тонкостей масса, а то, что заместо картошки репу кладём, так оно к лучшему. С ней борщ ещё вкусней стал. Хлебушек ржаной, поджаренный на масле, да чесночком натёртый… У-м-м-м.
Вкусная еда — залог хорошей работы и хорошего отношения к работодателю, об этом я завсегда помню, оттого и мало кто бежал, не смотря на все чудачества Прохора. Потому и вдовушек отбираю, что с любовью к готовке относятся и соображают маленько. Новации не сильно большие: терка, нож-овощечистка с вертикальным зубчатым лезвием и весы. Ко всему и соль и воду чистили, через угольный фильтр пропускали.
Пришли и формы для блоков. Ангары запланированы немаленькие. Шестьдесят метров в длину, пять в ширину, а высота верхней точки свода — шесть с половиной метров. Столь массивное сооружение нуждается в хорошем ленточном фундаменте, потому и лёд потребовался.
Траншея с трубой выходила аккурат между будущими ангарами, а к ней и крепили шланг, а тот шили на совесть. Стыки соединяли через накладки, прошивая двойным швом и проклеивая водоупорным клеем.[2] Кожу пропитывали мастикой: на две части пчелиного воска брали часть масла конопли и часть скипидара. Последний получали «химики» путём нагрева натуральной хвойной живицы[2] с водяным паром в гибриде колпаковой колонны и Ranbiki.[2] Плошки и диски для той изготовили гончары, а малые колпачки и трубки кузнецы по меди сладили. На колонне той и спирт из хмеля выгоняли, и скипидар из смолы, и кислоту из уксуса, только колпачки меняли. Бражной колонне не требуется точная настройка и баланс между подачей пара и флегмообразованием — рано или поздно тарелка заполнится и выйдет в рабочее состояние, да и захлёба считай нет.
Шланг же утепляли добро, обматывали тот шерстью пополам со скрученными жгутами конопли, а после плотно увязывали мешковиной и прошивали. В самый конец вшили кованную трубку с замком — защёлкой, а коническую заглушку вырезали из чаги.[2] Собрали и опалубку из снеговых блоков. Напор воды неплохой, потому шланг на рогатину, закреплённую на санях, подвесили и давай в опалубку ту лить словно бетонный раствор.
И не обычный лёд намораживали, добавляли в воду хвою и щепу получая пайкерит. Этот композит в четыре раза прочней чистого льда, обладает ковкостью и оказывает примерно такое же сопротивление механическим воздействиям как бетон М 200. Но что самое важное, у него низкая теплопроводность, а значит тает в разы медленней льда, так что надеюсь ангар простит подольше.
Народу от прочих дел много освободилось, потому на кладку разом тридцать человек поставил. Благо опыта те набрались изрядно. Помимо иглу и малых ангаров сложили высокий забор вокруг лагеря, да выстроили снежный городок к Масленице. Ещё до обеда уложили семь рядов первого ангара и довели высоту стен до метра сорока, а к ночи и второй осилили.
Снег как теплоизолятор кратно лучше льда, ко всему он выводит избыточное тепло наружу, впитывает излишнюю влагу и в помещениях всегда сухо, а днём светло так, что читать можно. Но как только пытаешься получить комфортную температуру в двадцать-двадцать два градуса, блоки из снега начинают таять, как эскимо в жаркий день. Оттого и не разрешал костров внутри разводить. Эскимосы вроде изолировали иглу тюленьими шкурами, подвешивая те на удалении от стен, чтобы обеспечить циркуляцию прохладного воздуха между ними и стенкой иглу. Жаль, шкур нет, тем более тюленьих, а те, что были, на одежду ушли. Да и не только в шкурах дело. При завешивании свода, эффект солнечного освещения сходит на ноль. В тёплом иглу темно, как в подвале. Спрашивается, ради чего тогда сыр-бор городить? И всё же, выход имелся. Будем изолировать теплые места и воздуховоды деревом и пайкеритом и проектировать грамотную схему циркуляции. Отдельно тёплый воздушный контур, отдельно холодный.
В качестве наполнителя для арочных ледовых «окон» попробовали волокна конопли. Вышло неплохо. Блоки и плитки в семь раз прочней ледяных! Таяли медленней, а света пропускали немногим меньше, чем чистый лёд. Гибкость, в сравнении с «хвойным», вариантом увеличилась в пятнадцать раз, а про обычный лёд и говорить нечего. Во всяком случае лёдоконопляную плитку сгибали под углом девяносто градусов и ничего ей не было.
Деревянные формы для литья пластин и чистых ледовых блоков смазывали конопляным маслом, а для регулирования влажности или вентиляции оконных блоков оставляли продухи. Чтобы их сделать в формы перед заливкой вставляли выточенные из дерева и смазанные жиром стержни, а после застывания выбивали. Для «окон» и световых колодцев использовали как чистый лёд, так и композит.
Работа шла споро. Широкая тура,[2] сколоченная из брёвен, опиралась на три фермы, установленные на грузовых санях, а те тянули по заранее отлитым ледовым колеям. Некоторые элементы тур и шаблоны, по которым выкладывали стрельчатый архивольт,[2] отлили из пайкерита. Удобный материал, что ни говори. Можно пилить, рубить, даже гвозди в тот вбивать. В моё время из него чего только не строили, от отелей и сорокаметровых соборов, до лодок и кораблей, да и здесь всякие козлы, да подкладки, да шаблоны сподручней из льда отлить, чем из дерева рубить.
Блоки подавали на туру малым журавлём, а перед укладкой, для лучшей сцепки, прокатывали шерстяным роликом, смоченным в тёплой воле. Прозрачные оконные блоки комбинировали со снеговыми. При хорошей погоде, за день, до пятнадцать метров свода укладывали.
Снеговые дома чем хороши? Тем, что чем крепче мороз на улице, тем в них теплей. Пять-шесть градусов внутри всяко было. По сравнению с карачуном на улице, тропики. Бывало, селяне заходили в недостроенные ангары крестились, а кто-то и за кресты-амулеты хватался. Вроде и свод не стеклянный, и в снежные городки все играли. Во всяком случае остатки такого я в Новосиле своими глазами видел.
— Не токмо лопари такие строят, — объяснял я им, — ведомо ли вам, что ежели гости в голой степи в снежный буран попадают, они в снегу норы роют. А в тех, самый лютый мороз пережить можно?
— Тако и есть, Прохор.
— Вот ты Гнат, давеча сказывал, что на медведя ходил. А где он, по-твоему, зимует?
— Знамо где, в берлоге.
— А берлога та где? Не в снегу ли? Снег, словно пух тепло Солнца в себе держит. Днём его собирает, а ночью выйти наружу не даёт. Вот ежели бы мы целиком терем изо льда сладили, то тогда холод нас до самых костей пробрал.
— Выходит, Прохор, что малые оконца из льда токмо чтобы свет в дом пускать, да дом не сильно захолаживать?
— Верно то, Гнат.
— А