костей не соберешь. Он встал перед воротами, расставив руки и ноги, прямо на пути у лошади в форме звезды, как в ковбойских фильмах. Я от страха зажмурила глаза. Кобыла сначала резко остановилась как вкопанная, а потом встала на дыбы. Я с нее слетела и упала рядом с лужей. Мой спаситель взял лошадь под уздцы и увел ее в денник. Все подбежали ко мне:
— Руки, ноги целы? — спрашивали ребята.
— Все цело. Не переживайте, у меня все хорошо.
— Да ладно, видели мы, как ты неслась по лесу, и боялись, что ты вот-вот грохнешься.
— Вот я и грохнулась, — пыталась шутить я.
— Ничего не болит?
— Да вроде нет, только попа…
Со мной и правда было, к счастью, все хорошо, и мы продолжили съемки. Меня пересадили на самую спокойную лошадь, которая вечно отставала и что-то постоянно жевала. Я же не могла понять, из-за чего меня понесла первая лошадь! Уже после съемок Терентьев сказал:
— Прости, Наташа, каюсь, это я лошадь хворостиной стеганул.
— Ну конечно, отличный способ избавиться от жены, — шутила я.
— Да вот не подумал, прости, хотел над тобой приколоться. Чтобы всем весело было. Я не ожидал, честно говоря, что она так отреагирует, прости.
Второй съемочный день клипа мы снимали в замке. Там поставили инструменты, клавиши. Была такая старая огромная «Ионика» — очень тяжелый клавишный инструмент. Режиссер уже отснял все мои крупные планы и скомандовал:
— Все супер! Отлично! Наташа, отходи на второй план, сейчас мы начинаем снимать музыкантов, а ты просто должна быть в кадре.
Я отошла в сторону, и в этот момент Терентьев предложил:
— А давайте снимем, как я играю на клавишах, делаю такой разворот, кульбит вокруг себя, а потом возвращаюсь на место и дальше продолжаю играть. Это будет эффектно.
— Отлично, давай, — согласился режиссер. — Мотор!
Терентьев делает разворот, цепляет клавиши, и эта бандура, которая весит килограммов 80, летит вниз и падает ребром на большой палец моей ноги. Я заорала от дикой боли, было ощущение, что у меня перелом. Съемки остановились, откуда-то принесли таз со льдом, в который тут же опустили мою ногу. Палец стал сине-багрово-фиолетовым. Дальше я не могла ничего делать, но, слава богу, успели отснять все сцены со мной.
Что ж это такое, думала я. Мой собственный муж за одну съемку клипа уже дважды покушался на мою жизнь! Но понятно, что и первый, и второй раз были случайными.
Через какое-то время мы поехали с гастролями на юг. Я не могла купаться в море, потому что у меня слезал ноготь и доставлял мне немалые проблемы.
Одной попой на два стула
Я стала замечать, что моему мужу и Сергею некомфортно работать друг с другом и что Костя стал подлавливать его на финансовых махинациях. Я в это не верила, но их отношения стали портиться. И когда я приняла сторону мужа, Сергей на меня обиделся. Возможно, я очень любила Костю, всецело ему доверяла и пошла у него на поводу и не отстояла Сергея, которого действительно могли оклеветать. Хотя кому было нужно наговаривать на него?
Однажды Лавров подошел ко мне и сказал:
— Ты не могла бы написать пару текстов для одной начинающей певицы?
Я на тот момент работала с Леонидом Величковским, он писал музыку, а я слова. Тут я очень удивилась. Но поняла, что, видимо, он готовит себе новую певицу и, возможно, планирует уйти от меня к ней. Он просил написать что-нибудь легкое, незамысловатое, в стиле «Миража».
— А кому это надо? — поинтересовалась я.
— Одной начинающей певице. Величковский готов сделать музыку, а ты бы написала слова. Мы хотим начать новый проект. Я чувствую, что мне уже тесно в рамках группы «Звезды». К тому же мы с Костей перестали находить общий язык. Я пошел дальше, приобрел связи и готов работать одновременно с двумя артистами.
Тут меня стала душить ревность:
— Как это так — с двумя?! Разве ты будешь успевать?
— Да, без проблем, она талантливая девушка, и я справлюсь.
Выяснилось, что это Лада Дэнс, которая в то время уходила из группы «Женсовет» и хотела иметь свой проект. Как они познакомились, я не знала, но он решил ей помочь и сделать из нее звезду. Я решительно отказала:
— Либо со мной, либо с ней. На двух стульях усидеть не получится.
— Что ж, очень жаль. Тогда мне, пожалуй, лучше уйти, — сказал Сергей.
Мы расстались на напряженной ноте. Он стал заниматься Ладой. Всей их кухни я не знаю, но в скором времени я увидела клип «Жить нужно в кайф», где она рассекала на мотоцикле с парнем, все было очень даже красиво. Я считаю, что это он помог ей сделать первый большой шаг к популярности. Песня была удачная, но нужно было раскрутить ее. А зная, с каким интересом Сергей берется за каждое новое дело, в успехе можно было не сомневаться. Клип крутился на всех телевизионных каналах. Даже у меня складывалось ощущение, что он хотел показать: «Вот, смотри, Гулькина, что ты потеряла! А так и у тебя был бы следующий клип. Ты потеряла хорошего директора, вот и крутись со своим Терентьевым, который только и умеет, что деньги из тебя качать!»
Как я стала педагогом
Терентьев тоже развил бурную деятельность и каким-то образом вышел на популярную программу «Рок-урок», где стали появляться сюжеты с моим участием и музыкальные клипы. Как-то раз после одной из программ раздался звонок с предложением:
— Я организатор фестиваля молодых талантов. Так как Наташа у нас суперзвезда, я хочу предложить следующую вещь. У меня есть спонсоры, и я предлагаю поставить Наташу во главе учредителей фестиваля. Она будет нашим красным знаменем. Мы вокруг нее организуем целый ряд программ. Созовем со всего Советского Союза талантливых детей и будем проводить фестивали, вручая молодым талантам дипломы и грамоты. Каждый юный участник сможет увидеть Наталию, получить совет и рекомендации от звезды, ведь она будет в жюри и после конкурсантов, конечно же, выступит на сцене. Сделаем этот фестиваль международным. Вы согласны?
— Конечно, согласны, — ответил Терентьев.
Они все решили без меня. Просто Костя сказал, что это круто, а я слушалась его во всем.
По телевидению прошло много сюжетов, где мы сидели в студии и рассказывали об этом конкурсе, приглашая юных певцов. После этих эфиров в редакцию программы «Рок-урок» посыпалось такое количество писем, что ведущий передачи Сергей Супонев сам позвонил мне:
— Наташа, наша редакция забита мешками писем.