Казалось, никто не заметил их размолвки. Зоя вернулась к столу и сидела, поворачивая в руке стакан с вином, почти не прислушиваясь, о чем говорят рядом. София была совершенно раскованной и казалась счастливой. Ее теперешняя жизнь стала эмоционально насыщенной, горизонт раздвинулся. В этом была и заслуга Кристы. Об остальных Зоя вообще не думала.
Неподалеку от них пришвартовалась еще одна яхта. Она была всего футов пятидесяти в длину, но пассажиров на ней было не меньше, чем на «Гестии», судя по шуму, который оттуда доносился. Зоя уже знала, что там есть несколько англичан, которые пронзительно свистели и звали к себе, когда она в полном одиночестве показалась на корме перед утренней поездкой в Кноссос. Вероятно, это зафрахтованный прогулочный рейс, как с первого взгляда определил Алексис, пренебрежительно взглянув на облупившуюся местами краску на обшивке судна. Некоторые второстепенные туристические компании занимались сдачей яхт напрокат.
За столом Алексис продолжал оставаться предупредительным, но она чувствовала его отчужденность; оставшуюся часть вечера Зоя провела, потанцевав с Дэвидом и другими мужчинами, беззаботно поболтав о том, о сем с женщинами в ожидании момента, когда у нее лопнет терпение и она наконец сможет пойти к себе в каюту.
Была уже половина первого, когда она решила удалиться. София поднялась вместе с ней, но остальные, казалось, собирались просидеть здесь всю ночь.
– Какой чудесный был день! – радостно воскликнула девушка, когда они возвращались к своим каютам. – Стыдно сказать, но я ведь впервые была в Кноссосе! – она подняла на Зою благодарные глаза. – Сколько интересного произошло после того, как ты сюда приехала, Зоя!
– А сколько еще произойдет, – опрометчиво пообещала та. – Не вижу особых причин, чтобы ты здесь осталась, когда мы с Алексисом поедем в Англию. Я очень хочу познакомить тебя со своими родителями.
– Я думаю, – последовал нерешительный ответ, – что Алексису не понравится, если это произойдет раньше, чем он сам с ними познакомится.
– Ну, тогда уедешь с Кристой и Дэвидом. Поживешь у них, пока мы съездим в Уорвик.
– Конечно, – в голосе Софии пробудилась надежда. – Мне очень хочется поехать! – они подошли к ее каюте. Девушка вопросительно посмотрела на Зою. – Твои родители, наверное, захотят, чтобы бракосочетание состоялось в Англии?
– Не знаю, – ответила Зоя. – Все будет зависеть от них самих. Вполне вероятно, что возникнут осложнения.
– Но ведь вы сможете, я думаю, еще раз венчаться здесь. Как и многие люди, мы редко ходим в церковь, но свадьба без венчания не так торжественна.
Зоя издала беззвучный стон. Еще и это в придачу свалилось ей на голову! Вслух она произнесла:
– Пусть все решает Алексис.
Оставшись одна в каюте, она подумала, хорошо бы отпустить поводья и все хорошо обдумать. Стоя в темноте, Зоя почувствовала, что поводья уже отпущены, а ей не хватает объятий Алексиса. Когда он прижимал ее к себе и целовал, все вокруг теряло смысл и значение.
Часы на столике возле постели показывали двадцать минут второго, она наконец услыхала, как гости начали расходиться по своим каютам. Минут через пять все улеглось, наступила тишина, в которой был слышен только плеск волн. Минут через пятнадцать Зоя спустила с постели ноги, накинула на сорочку турецкую шаль. Конечно, теперь идти к Алексису означало добровольно подчиниться его прихоти, но это ее уже не беспокоило. Все, что ей было нужно, находилось там, где был он.
На мостике все еще кто-то был. Зоя обнаружила это, услышав кашель с верхней палубы. Она быстро спряталась за каким-то надпалубным сооружением, которое попалось на пути. В каюте Алексиса света не было, но переборчатая дверь была не заперта. Зоя мышкой проскользнула внутрь, постояла немного, чтобы глаза привыкли к темноте после яркого лунного сияния.
Она вздрогнула от неожиданного движения Алексиса, привставшего на постели; у нее сперло дыхание.
– Это я, – прошептала Зоя.
К ее облегчению, он не включил свет, просто откинул покрывало. Голос был низким, ласковым.
– Иди скорей.
Она сбросила платок и прилегла. Его руки обняли ее, сильно сжимая, Алексис страстно поцеловал ее в губы, а она быстро, с жадностью отозвалась. Тонкое облачко ночной сорочки скользнуло вниз. Полуобнаженная, Зоя страстно изгибалась под его бесчинствовавшими губами.
Ее бедра таяли, словно воск, безрассудно, страстно призывая к немедленному и мощному вторжению. Зоя прикусила губы, а он высвободил ее ноги от сбившейся, прилипшей ночной сорочки; Зоя лихорадочно и быстро стала целовать его, полностью раскрывшись телом.
Проникновение было глубоким, такого она ждала; он ворвался в нее стремительно и сразу же почувствовал ответное движение. Зоино сердце стучало так громко, отдаваясь в ушах, что она не слышала собственного голоса, на котором изъяснялись чувства, разом вырвавшиеся из горла. Затем пришло состояние парения в полной невесомости, перешедшее в успокоение и расслабленность.
– Почему ты передумала? – нежно спросил Алексис через некоторое время. – Ты же так боялась, что тебя могут увидеть?
Зоя слегка пошевелилась в его объятиях, только теперь начиная понимать, что хотела бы остаться здесь на всю ночь. Слегка измененным голосом произнесла:
– Говорят: «Гони природу в дверь, она войдет в окно». Он тихо рассмеялся.
– Приятно знать, что ты неотразим.
Внутренний голос подталкивал: «Скажи ему. Скажи, что ты чувствуешь». Но слова не приходили. Пока не приходили.
– Ты чудный любовник, Алексис, – вместо этого выпалила Зоя. Теперь его глаза были очень близко, но она так и не смогла ничего в них разглядеть.
– Откуда тебе это знать? Ведь не с кем сравнивать.
– Я много читала и слышала, что далеко не все мужчины способны дать женщине такое наслаждение, – она прикоснулась к его лицу, провела рукой от кончиков губ до подбородка, живот неожиданно вздрогнул – Алексис прихватил губами ее пальцы.
– Я даже знаю, что жены, которые часто жалуются на головные боли, на самом деле скрывают таким образом недовольство мужскими доблестями своих супругов.
– Вот как? Тогда в следующий раз, если ты скажешь мне, что болит голова, я буду знать истинную причину, – сказал он и прижался губами к тыльной стороне Зоиной ладони.
Осторожные прикосновения языка к чувствительной коже подействовали возбуждающе. Зоя снова почувствовала растущее желание, от кровеносных сосудов к позвоночнику понеслись токи, слегка покалывая спину. Алексис был неутомим, снова готов к решительному мужскому напору.
Теперь уже не бурная страсть, а спокойное, дающее свободу пробуждение заставило ее трепетать в ожидании; он покрывал поцелуями внутреннюю часть руки, поднимаясь выше, к груди, наконец прильнул к соскам: язык поддразнивал их, потом стал нежно посасывать, заставляя Зою исходить внутренней влагой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});