По
чему не на
писал за
писку, чтоб не тро
гали люк? Что мне сто
ило это сде
лать? — Саааня! — раздался вдруг полный тревоги вопль айтишника.
— Что с ним? Валера, ты его видишь? Саааша!!! — кричала Лена.
Вот засранцы! Я облегченно улыбнулся и убрал револьвер.
— Да живой, я живой! — проорал им я.
Это ж надо так меня напугать! Покачав головой, я принялся карабкаться по лесенке.
Едва только вылез, Лена бросилась ко мне на шею со слезами. Я погладил по спине и пониже, затем хмуро посмотрел на товарищей. Любопытный Егорыч осматривал вывернутый взрывом люк, хотя его даже не сорвало с петель. Он просто сыграл роль щита. Валера держал разбитый нос. Оказывается, от взрыва крышка отскочила, вместе с колуном, которым очкастый умник пытался сбить замок. Тяжелый обух прилетел ему прямо в нос. Ну, зато очки целы.
— А чево там с Ульрихом? — поинтересовался дед. — Вы ево тово? Аль сбег опять проклятый?
Я задумался, потом сказал:
— Да, вроде, того…
— Энто славно! Мож тады отметим, раз такое дело?
— Некогда. Есть небольшая проблема. — Я отодрал от себя Лену и усадил на коробку с тушняком. — Валера. Бери Вепрь, идешь со мной. Тещу нашли. Егорыч. Остаешься здесь и охраняешь женщин и детей.
— Добре, — старче поправил усы, усаживаясь напротив колодца.
— Ты снова туда?! Нет! — вскочила Лена.
— Все будет ништяк, — успокоил ее. — Лучше приготовь пожрать. Скоро вернусь!
Взяв моток лески, я распихал по карманам оставшиеся гранаты, кивнул Валере, и мы полезли в темноту.
Я старался двигаться быстро, но чертов очкарик постоянно тормозил.
— Блин, чувак, ты можешь побыстрее перебирать кеглями? — не выдержал я.
— Чего ты орешь?! — заорал Валера. — Ты что не видишь, у меня, блять, нету фонаря!
— А, точно… ну так бы сразу и сказал. Но все равно, надо спешить. Вовану может понадобиться помощь.
— А что с мамой? Ну, с Антониной Петровной?
— Да жива, жива бабуля… рад, небось?
— Ты знаешь, двоякое чувство, — помявшись, признался камрад. — С одной стороны я, конечно, очень люблю и безмерно уважаю Антонину Петровну, а с другой…
— А с другой, она — дьявол во плоти, верно? — перебил я.
— Ну… я бы сказал помягче, конечно…
— Да ладно, не стесняйся, твоей жены тут нет. В принципе, как вариант, могу предложить отдать старуху мутантам. От
От нее даже костей не останется. И никакого гемора! Как тебе идея?
— Ты что! А кто будет помогать с детьми?
— Ну, смотри сам, что для тебя важнее. Собственные нервы или закидоны полоумной карги? Решать только тебе!
— Я доставлю маму к Люсечке, — твердо сказал очкарик.
— На твоем месте, я бы не пускал в бункер фашистскую пособницу…
— Ульрих зомбировал ее с помощью каких-то веществ или устройств! Антонина Петровна не стала бы помогать по своей воле!
— Разве такое возможно? Ну-ка, колись, давай, ФСБ!
— Ну… я не могу рассказывать о всех секретных разработках…
— Да ты просто не знаешь нихрена! — заржал я.
— Что?! У меня был допуск высшего уровня! Я сканировал спецдокументы! Есть десятки способов подчинять людей с помощью определенных технологий! И половина из них успешно применялась в массовом порядке!
— Конечно-конечно, рассказывай!
— Это правда! — у очкарика даже голос вздрогнул от волнения.
