случайно оказаться именно так. Ну, мало ли? Но учитывая предыдущие находки, не оставалось сомнений, что всё это приготовлено специально.
Спас присел на корточки и вопросительно посмотрел на Юну. Она заворожено кивнула. Она не до конца, как и он сам, понимала, что он делает, но догадывалась. И для неё это было удивительно. Они что-то нащупали, на что-то наткнулись, и это что-то Спасу было знакомо. Это был шанс, который может решить всё их будущее. И самое обидное, что это оказалось так близко. Если бы мама раньше это узнала. Если бы решилась уйти, до того, как он всё вспомнит, может быть, она была бы сейчас жива. Может, всё было бы по-другому. Все эти стремительно летящие в голове мысли заставили слёзы выступить в её глазах. Она сморгнула их, чтобы не мешали смотреть на то, что делает Спас.
А он аккуратно из бутылочки полил мох и ветки, взял в одну руку камень, в другую железку и ударил одно об другое прямо надо мхом. Брызнул сноп искр, и мох тут же вспыхнул, пламя перекинулось на ветки и костёр начал быстро разгораться.
— И что теперь? — спросила Юна.
— Теперь бежим! — сказал Спас, схватил её за руку и потащил куда-то в сторону.
— Зачем? — начала упираться она, — разве ты это не специально сделал?
— Я сам не знаю, зачем я это сделал. Сделал, потому что понял, для чего это. Это, без всяких сомнений, сигнал. Но кому, и кто придёт сюда на него, я не знаю и не хочу тобой рисковать. Мы спрячемся и понаблюдаем, — сказал он и потащил её дальше.
Юна перестала сопротивляться, поняв, что он совершенно прав. Костёр будет виден издалека, кого он может привлечь — действительно неизвестно. Осторожность не помешает.
Они убежали довольно далеко и залегли на склоне небольшого холма напротив «пальца», в густом кустарнике. Спас достал и разложил спальники, чтобы не пришлось лежать на голой земле. Они затаились и стали ждать.
Пока они убегали и устраивались, костёр уже почти полностью прогорел. Хворост был сухой, вспыхнул хорошо, и пламя съело его очень быстро. Видел его кто-то или нет, было пока что непонятно, но уже начинало темнеть, сумерки сгущались, и вот-вот должно было стать совсем темно.
— Неудачно мы его спалили, — сказал Спас подумав.
— Почему? — удивилась Юна.
— Надо было утром попробовать. Сейчас стемнеет и даже если туда кто-то и придёт, мы этого не увидим. А посмотреть было бы нужно. Я, пожалуй, подберусь поближе и там подежурю, а ты жди меня здесь, — сказал Спас.
— Нет! — категорично сказала Юна, и Спас понял, что она его одного никуда не отпустит, — ты не можешь оставить меня одну. Лучше мы не узнаем, кто придёт, если придёт, чем я буду сидеть тут в одиночестве. А если ты не вернёшься, что мне тогда делать?
— Я вернусь, — начал, было, Спас, но она его перебила.
— Нет! Я тебя не отпущу! — и она замолчала, пристально на него глядя.
— Ладно, не то чтобы мне самому хотелось нарываться на неприятности. Нет, так нет. Будем ночевать здесь. Ты есть хочешь? — спросил Спас.
Юна кивнула.
— Там в мешке, такие коричневые плоды. Страшненькие. Но на вкус они ничего и их сырами можно есть без проблем. Дай мне парочку, и сам тоже поешь, — сказала она.
Спас полез в мешок. Таких плодов там было не больше десятка, и они были довольно маленькими. Он достал ей два, а себе взял один. Неизвестно, когда они возьмутся готовить. Пусть останутся для ребёнка.
Не сказать, чтобы эта штука была вкусной, но есть было можно. Слегка перекусив, они опять стали вслушиваться и вглядываться в сторону, где был костёр, который уже совсем погас и следа не осталось.
Прошло довольно много времени. Спас уже еле держался, но было страшно засыпать. Ведь это была первая ночь вне пещеры. Ему было страшно. И за себя и за Юну. Из последних сил он не давал себе уснуть. Хотя поспать было нужно. Юна, судя по её спокойному дыханию, спала уже давно. Небо уже начало светлеть, когда он всё же уронил голову и начал проваливаться в сон. То, что произошло дальше, было как будто тоже частью сна. По крайней мере, сначала.
Послышались лёгкие шаги, а потом Спасу в затылок уткнулось что-то твёрдое и холодное. Восприняв это как часть сна, он даже не сразу осознал опасность. Только когда сзади раздался негромкий голос, сон как рукой сняло. Внутри всё сжалось, но Спас сдержался и ничего не стал делать. Сначала нужно было понять, что происходит.
— Тихонько, без резких движений, покажи свои руки, — сказал голос сзади.
Спас лежал на животе, руки были перед ним, на них он и уснул. Он осторожно продемонстрировал, что в них ничего нет.
— Ты один? — спросил голос.
«Ага, значит про Юну они не знают. Наверное, только сейчас их нашли. Нужно постараться её не выдать», — подумал он и сказал:
— Один, — в голове вертелась мысль, что лишь бы Юна не подала голос. Он был уверен, что она уже проснулась и лежит рядом тихонько. Нужно было поскорее их отсюда увести.
— Ну ты и горазд храпеть, — сказал голос с лёгким смешком, — если бы не храп, то мы бы тебя не нашли. Как ты выжил-то до сих пор, если тихо спать не умеешь?
— Можно я встану? Руки затекли, — сказал Спас и начал разворачиваться к голосу.
— Давай, только без глупостей, а то мозги быстро на земле окажутся, — сказал голос.
Спас начал разворачиваться и медленно вставать, держа руки на виду.
— Зачем ты запалил костёр? — спросил человек, которого в темноте было различить трудно, но было понятно, что он в военной форме и держит его на прицеле ружья. За ним угадывалась фигура ещё одного. Тень от листвы причудливо искажала реальность, и толком было ничего не разглядеть, — это же ведь ты сделал? — спросил всё тот же, который и говорил до этого.
— Да, — Спас кивнул, он решил выбрать стратегию правды во всём, кроме Юны. Про неё он решил молчать и увести их от неё подальше, пока их намерения не станут ясны, — пойдёмте туда, откуда вы пришли, там поговорим, — сказал он.
— С какой это стати? — наконец подал голос второй, — мы с такими как ты не церемонимся. С тобой бы тоже не разговаривали. Но кто-то забрал заначку из дупла. Скорее всего, тот