборот. Не каждый день попадаешь в модельное агентство, такое, как ваше, не каждый день видишь, как на твоих глазах создаются настоящие шедевры и не каждый день встречаешь такого… — Она запнулась и замолчала.
— Такого — кого? — настойчиво переспросил Дэн.
— Не каждый день… я хочу сказать, что не каждый день имеешь возможность взять интервью у такого человека, как вы. Ведь вы так бескомпромиссны во всем, что касается ваших контактов со СМИ, — собравшись с силами, она даже улыбнулась.
Дэн едва заметно вздохнул, скрывая разочарование. Он прекрасно понял, что чуть было не вырвалось у Анны. Это ему было и приятно, и неприятно одновременно, неприятно потому, что она не высказала вслух того, о чем думала, не изменила себе, так и осталась скрытной.
— Что ж, — произнес он суховато, — мне очень лестно слышать это именно от вас. Вы талантливая тележурналистка.
— Благодарю вас, — Анна поднялась с дивана, вслед за ней поднялся и Дэн.