усталой и напряженной до крайнего предела. Я ясно чувствую прикосновение его рук к талии и дальше хриплый шепот прямо на ушко:
– Уснула?
Что-то бессвязно шепчу в ответ, пока горячие ладони до сладкой боли ласкают тело, истосковавшееся по его прикосновениям. Он самый нежный, самый лучший, мой! В этом невозможном прекрасном сне между нами нет никаких преград, обид и предательства, только наша любовь – чистая, взаимная, настоящая …
И проснувшись, я неосознанно всхлипываю и вскакиваю в постели, как ошпаренная. Черт побери, опять! Есть зелье какое что ли, а? Очень надо!
Но хуже всего то, что главный герой моих иллюзий сидит прямо передо мной и глаз не сводит, после чего молча встаёт и уходит. Сердце замирает, а потом начинает биться быстро-быстро и я не могу контролировать свое состояние. Я любила всё в Люциане. Любила и не могла по-другому! По щеке скатилась одинокая слезинка и я с трудом подавила рыдания, уже подступившие к горлу.
Поздравляю, Вася! Полная и беспросветная задница!
Глава 17
Я тупо сидел и бесконечно долго смотрел на неё, жадно впитывая в себя любимый и жестокий образ, который кроме раздражения и злости, сейчас больше ничего не вызывал. Она всё еще спала, подложив руки под щечку и улыбалась. Не способен был ни на какие теплые чувства к ней, осталась лишь всепоглощающая огненная ненависть, выжженная пустыня на месте нашей любви, что Василиса уничтожила по щелчку пальцев. Эта женщина вживую душу из меня вытащила, сердце в хлам раскрошила и сделала вид, словно так оно и есть. Стерва!
Мне бы её забыть, из головы выкинуть, стереть все воспоминания и пойти дальше своей дорогой. Предельно ясно – никогда не любила, умело притворялась самой лучшей и нежной, а на деле когтями вцепилась и привязала к себе намертво, чтобы потом крутить, как только ей вздумается. На что вообще рассчитывала? Наивная девочка!
Но я не мог оставить свою фиктивную жену без гроша, Василисе нужно на что-то жить, да и еще нерожденные крохи ни в чем не виноваты. В итоге, на имя коварной ведьмы открыт банковский счёт с уже внушительной суммой, выделил ей ежемесячное пособие, чтобы она с детьми вообще ни в чем не нуждались.
Возможно, и до сих пор оставался в неведении, если бы её по всем центральным каналам Темного мира не стали крутить. Все новости взорвала, привлекая к себе слишком много внимания. И я решил проверить, куда она тратит деньги и какого хаоса происходит. И мало того, ни к одному юниту не прикоснулась, так ещё и экономила каждую копейку, явно отказывая себе в том, что действительно хотела бы носить.
Уф, да ты достала, чародейка! Что тебе надо теперь?
Смутно помню происходящее. До сих пор в каком-то аморфном, коматозном состоянии. Знаю только, решил задержать её ненадолго в каком-то ресторанчике и окунулся в алый омут магической энергии, который нельзя спутать ни с чем другим. Моя собственная сила внутри Василисы. Совпадение? Вот манипуляторша хитрая! Разве можно так делать? Это жестоко, даже для неё. Регулярно изменяла с другим, забеременела и скрыла правду! Не представляю, как не придушил её прямо там. Смотреть на неё не мог спокойно, едва ярость и эмоции подавлял. Держался лишь ради детей, да и то из рук вон плохо себя контролировал.
Слава богам, с малышами всё в порядке, здоровые и развиваются правильно. Так запаниковал, что всех магов и целителей созвал, велел найти лучшую повитуху, а на их мать пытался внимания не обращать. Между нами слишком много яда и ненависти, чтобы мы могли поддерживать друг с другом разговор.
Но ей же было мало! Успокаиваться не хотела, берегов не видела и требовала своё проклятое Темнолесье. Да и фиг с тобой! Будет! Я и сам каждую секунду, проведенную с ней наедине банально вынести не мог. Женщина, которая стала всем, меня же и уничтожила!
Дети уже обладали мощной энергетикой и оставить Василису одну означало подвергнуть и малышей, и их мать смертельной опасности. Тем более, мало ли что с беременной случится может.
Эти слова я и повторял, словно священную мантру, когда ложился с ней в одну постель. Но что это была за невыносимая, мучительная пытка! Я хотел ее до невозможности, до исступления и вопреки всему. Жаждал прикоснуться к нежной, бархатной коже, прижать её к себе, но боль предательства и измены полыхала во мне острой, жгучей ненавистью. И одновременно понимал, что никогда больше не притронусь к ней. Не после всего, что было.
Не знаю, каким чудом до утра дожил, встал сильно рано, почти на рассвете. Собрался и сел в кресло напротив Василисы, дожидаясь пробуждения. Такая красивая, идеальная до кончиков волос, но холодная, будто айсберг, хитрая и расчётливая. Мне стоило догадаться раньше, но позволил себя ослепить, за что и поплатился сполна.
Она просыпается и смотрит на меня покрасневшими от слез, грустными глазами. Голубой, искрящийся лед и никак иначе! В каждом взгляде – злость, ненависть и ничем их не прикроешь. Что ж, это полностью симметрично. Я встаю, быстрым шагом покидаю её комнату и торопливо сбегаю вниз по лестнице. Чамер показательно фыркает и растворяется передо мной облаком дыма. Жаль, этот кот начал мне нравится …
Летели месяцы и наши отношения с Василисой не выходили за жесткие рамки бесконечной «холодной войны». Я покупал всё, что ей было нужно, хотя ведьма по первости отказывалась и не принимала абсолютно никакой помощи. До того момента, пока не обозначил, что стараюсь исключительно и только ради детей.
Я пытался как можно больше времени находиться в Тэрии, работал и приходил к ней только ночью. Ложился рядом и с трудом засыпал, а потом решил перебраться в соседнюю комнату, ибо терпеть больше не мог. И без того уже намеренно касался её тела типо случайно, потому что не собирался отказывать себе в таком удовольствии. У меня слишком давно не было женщины и рядом с ней инстинкты и желания давали о себе знать.
Уф, а что я пережил, когда застал её практически обнаженной в спальне! Она переодевалась перед сном и не ожидала моего раннего возвращения, только прикрыла грудь каким-то дурацким куском ткани и вся сжалась в беззащитный комочек. В красках представил, что вот прямо сейчас возьму от неё всё что можно и нельзя, но сдержался …
Магия, блин!
За месяц перед родами вообще прекратил появляться в Темнолесье. Нет, не потому что не хотел,