Я хотел еще как-то подъебнуть камрада, потому что бесила его подкаблучность, но в этот момент слух поймал глухое уханье. А голос верной Сайги я узнаю где угодно, и хоть в каком состоянии. Плюнув, на выкрики Валеры, я ломанулся со скоростью проворного спринтера.
И добежал как раз вовремя. Вован отбиваелся сразу от нескольких уродов. Эпично развеваелся плащ из шкур, мелькал фонарь в боевом танце, разлетались в разные стороны мутанты. Хреново лишь то, что десантура проделывал это, используя в качестве дубины мою Сайгу! Что за варварство!
— Пригнись, Вовчик! — крикнул я, приседая на колено с револьвером наизготовку.
Надо отдать должное, он расслышал и мигом среагировал, бросая в перекат могучее тело. Нет! Мое лицо страдальчески скривилось, когда карабин лязгнул о камни. Блять, Вова! Я принялся стрелять, разрывая тушки тварей убойными пулями. Ништяк… сдув дым со ствола оружия, направился к Вовану. Во мне все бурлило от негодования. Из завала вынырнула еще одна морда с далеко посаженными, как у лягушки, глазами. Не останавливаясь, я снес башку человеку-амфибии.
— О, заебись, братка! Не вовремя подоспел! — орал десантник. — Я их почти заебошил, ёпта!
— Блин, Вован, я нахрена тебе оставил две сотни патронов, а? Чтобы ты сделал из нее палицу?
— Да ладно, ёпт… пиздос, кароч, некогда перезаряжать было! Полезли сучары из этой дырени, как глисты из сраки, ебана! Хуле, магазин десятка всего, ннах!
— Дай сюда!
Я забрал родную Сайгу и чуть не расплакался. Если б стоял выбор она или Лена, я бы, на самом деле, задумался. Причем сильно задумался. Коллиматор вхлам разбит! Всюду царапины. Ох, блин, не дай бог, еще ствол повело!
— Да ладно, Санек, не серчай, еба… — десантник опустил голову. — Хош, кароч, те калаш подгоню или «эмку?» В идеальном состоянии, бля буду, даж муха не еблась!
Я грустно вздохнул. Как объяснить этому… этому… этому, блять, Вовану, что у меня основной боеприпас двенадцатого, мать его, калибра?! Ладно, ствол, кажись, в норме, а остальное подрихтуем.
— С тебя причитается теперь, — сухо ответил я.
— Да говно-вопрос, братка! Хуль ты обламываешься, ситуация так сложилась. Че с тещей-то делаем, где твой корефан, нах?
— Отстал немного, сейчас должен прийти…
— А, вон же он сука!
Я обернулся. Валера, слепо щурясь и спотыкаясь о сталактиты, приковылял из темноты. Дорогу он подсвечивал зажигалкой.
— Что с мамой? — тут же спросил он.
— Заебок маман! Жива и здорова, нах! Получите, епть, и распишитесь!
— Блэт, что с ней?! Что с волосами?
— Обгорела слегонца, — пожал широкими плечами Вован.
— Слегонца? Это ты называешь «слегонца»? Что я скажу Люсе, когда она такое увидит?!
— А чо, еба, платок ж можна завязать и не видать будет, нах!
— Не кричи, друган, — сказал я. — Забираешь тещу или как?
— Забираю!
— Тогда идите к выходу, а твоих я с Егорычем отправлю.
— Хорошо!
— А ты чо, Санек? — спросил Вован.
— Поставлю пару растяжек и до дому.
— Дай и мне одну? А то вдруг враги, а я без гранаты нах!
Я, скрепя сердце, протянул одну Ф-1.
— От души, братух! — Он просиял, пряча подарок в шкурах.
— По пути аккуратней, несколько тварей пристрелил, но еще две где-то бегают.
— Пусть попадутся — выебунах! — усмехнулся ВДВшник.
У меня были большие сомнения, что он выражается фигурально.
Дохляк пытался поднять старуху, но десантура со словами: «Дай сюда!» привычным движением закинул ее на плечо. Что ж, еще одной проблемой