- Кошка, которая всегда ходит одна, - Дел слабо улыбнулась. - Ты уверен, что ты достаточно жесткий, чтобы прожить здесь еще немного?
- Песчаный Тигр достаточно жесткий для чего угодно.
Она взглянула на меня с вызовом, но тут же закрыла глаза.
- Бедный Тигр, ты выдал мне свой секрет. Теперь я должна рассказать тебе мой.
Но она не рассказала.
12
Дел поправлялась медленно. По ее словам, она самой себе казалась старой женщиной, высохшей и неловкой. Сначала ее перестали заворачивать во влажную ткань, потом обмазывать пастой алла, но Сула еще долго втирала в кожу Дел масло того же алла, чтобы кожа не треснула от непривычного движения. Постепенно ярко-розовый цвет поблек, и Дел снова стала похожа на Северянку, которая вошла в кантину в поисках танцора меча по имени Песчаный Тигр.
Выговорившись перед Дел, я глубоко похоронил старые обиды и чувствовал себя так, будто из моей души изгнали свору гончих аид. Хотя я по-прежнему оставался чужим для племени, я больше не считал себя чужаком. Я отличался от Салсет, но уже не так, как в детстве. Безымянный мальчик, чье прошлое, настоящее и будущее определялось жребием раба, исчез.
Теперь, когда молодые женщины смотрели на меня, я спокойно встречал их взгляды.
И когда однажды шукар, проходя мимо меня, пробормотал себе под нос что-то оскорбительное в мой адрес, я шагнул к нему и заставил его остановиться.
- Чулы больше нет, - громко объявил я. - Есть только Песчаный Тигр, обученный шодо танцор меча седьмого ранга, и к такому человеку Салсет должны относиться соответственно.
За шестнадцать лет Салсет вбили в меня определенные правила поведения так, что за шестнадцать лет без Салсет я не смог забыть их, как оказалось. Даже бросив вызов шукару, я по привычке почувствовал себя маленьким и беспомощным. Я с трудом заставлял себя смотреть ему в лицо, встречать его взгляд, потому что долгие годы мне было разрешено смотреть только на его ноги.
Шукара должны уважать и почитать, он не такой как все. Он не простой человек. Он знаком с магией. Его боятся. Когда-то его коснулись боги и на месте прикосновения осталось большое винно-красное пятно, тянувшееся от подбородка до левого уха по высохшему старому лицу. У Салсет нет ни правителей, ни вождей, ни военных лидеров. Они подчиняются голосу богов (шукар означает "голос" на языке Салсет) и голос говорит им, что делать и куда идти. Он определяет жизнь племени, пока боги не заберут его и не выберут другого.
Бросив вызов старику на глазах у всего племени, я впервые почувствовал себя по-настоящему свободным и независимым. Даже получив свободу после убийства тигра, я не мог смотреть в глаза этому человеку и просто ушел от него и от других. От памяти о тигре, которого я вызвал.
Он стоял передо мной, одетый в шафрановый бурнус. Годы стерли золотистый оттенок его кожи, густые черные волосы поседели. Он по-прежнему зачесывал их назад и смазывал едва пахнущим маслом, чтобы они не скрывали винно-красный знак расположения к нему богов. Глядя на этот знак, каждый понимал, кто перед ним, какой властью он обладает. И когда взгляд черных глаз впился в мое лицо, я понял, что ненависть старика ко мне не ослабела.
Он демонстративно приоткрыл губы, оскалился как собака, показывающая свое превосходство, и плюнул на землю рядом с моей правой ногой.
- Ты ничего от меня не дождешься.
Ну, другого я и не ожидал. Но отказ проявить обычное уважение (самое сильное оскорбление по обычаям Салсет) все же задел меня.
- Шукар, ты голос богов, - сказал я. - Конечно они говорили тебе, что Песчаный Тигр ходит где захочет, независимо оттого, каким тигренком он был, - теперь шукар слушал внимательно. Он посмотрел мне в глаза и я не отвел взгляда. - Ты ничем не отблагодарил меня, когда много лет назад я убил кота, - отметил я, напоминая шукару о неудачной попытке спасти племя. - Теперь, на глазах у всех, я заявляю о своих правах. Ты уклонишься от своих обязанностей? Навлечешь немилость на Салсет?
Я не оставил ему выбора. Вокруг стояли люди (многие из них знали меня только как Песчаного Тигра) и злобный старик понимал, что должен был уступить. Я не потребовал благодарности когда убил песчаного тигра, и этим освободил шукара от очень неприятной обязанности. Теперь я заявлял о своих правах и требовал справедливости. Он не мог не выполнить мою просьбу.
- Мне нужны две лошади, - сказал я, - вода и еда на две недели. Когда я попрошу.
Его рот заработал. Он жевал орех беза, и я видел его желтые зубы. В Пендже считают, что беза, действуя как легкий наркотик, усиливает магические способности человека. При условии, что такие способности у него вообще есть.
- Мы вернули тебя к жизни, - веско заметил шукар. - Мы вырвали тебя и женщину у песка.
Я сложил руки на груди.
- Да, но это же Салсет сделали бы и для любого другого. Я признателен племени за спасение, но и ты должен отнестись с уважением к моей просьбе.
Я лениво пробежался пальцами по черному шнурку, на котором висели когти. Ненавязчивое напоминание о том, как я завоевал свою свободу.
И о том, что у шукара не было выбора.
- Когда ты попросишь, - горько сказал он и повернулся ко мне спиной.
Я смотрел ему вслед и думал, какое удовлетворение должна была принести мне победа над ним, но она оказалась не такой сладкой, как я ожидал. Когда человеку неохотно дают то, что полагается ему по праву, радости не испытываешь.
Дел поднялась на ноги раньше чем я ожидал. Она передвигалась медленно, опираясь на посох. В первый раз увидев это, я возмущался до тех пор, пока она не пробормотала что-то на своем Северном языке. Слова прозвучали зло, расстроенно и нетерпеливо, и я понял, что она почти здорова.
Я вздохнул с облегчением. Нечего было и думать об отъезде, пока Дел лежала в забытьи песчаной болезни. Оставить ее я не мог, а пребывание среди Салсет нарушало душевное равновесие, которого я так упорно добивался с той минуты, как оставил племя. Я был слишком уязвим для всего, что напоминало мне о прошлом. Пусть ненадолго, но Песчаный Тигр ослабил защиту, а этого я просто не мог себе позволить. Я был профессиональным танцором меча, одним из немногих, готовых взяться за любую опасную работу. У танцора меча нет ни времени, ни места для сентиментальности или переживаний. И если он хочет и дальше заниматься своим делом, он должен думать только о том, что необходимо ему для сохранения жизни.
Дел вышла когда я валялся в тени хиорта Сулы. Она снова надела свою тунику (Сула зашила и вычистила ее) и я четко видел каждую руну, вышитую на светлой замше. Новая кожа успела огрубеть и приобрела нормальный оттенок (а может стала чуть темнее). Побелевшие под солнцем волосы Дел стянула сзади голубым шнурком, подчеркнув безупречный овал лица. Она стала тоньше, медлительнее, но двигалась с прежней грацией и изяществом, которые я обожал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});